Бандиты - Леонард Элмор Джон "Голландец" - Страница 19

– Ты небось с ног до головы потом обливался, когда это говорил?

– Тебе все шуточки. Нам большие грозят неприятности.

– За что, собственно? Мы никогда в жизни ни о какой Амелите не слышали. Как-как вы сказали? Амелита? Нет, тут таких нет.

– Тебе на все наплевать, вот в чем беда. Это из-за тебя мы влипли. Ты совершенно не уважаешь это ремесло, не любишь его ни капельки.

– Господи, да я тебе уже три года об этом твержу. Наконец-то дошло.

В комнате, где смиренно ждал посетителей Бадди Джаннет, Джек наткнулся на полковника Дагоберто Годоя. Он увидел полковника со спины, а сделав еще шаг, разглядел его в профиль и сразу понял, что это он, хотя видел его впервые.

Было что-то такое в его походке, в ленивой, уверенной грации, с какой он двигался, осваивая новую для себя местность. Ему бы еще тросточку под мышку для пущего щегольства. Однако коричневый, по моде пошитый костюм, черный галстук и очки в круглой оправе придавали «Берти» военный облик.

Пока он стоял спокойно, он выглядел не слишком-то угрожающе. Слегка смахивал на Харби Суле, мужа бывшей невесты Джека, Морин, а Харби, по мнению Джека, куда больше походил на метрдотеля, чем на уролога, – хотя кто его знает, как полагается выглядеть урологу. Редковатые волосы прилизаны, усики точно нарисованы карандашом. Росту в полковнике было примерно пять футов семь дюймов, вес – где-то за полторы сотни фунтов. Одно хорошо во всей этой истории – все противники пока что оказываются в весе пера.

Низко склонившись над открытым гробом, полковник разглядывал Бадди Джаннета. Он был так поглощен этим занятием, что подпрыгнул от неожиданности, когда Джек произнес за его спиной:

– Хорошая работа, а? Вы бы видели, в каком состоянии он к нам поступил. – Джек подошел вплотную к полковнику и тоже уставился на восковое лицо Бадди. – Мы ему годков десять убавили по крайней мере, не говоря уж о том, что нам пришлось приводить его в божеский вид.

Не поворачивая головы, полковник спросил:

– Значит, это вы мне нужны?

– Похороны состоятся завтра утром. Место последнего упокоения – кладбище Метари.

– Я задал вам вопрос.

Джек обернулся, увидел перед собой покрытые лаком волосы, похожие на шапочку, и поспешил перевести взгляд чуть ниже, на очки с розоватыми стеклами.

– Я слышал вопрос. Да, можете все обсудить со мной. Насколько я понимаю, речь идет об усопшем члене семьи?

– Об усопшей подруге, – внес поправку полковник. – Вы забрали ее вчера из больницы для прокаженных в Карвиле.

– Я? Может, кто-то другой?

– Вы или кто-то другой – какая разница? Мне нужно ее видеть. Я хочу видеть Амелиту Соза.

– У нас тут таких нет. Только этот джентльмен и больше никого. Или нет, виноват – еще у нас есть мистер Луис Морриссо. Но Амелита Соза – нет, таких нет. Весьма сожалею.

Полковник выпрямился, бросил на него высокомерный взгляд и процедил:

– Нет, вы пока еще недостаточно сожалеете. – С этими словами он направился к двери гостиной. Встав на пороге, он выкрикнул какое-то имя. «Фрэнк» и еще как-то дальше. Фрэнк Линн, что ли? Джек толком не разобрал.

Подойдя вслед за полковником к двери, Джек наткнулся на креола, знакомого ему по станции заправки, – тот как раз выходил из комнаты для посетителей. Черт, это тот самый парень – парень с прилизанными волосами, который стоял перед самым катафалком и все время молчал.

Полковник снова позвал этого парня – Фрэнклин, вот как его зовут – и быстро заговорил по-испански. Слов Джек не разобрал, но судя по интонации, полковник задал какой-то вопрос.

Креол только хмурился, лицо его оставалось непроницаемым.

– Сото? – переспросил он. – Что? Полковник снова заговорил по-испански, махнул рукой и повторил по-английски:

– Этот человек вез Амелиту из Карвиля? Он или не он? Амелиту, ту девушку, вчера.

Джек почувствовал, как креол уперся в него взглядом – таким же пустым и невыразительным, что и вчера, когда он вышел из катафалка и попытался его обойти. Что таит в себе этот взгляд?

– Да, это тот самый, он вел катафалк, – подтвердил Фрэнклин. – Не знаю, была ли там девушка.

Что-то тут не так, подумал Джек. Парень говорил с явным акцентом, должно быть, он и в самом деле родом из Никарагуа. Но почему же он ничего не понял, когда полковник заговорил с ним по-испански? Ведь они земляки.

– Он не дал нам заглянуть внутрь и посмотреть, там ли она.

– Достаточно, – буркнул полковник, оборачиваясь к Джеку. – Ты ездил в Карвиль. Ты взял там девушку. Где она?

– Кто сказал, что я ездил в Карвиль?

– Фрэнклин сказал. Ты что, не слышал?

– Фрэнклин ошибается. Откуда он сам?

– Из Никарагуа. Откуда же еще, по-твоему?

– Не знаю, потому и спрашиваю, – откликнулся Джек. – Давно он в наших краях?

Фрэнклин молча переводил взгляд с одного на другого.

– О чем ты? Какая тебе разница?

– Может, мы для него все на одно лицо. Может, он просто видел человека, очень похожего на меня.

На миг Джеку показалось, что полковник хочет его ударить.

– Ты хочешь сказать: другой парень, в точности похожий на тебя, ездил вчера в Карвиль в другой карете?

– Знаете, эти «кареты», как вы их называете, все похожи друг на друга. Верно ведь? Так почему это не мог быть другой парень, похожий на меня?

– Потому что этого не может быть.

– Вы уже не так уверенно говорите.

– Это «Муллен и сыновья»?!

– Ну да.

– Значит, это был ты, и никто другой.

– Вот что, шеф, если б я ездил в Карвиль, я бы это помнил. Вчера, говорите? Нет, вчера я весь день сидел здесь.

– Ты лжешь.

Джек уставился на него тем взглядом, который у него выработался в тюрьме – жестким, холодным, – выпятил челюсть и низким голосом произнес:

– Что ты сказал?

Но полковник, не отступая, посмотрел на него точно таким же взглядом сквозь темные стекла очков. Джек начал догадываться, что допустил ошибку: этот номер либо сразу срабатывает, либо бьет мимо цели.

Тут полковник сказал:

– Фрэнклин, покажи ему пушку. – И Джек окончательно убедился, что сделал неверный ход. Чуть повернув голову, он увидел в вытянутой руке Фрэнклина вороненую сталь «беретты».

– Пожалуй, пора звонить в полицию, – не веря своим ушам, пробормотал Джек.

– И как ты собираешься это сделать? – поинтересовался полковник. Джек не знал, что ответить, да полковник и не ждал от него ответа, он спешил выговориться сам: – Может, ты не расслышал: я сказал, что ты – чертов лжец. Что ты на это скажешь?

Нет, это не тюремные замашки, это что-то другое. Здесь не надо тягаться, кто круче, здесь остается одно – как-то справиться с ситуацией, сгладить ее.

– Думаю, – осторожно начал Джек, – то есть, я так понимаю, вы очень расстроены смертью той девушки, о которой мы говорили. Я видел много людей в вашем положении – людей, оплакивающих прискорбную утрату, и я сочувствую вам. Как-никак это моя работа. – Тут Джек счел необходимым сделать паузу. – Разрешите узнать ваше имя?

Взгляд полковника заметался за розоватыми стеклами очков, подозрительный ум не позволял вот так, сразу, ответить даже на этот простой вопрос.

– Будьте так любезны. Это Фрэнклин, с ним я уже знаком. Правда, Фрэнклин? – Парень явно не знал, что ответить, и Джек снова обернулся к полковнику: – А вы?

– Полковник Дагоберто Годой.

Мужчина, мачо, гордый собой. Он выпрямился во весь рост, и раздался едва слышный, но все же отчетливый щелчок, будто он резко сдвинул каблуки.

Неужели и вправду? Со времен школы Джек не помнил, чтобы кто-то щелкал каблуками. Эти люди принадлежали к иному, совершенно неизвестному ему миру. Надо как можно скорее выпроводить их из конторы.

– Что ж, полковник, если ваш приятель уберет револьвер, я проведу вас по всему дому. Можете заглянуть во все комнаты, и если найдете вашу… как бишь ее звали?

На этот вопрос полковнику тоже не хотелось отвечать, но он выдавил из себя: