Чернота (СИ) - Мантикор Артемис - Страница 67

Не имея подпитки в достаточном объёме, лес вернулся к тому, чем была эта локация. Мёртвым миром. Из всего необходимого здесь был лишь тусклый свет скудного спектра, и больше ничего. Батареи ионитов, равно как и тела чудовищ — источник не возобновляемый. Сейчас в локации столько живых растений, сколько способен прокормить один только свет.

Впрочем, с новой пищей, здесь всё снова изменится, и лес оживёт. Стена ведь ничего не упускает из виду, и очень скоро, когда мы покинем это место, пересоберёт мой лес куда-то ещё. И кто знает, какая группа проходчиков найдёт здесь свой конец.

От этой мысли на душе стало паршиво. Как и от новостей о побеге Белой. Надеюсь, те, кто ушёл с ней, не дадут её сожрать до того, как я приведу её в чувство.

— Как ты, Арк? — прозвучало с заботой у меня за спиной.

Тия вышла из медитации и внимательно смотрела на меня.

— Как видишь, уже в порядке. Ещё раз спасибо, что вытащила из безумия, — поблагодарил я.

— Иначе не могло быть, — тепло улыбнулась Тия. — А ещё я нашла флоросферу. Она как раз по пути.

26. Лес, у которого есть память

Лес вызывал удручающее зрелище. Корявые чёрные ветки так плотно сплетались друг с другом, что внизу царила вечная ночь.

Мана, вода и кровь чудовищ когда-то были жизнью Леса. Теперь же сами мёртвые деревья создали устойчивый запах гниения, а внизу расплодился мох и мелкие паразитические растения. Всё из моего арсенала, хотя большинство сочетаний растений прежде я не использовал.

Познай свою цепь — так сказал тогда Мракрия.

У каждой цепи есть своя суть. И кажется, я понял, в чём суть моей.

Механизм, став главенствующим в разуме Мракрии, превратил его в Короля Механизма, не способного изменить своё мнение и прекратить следовать заложенной программе.

Растительная цепь — это про бесконечный и бесконтрольный рост.

Когда мною стала полностью управлять парадигма искажённого хуорна, когда я стал един с лесом, главным желанием стал рост. Больше питательных веществ, энергии, больше жизни, ближе к солнцу…

Поэтому первое, что делают мои дендроиды, когда теряют со мной связь — это думают о росте. И имея в запасе силы для сражений… да любые силы в запасе — они сразу же используют их для роста. Эгоистичного роста, не заботящегося о других растениях.

Теперь я знаю, как будет себя вести мой лес, если я погибну. Это действительно будет страшная цепь в неосознанном состоянии, где парадигма сознания всегда равна тому, чего хочет тело.

Растения будут брать энергию себе там, где видят. А благодаря вампирскому началу — видеть они будут в том числе и людях.

Такие мысли никак не желали меня покидать всю дорогу с холма.

Дорога стала намного длиннее, чем был прежде. Пришлось обходить парочку опасных мест. Прямо у нас на пути оказался перемещающийся колючий кустарник, который резко кинулся на нас, пытаясь обхватить чёрными иглами длинных ветвей.

Когда Мерлин попытался существо подпалить, колючка зазеленела, покрылась цветами и на время замерла, наслаждаясь энергией боевой магии.

— Это вообще-то кислотный свет, — обратился Мерлин к растению. — Он тебя прикончить вроде как должен.

В ответ колючка плюнула иглами со снотворным. Маг по привычке закрылся барьером, но тот был моментально осушен засиявшими цветами, и помог лишь Рейн, выставив перед соларисом щит.

Сайна бросила в сторону противника бутылку с чем-то из магии некротизма. Часть колючки ссохлась и потянулась назад, где и замерла. Там, где была во время нашего появления.

Это всё точно я сделал?

Или растения сами придумали себе все эти сочетания генов?

Второй раз нас остановило полумёртвое дерево, сбросившее на голову розовый плод, разлетевшийся шрапнелью.

На этот раз без ран обойтись не удалось. Повезло, что дерево поторопилось.

Альма действительно была будто безвольная кукла, провалившаяся в беспросветный мрак. Я хотел было с ней поговорить, но она меня проигнорировала.

— Она сейчас ничего кроме приказов по своей части не воспринимает, — пояснил Рейн. — Эта новая способность убивает её.

Новая способность… Но вроде бы больше таких проблем с откатом ни у кого нет.

Не считая меня самого, конечно.

— Чувствую флоросферу рядом, — сообщила Тия.

Впереди простиралась низина, куда я некогда бросал семена кувшинок.

Буйной реки там не наблюдалось, но небольшое болото было. И возле него зелени оказались в разы больше.

Я приготовился к новым неприятностям и поднял ружьё Сайны. Остальные тоже напряглись, ожидая, когда заросли у нас на пути начнут плеваться шипами и разрывными плодами.

— Не тревожьс-ся, старый друг Леса… — с трудом я разобрал послание.

— Там, — сообщила Амория. Девушка подбрасывала и ловила эльфийский серп. Привычка, какой у Тии никогда не было.

В одном из деревьев-исполинов прорезалось нечто, отдаленно напоминающее вросшего в дерево эльфа.

— Да, старый друг… Я помню. Многие помнят. Молодые побеги могли забыть, но мы помним, как много ты сделал для Леса…

— Я ведь растил Лес совсем недолго, — насторожился я.

— Недолго… не знаю, Хранитель. Для каждого из нас время течёт по разному. Я прожил долгую жизнь. Славную жизнь… да… Иди к сердцу истока. Ты же пришёл за ним? В моей роще никто не тронет тебя, старый друг.

Что это значит?

Передо мной была дендрохимера. Неркродендроид, скорее всего. Или бедолагу ассимилировал кто-то не убивая. Тогда может, и дендроморф.

Целая жизнь? Как он может говорить о долгой жизни? Это какие-то шутки магии? Прошло ведь не так много времени. Ну пусть даже и несколько часов — он так говорит, будто речь как минимум о десятилетиях.

В центре обмелевшей зелёной лужи выросла янтарная рука Тии. Подхватив флоросферу, девушка бросила её другой руке, а оттуда — себе.

— Не двигается, — сказал я, глядя на артефакт.

Обычно внутри были видны силовые линии, собравшиеся в растения.

— Так неактивен же. Ему ману накопить нужно… — сказала Сайна, глядя на потускневший замерший шар. — А ведь правда. Это же технология каят, да?

Я кивнул.

— Навык помогает догадываться интуитивно. Забавно. Навык есть, а их техники я в глаза не видела. Ну, кроме твоей мантии и этой штуки. В общем, восстановится, когда откат пройдёт. И будет как новенькая.

Где-то в отдалении послышался шелест. Мы синхронно посмотели вверх на зелёное облачко, пролетавшее над нами.

— Этинии, — заметил Рейн. — Арк, зачем ты дал червям крылья?

— Технически — это не крылья. Они планируют с высоты, а не летают, — сказал я, с большим трудом припоминая, что что-то подобное действительно делал.

Память о времени, проведённом в одержимости, возвращалась обрывками.

Эльфы дрогнули первыми. Не знаю, что сработало у них в мозгу — остатки здравого смысла, эло перебило влияние Стены или ещё что, но эльфийского принца или кто там предполагался главным боссом мы так и не дождались. Я вообще запомнил лишь ионита.

Кстати об этом…

— А что с фрагментами? — спросил я у Сайны. Если кто-то об этом точно не забыл — то это она.

— С ионитов полный набор, включая кардинала, — порадовала она.

— Кардинала? Так назывался босс?

— Да. И выпало с него что-то крутое, — девушка продемонстрировала ржавый диск сантиметров сорок, который походил на обыкновенный мусор. — Они сражались до последнего. Очень повезло, что мой подарок Системы их как-то останавливал и подчинял, даже не смотря на воздействие вышек. Было бы время, может, на привале, займусь изучением артефакта. Жаль, что ты разобрал всех ионитов.

— Я? Хотя, да, возможно, — не припомню никаких ионитов-союзников, так что и не думал об этом, в общем-то.

— Ты их буквально по частям растащил, всех. Осталось ли что-то от призраков — понятия не имею. Есть фрагменты инкарнанта и тенеходца, всё. Босс если и был, его сожрал лес.

— Фрагмент призрака я не найду, — сразу предупредила Тия.