Самый лучший комсомолец. Том 4 - Смолин Павел - Страница 6

– Прекрасен, – с улыбкой согласилась Вилка.

Добрались до «кинокрыла», я выдал девушке «Конвас-автомат», и мы убили два часа на съемки прерванного смертью Никиты Сергеевича «приложения» к выпуску «Политинформации» про Северную Корею. Сгрузив пленки штатному монтажеру – сценарий у него есть, пусть занимается – отправились забирать у творческой группы очередную главу «Наруто».

– Теперь все увидят, что у меня времени свободного нет совсем, – довольно потер я руки. – Это народ, а обижающиеся на мое нежелание посещать пафосные и протокольные мероприятия «совки» поважнее обижаться перестанут, приняв за повернутого на сельском хозяйстве блаженного. И то и то мне на руку.

– Все равно их обиды ни на что не влияют, – пожала плечами Виталина.

– Но неприятны лично мне, – развел я руками. – Я же весь из себя хороший и благородный, и заслуживаю соответствующего отношения.

– Я не понимаю, – призналась она. – У тебя самооценка завышенная или заниженная?

– Плавающая? – предположил я.

– А такая бывает? – уточнила она.

– В психологии чего только не бывает, – отмахнулся я.

Забрав у творческой группы во главе с Таней и Надей недостающий для публикации полноценного первого томика «Наруты» главу, торжественно подружек уволил, к огромной их радости – устали, бедняжки. Не японки чай, чтобы один-единственный проект всю жизнь штамповать, хотят разнообразия, и его для них у меня есть – теперь будут заниматься графическим романом «Хранители». Кино потом тоже снимем, когда «графон» подрастет. Администрации товарища Никсона, по моему разумению, прямо не понравится – в эти времена смотреться будет как откровенный глум над армией США, которая без супергероев не может осилить маленький, но гордый Вьетнам. Ну а мне – «плюсик» в общую копилку «всесторонней одаренности» и валюта.

Так-то бы хотелось «Мауса» подрезать, но уже никак – активно рисуется оригинальным автором, надо было пораньше «попадать». Но это все потом, а пока…

– Завтра в шесть? – по пути к дому – собираться будут – спросила Таня.

– В шесть – это вылет, – вместо меня ответила опытная «гастролерша» Надя.

– Встаем в половину четвертого, – кивнул я.

Псевдосестра поморщилась – не хочет.

– В самолете выспимся, – пообещал я.

– Говорят в Японии летом жарко, – смирившись с неизбежным, заметила Таня.

– За тридцатник, – подтвердил я. – И влажно – дождей много и океан недалеко.

– А ты будешь в пиджаке ходить! – захихикала Надя.

– Придется это терпеть, – вздохнул я.

Протокол, мать его.

– Но это – только во время официальных мероприятий, – успокоил сам себя. – На экскурсию пойду как нормальный человек – в футболке и шортах.

Почти – футболочки у нас нестандартные, с принтами, в рамках культурной экспансии. Пришлось из-за них двух старперов демонстративно из Аппарата уволить, чтобы остальные перестали переживать и гневаться. Нехер мне тут – перемены это когда перемены! У подружек программа не моей чета – гораздо веселее, из работы только совместная автограф-сессия для фанатов «Наруто», и, для Нади – выставка ее оригинальных работ. Остальное время – экскурсии и шопинг. Список гостинцев у них есть, всю неделю всех знакомых обзванивали на тему «чего вам привезти» – делегировал, я как-то по магазинам ходить не очень.

У дома слил девушкам инсайд, и они изъявили желание принять участие в вечерней разработке платья. Временно попрощались, и мы с Виталиной отправились в типографию. Здороваясь с работниками, добрались до кабинета директора, постучали, получили разрешение войти.

Поздоровались.

– Котаро-сан, заказ «Детгиза» готов?

– Через час, – кивнул он.

– Отлично! – обрадовался я. – В таком случае прямо с завтрашнего дня начинаем работать по профилю.

– Девушки закончили? – с улыбкой спросил он.

– Верно, – подтвердил я и выдал ему финальную главу первого тома. – Вам нужно что-нибудь передать семье и друзьям? – спросил я.

– Если вас не затруднит, Тукачеву-сенсей, я бы хотел передать им несколько банок с маринованными опятами, – попросил он.

– Передайте, пожалуйста, товарищу Герману, он обо всем позаботится, – одобрил я.

Все, полетевший график нейтрализован, можно с чистой совестью «сливать» маме первую новинку – платье с запа́хом – и ехать покорять Японию!

Ту-144 привычно пробил звуковой барьер, я поправил плед на сидящей слева (на правах сестры) Тане и повернулся к сидящей справа Виталине:

– О чем ты поговорить хотела?

Так и не легли вчера – пока мы разбирались с делами, мама ознакомилась с бизнес-планом, осознала масштабы, успела пережить паническую атаку, приложиться к пузырьку с валерьянкой и встретить нас с горящими от открывающихся перспектив глазами. Череда случившихся после моего «вселения» событий не прошла даром – характер у нее теперь железный, поэтому до самого времени отъезда мы чертили, спорили о тканях – Вилке пришлось поделиться подаренным женой Кима шелком – кроили и строчили, получив к трем часам ночи первый в мире экземпляр платья с запа́хом, шикарно смотрящееся на моей любимой Виталине и чуть менее шикарно – на маме. О последнем я конечно же умолчал – я же не самоубийца. Прототип мы взяли с собой – применим на Вилку во время торжественного приема в посольстве, опробовать так сказать.

– Я хотела поговорить о семье Нисимура, – поведала она. – Ты не против?

– Не против, один фиг увидимся, – кивнул я.

Потому что семья Саяки и она сама живут в нашем посольстве – денег на собственное жилье у них нет, потому что советские служащие.

– Когда ты звонил в МИД с просьбой оградить Каташи Ичировича от потенциальных проблем, он посчитал это оскорбительным. Это в любой культуре так, но для японцев, когда ребенок заступается за взрослого, унизительно вдвойне – это и стало ключевым фактором их переезда.

– И какая сука проболталась? – грустно вздохнул я. – Похер, мне-то что? Он там глава семьи, с него и спрос. Все, чужие люди.

– Врешь, Сережа, – мягко укорила она меня.

– Вру, – согласился я. – Грызет совесть, но что я сделаю? Травануть пожилого придурка и забрать выжившую часть семьи обратно?

– Есть вариант отправить их на работу в Европу. Сойке там точно будет лучше. Например, в Швейцарию. Аттестат у нее есть, сдаст экзамены на английском – а она сдаст, умная девочка же – и поступит в хороший университет. Иностранцев там учится много.

– Давай так, – ухватился я за соломинку.

– Но поговорить с Каташи Ичировичем тебе все равно придется – он может упереться, – расстроила она.

– Японский городовой! – выругался я.

– Как? – заинтересовалась она.

– Не слышала чтоли? – удивился я. – Древнее ругательство, зародившееся в нашей стране после визита Цесаревича Николая II в Японию…

– Где японский городовой ударил его мечом! – перебила Вилка, сложив два и два.

– Замечательный пример слабохарактерности загнивающей Империи, кстати – после таких инцидентов нужно ставить ультиматум вплоть до полного разрыва дипотношений и требовать высшей меры для виновного. Однако «японского городового» отправили на каторгу – япошки силы за царем-тряпкой не чувствовали. Виновный там быстро подох, но прецедент прямо удручающий. После этого соваться в Корею с целью насосать оттуда немножко денег для узкого круга приближенных к Высочайшему телу – что, кстати, и стало поводом к Русско-Японской войне – чистая тупость и авантюра. Увы, гниение оказалось слишком сильно, и Империя войну с треском проиграла – к огромному удовольствию японских хозяев-англосаксов. Личная доблесть и отвага русского солдата как-то перестают быть эффективными, когда у врага пулеметы, камуфляж и мотивации жопой жуй, а у наших – царь-тряпка, недостроенный Порт-Артур и полнейшее непонимание того, что они вообще здесь делают.

– Нам читали лекции, – кивнула девушка. – Настоящий позор и куча бессмысленной крови. Зачем нам вообще та Корея нужна была, когда три четверти территории не обустроено?