Наемник переродился на планете женщин! Или кратко: Хамелеон. Том 5 (СИ) - "Извращённый отшельник" - Страница 44

Она закрыла глаза. Пальцы, до этого сжатые в кулаки, расслабились. И она, наконец, уснула…

Минуло двадцать лет…

Два десятка лет, изменившие всё. Мир стал другим.

Там, где раньше возвышались небоскрёбы, теперь руины. Где шумели многомиллионные города — царит тишина.

Мария Фон Думс выиграла. Осуществила свой план и обрушила на мир огонь. Ядерное пламя, очистившее планету от старой цивилизации.

Российская империя, Китайское царство, Европейское содружество, Американские материки… — все они сгорели под её возмездием. Мир полыхал во всех уголках света.

А затем…

Затем началось возрождение. Из пепла поднялся новый мир. Мир, где правила она. Самопровозглашённая царица всех руин. Абсолютная и непобедимая Фон Думс.

Она установила иной миропорядок. Издала новые законы, переписала правила, реформировала иерархию власти.

И мир вернулся в подобие Средневековья.

Но это было лишь начало. Первый акт новой эры…

…Там, где когда-то небоскребы Манхэттена царапали небосвод, как символы могущества и прогресса, теперь возвышался замок. Огромный, мрачный, выросший будто из самого сердца тьмы. Его стены из чёрного камня уходили высоко в небо, а башни, увенчанные острыми шпилями, как когти хищника, впивались в серые облака.

Пристанище Марии Фон Думс. Символ её абсолютной непоколебимой власти, выставленный напоказ.

— Слышала, говорят сопротивление готовит последнюю атаку… — прошептала одна из служанок, протирая пыль с большущей пузатой вазы.

— Они сдохнут, — сухим тоном ответила другая, не отрываясь от полировки серебряных кубков, — как и все прежде.

И была права. Сопротивление новому миропорядку угасало. Точь тлеющие угольки в холодном пепле. Были, конечно, те, кто ещё пытался бороться. Кто всем сердцем не хотел мириться с новой реальностью. Но их попытки походили на удары бабочек о бронированное стекло. Сплошное самоубийство. Неважно — засады или диверсии, прямые атаки или же тайные проникновения в замок Думс… Всё заканчивалось лишь смертью. В итоге попытки кратно уменьшались. Редели ряды тех, кто был готов сражаться. Немногие ещё держались. Скрывались в руинах города, выжидая удобного момента для последней битвы за свободу.

В одном из заброшенных туннелей метро сейчас, как раз-таки, и собрался очаг сопротивления, возглавляемый остатками ордена «Медуза».

Рина Роут сидела на зелёном ящике с боеприпасами. Взгляд был устремлён на пламя светильника, что дрожало на сквозняке. Время оставило на её лице свои метки — морщинки у глаз, шрам на подбородке и оторванное ухо. Но её голубые глаза всё ещё тлели искру несломленной воли. На голове серая шапка, на руках — кибернетические перчатки. В последние годы она их не снимала, ведь никогда не чувствовала себя в безопасности.

— О чём задумалась, Рин? — спросила Петра, присаживаясь рядом.

Когда-то юное лицо красноволосой тоже пострадало и теперь было испещрено шрамами — следствие долгих лет борьбы. На щеке — сильный магический ожог, как напоминание об одной из ужасных ночных битв в этом новом проклятом мире. Лишь густые длинные волосы, сплетённые в африканские косички, напоминали о былой Петре Патерсон.

— О том… — Рина, не поворачиваясь, ответила пресным голосом, — что скоро мы все умрём. — и взглянула на Петру. — Или ты так не считаешь?

Та отвела взгляд зелёных глаз и уставилась на карту замка, которую они с таким трудом добыли. Она хотела что-то сказать, но в этот момент раздался суровый голос Алисы:

— Помолчите обе.

Она стояла у входа в каморку. Сняла маскировочную накидку и повесила у двери. Затем скинула ботинки и, взяв чашку с водой, присела на один из скрипучих стульев. Лицо бледное, усталое. Годы лишь подчеркнули её красоту, однако лишили левой руки. Точнее — Мария Фон Думс лишила. В одном из неудачных покушений. И теперь, даже регенерация блондинки не смогла вернуть ей конечность. На её свитере, рядом с потёртой эмблемой Пираньи, висел медальон. Серебряный, с гравировкой имени «Лона». Да. Та погибла, защищая её в одной из схваток с гибридами.

— Как вылазка? — спросила у неё Рин.

— Лучше, чем ожидалось, — отпила Алиса воды.

В этот момент в каморку прошла Хильда. В разы суровее, чем двадцать лет назад. До невозможности сосредоточенная. Глаза холодные, как сталь. На ней — чёрная форма командующей «Медузы», волосы прикрывала фуражка с эмблемой ордена, а правый глаз… был скрыт чёрной повязкой.

— Командующая… — Рина и Петра поднялись, приветствуя её.

— Формальности ни к чему, — махнула рукой Хильда. — Хорошие новости, — она сделала паузу, а затем сказала: — У Илоны… получилось.

Агентка ордена вкатила инвалидную коляску. В ней сидела Илона Старс. Бледная, измождённая. Когда-то роскошные ухоженные волосы стали совершенно седыми, всклоченными. Глаза смотрели через очки с толстыми линзами. Она попыталась улыбнуться, но её улыбка была больше похожа на гримасу боли.

— Ну что, девчонки, — хихикнула Илона хриплым голосом, — кто соскучился по Стальной Развалине⁈ Меня, наконец, вызволили из подвала на прогулку!

Её шутка прозвучала уныло и, даже, неубедительно. Никто не среагировал.

— Ненавижу вас…

— Илона, — взглянула ей в глаза суровая Хильда.

Та поправила очки и прокряхтела:

— Командующая, — затем продолжила спокойным тоном: — Перейдём сразу к делу.

И поставила на стол небольшой металлический ящик. Нажала на кнопку, и крышка ящика с тихим щелчком открылась. Внутри, в слое мягкого, серого материала лежал покоился чёрный шар. Он пульсировал, излучая слабое, сиреневое сияние.

— Что это? — спросила Рина, с опаской разглядывая непонятную для неё штуковину.

— Это… — Илона улыбнулась так широко и довольно, что походила на обезумевшую, — билет в один конец. Для шлюхи Думс.

Под всеобщими взглядами она осторожно взяла шар в руки, и тот засветился ярче.

— Я назвала его «Аннигилятор», — продолжила Илона фанатично. — Этот малыш способен уничтожить любую материю. Даже ту, что защищена магией. — её безумные глаза посмотрела на всех. — Представляете… создан из сжатой антиматерии. Одной активации достаточно, чтобы запустить цепную реакцию, которая сотрёт Думс с лица земли. — руки Старс дрогнули. Она тут же поторопилась уложить шар в коробку, чувствуя нарастающий тремор.

— Целых двадцать лет… — её голос дрожал, — двадцать лет ежедневной кропотливой работы… — скрытые за толстыми линзами очков глаза были полны боли. — И я сделала это… Теперь же у меня начнётся вечный отпуск…

— Ты — большая молодец, Илона, — похвалила её Хильда, хлопнув по плечу.

Та взглянула на неё, слабо улыбнулась и прошептала:

— Спасибо. Но… стоило ли оно того?

— Стоило, — кивнула Хильда.

Взгляд Илоны изменился. Теперь она смотрела в одну точку:

— Я… я бы выиграла выборы мэра?

Рин подошла к ней и, погладив по плечу, покатила коляску на выход.

— Да, — сказала она устало, — ты бы выиграла.

— Но та гадюка… Велла… — продолжала Илона уже жалобно, — она была такой проблемной…

— Её больше нет, — тихо сказала Рин.

— Выступаем завтра, — объявила Хильда, — прямо на открытии «Кровавого Побоища».

Все итак об этом знали, ведь готовились ни один месяц. Это была их последняя попытка. Единственный шанс остановить Марию Фон Думс.

— Кто бы мог подумать, — сказала грустным голосом Петра, — что однажды в нашем мире снова будут гладиаторские бои…

— Лона любила их, и это после всего, что произошло, — ответила Алиса, перебирая пальцами кулон.

— Она умела развлекаться, даже в самые тяжёлые дни, — кивнула Хильда и, хлопнув её по плечу, пошла на выход. — Спокойной всем ночи. Лучше не засиживайтесь. Завтра всё решится…

Ранним утром тяжёлый звук трубы, схожий с зовом из далёкого прошлого, разнёсся по узким улочкам «нового Манхэттена». Теперь здесь громоздились каменные дома и грубые хижины, будто весь город перенёсся на несколько веков назад. Люди в простой одежде, без капиталистических замашек, выходили на улицы, начиная новый день под единой властью действующей правительницы Думс.