Лихоморье. Трилогия (СИ) - Луговцова Полина - Страница 5

«Новая семья?! Что она несет?!» – От возмущения у Тильды перехватило дыхание. Проглотив колючий комок, неизвестно откуда взявшийся в горле, она тихо возразила:

– Я бы хотела сначала попрощаться с папой.

– Само собой! Но учти, лучше сделать это быстро: долгие проводы – лишние слезы! – заявила воспитательница уже не таким приторным голосом.

Тильда вздрогнула: последняя фраза произвела на нее эффект пощечины. «Еще не хватало, чтобы эта бесцеремонная тетка маячила поблизости, пока мы с папой будем прощаться!» – негодовала она, отчаянно пытаясь придумать, как отделаться на это время от Розы Ивановны.

Помощь пришла неожиданно. Выручил директор:

– Тильда, ты с воспитателем можешь сначала подняться наверх и отнести вещи в спальню, а потом вернешься и проводишь отца до выхода. Думаю, так будет лучше, и Розе Ивановне не придется поторапливать вас в момент расставания!

Тильда тотчас простила ему все глупые вопросы и бестактность.

– Спасибо! – поблагодарила она и, взяв у отца свою сумку, двинулась следом за гигантской женщиной.

Они дошли до конца коридора, вышли на лестничную клетку и поднялись на пятый, последний этаж. Оттуда снова попали в длинный полутемный коридор, наполненный монотонным гулом множества голосов, в котором то и дело слышались отдельные выкрики и смех. Вдоль стен белели крашеные деревянные двери с квадратами мутных стекол в верхней части, некоторые были приоткрыты, и оттуда пахло, как из детсадовских спален: постельным бельем и свежим потом разыгравшихся детей, скачущих на кроватях или устроивших подушечный бой. Тильде сразу вспомнилось, как однажды она по просьбе мамы забирала брата из детского сада в «тихий» час, оказавшийся совсем не тихим. Это было в прошлом году, а в этом брат должен был пойти в первый класс, но не смог. От чувства вины ее сердце болезненно сжалось, и она поспешила прогнать тяжелые мысли, сосредоточившись на окружающей реальности.

Они поравнялись с глухими, без остекления, дверями, на которых висели таблички, обозначающие туалет и душ. Оттуда доносился шум воды, пахло шампунем и мылом. Внезапно Тильда осознала, что ей придется мыться в общей душевой; раньше ей было не до бытовых мелочей, а теперь это обстоятельство стало еще одной трагедией, которую ей предстояло пережить в ближайшее время. «Не многовато ли столько всего сразу? Хорошо, что здесь хотя бы чисто», – подумала она, разглядывая блестящий линолеум на полу коридора. Но в следующее мгновение и это достоинство было омрачено: из дверей туалета вышла девушка со шваброй и полным ведром воды. На вид она казалась младше Тильды, ей было едва ли больше пятнадцати, и работать уборщицей в таком возрасте она еще не могла, но, тем не менее, поставила ведро в центре коридора и окунула в него тряпку, свисающую со швабры. Она собиралась мыть пол!

– Воспитанники сами убирают свои спальни и общий коридор! – объявила Роза Ивановна, кивая в сторону размахивающей шваброй девушки. – Такие у нас правила. График дежурств есть на стенде в каждой спальне, тебя уже внесли. Посмотришь потом.

– А еду воспитанники тоже себе сами готовят? – спросила Тильда, тщательно пряча сарказм под вежливой интонацией: нарываться на грубость не хотелось, но и молчать было противно.

– Нет, на столовскую кухню посторонним вход воспрещен! – категорично произнесла воспитательница, не заметив издевки.

Спальня, в которой было отведено место для Тильды, оказалась последней слева в конце коридора. Над противоположной дверью тускло светилась табличка с надписью: «Аварийный выход». На стыке двустворчатых дверей, таких же белых и наполовину остекленных, как и двери спален, чернел навесной замок размером с трехкилограммовую гирю, а стекла в дверях были закрашены белой краской. На торцевой стене между аварийным выходом и дверью спальни располагалось большое окно, в котором отражался весь коридор, девушка со шваброй, воспитательница и она сама. А за окном чернела полярная ночь.

Тильда так спешила вернуться к отцу, что забыла познакомиться с соседками по комнате. Увидев пустую кровать, она прошла к ней и поставила сумку рядом с примыкающей к изголовью тумбочкой, ни на кого не глядя и даже не поздоровавшись. Остановившаяся в дверях Роза Ивановна объявила за ее спиной:

– Принимайте новую соседку и одноклассницу! Ее зовут Тильда. Тильда Санталайнен.

Только тогда Тильда обернулась и увидела девушек, устремивших на нее неприветливые взгляды. Она попыталась изобразить улыбку, понимая, что вряд ли это что-то изменит: первое впечатление, и не лучшее, было уже произведено. А оно, говорят, решающее. «Ну и ладно! – подумала Тильда, смиряясь с тем, что ее, скорее всего, невзлюбят с первого взгляда. – Все равно я тут ненадолго. Даже не собираюсь запоминать, как их зовут!»

В этот момент Роза Ивановна как раз называла имена девушек, но эта информация ни на миг не задержалась в голове Тильды, потому что ее мозг был занят мыслью: внизу ждет отец, и он торопится. Вертолет через два часа, а до него ему еще надо добраться. Тильда пробормотала соседкам, что скоро вернется, и направилась к выходу из спальни.

– Давай там недолго! – крикнула ей вслед «женщина-гроза». – Через десять минут жду тебя на инструктаж. Смотри не заблудись!

Тильде хотелось ответить, что, по ее мнению, можно успеть сделать за десять минут, но желание огрызнуться вытеснил страх от внезапно возникшей мысли: «А вдруг отец уже ушел?!»

В считанные секунды Тильда промчалась по коридору, едва не сбив с ног девушку со шваброй (та сердито прошипела ей что-то вслед), и, свернув на лестничную площадку, побежала вниз, перепрыгивая через две ступени. Преодолев все пролеты, она выбежала в другой коридор и остановилась в нерешительности, не зная, в какую сторону повернуть: бетонные стены без дверей простирались по обе стороны от нее. Пытаясь вспомнить путь, по которому вела ее воспитательница, Тильда все же повернула влево, хотя и не была уверена, что выбрала верное направление. «В крайнем случае, вернусь назад и пойду вправо», – рассудила она, устремляясь в сумрачную даль. Ее взгляд скользил по серому бетону в поисках заветной двери из лакированного дерева, за которой ее ждал отец, но двери не было. И вообще не было никаких дверей! Но куда же они подевались?! Ведь она помнила, что двери были!

– Э-эй! Есть здесь кто-нибудь?! – крикнула Тильда в пустоту, замедляя шаг. Серые глухие стены отозвались слабым эхом. Тусклая лампочка под потолком угрожающе моргнула. Издалека донесся странный шорох, вызывая мысли о ползущей по бетонному полу огромной змее. Страх мгновенно сковал тело, но усилием воли Тильда заставила себя пойти дальше.

– Никаких змей здесь нет! – произнесла она вслух, пытаясь себя подбодрить, и снова крикнула, в надежде, что на этот раз ее услышат: – Э-эй! Кто там? Отзовитесь!

Шорох усилился, и к нему добавились чьи-то торопливые шаги. «Ага, там человек!» – обрадовалась Тильда и припустила бегом.

Полумрак, стирающий вдали все очертания, плавно отступал с ее приближением, и вскоре в стене справа обозначились границы бокового выхода. Свернув в него, Тильда увидела короткий бетонный коридор, оканчивающийся металлической дверью, которая была приоткрыта и еще слегка покачивалась. Через пару секунд девушка очутилась перед ней. Звуки удаляющихся шагов и шорох доносились как раз оттуда.

Тильда распахнула дверь. Вниз вели бетонные ступени, залитые желтым светом. На них багровели кровавые полосы. Взгляд Тильды скользнул ниже и выхватил из полумрака мужскую фигуру. Человек быстро спускался по ступеням, волоча за собой грязный мешок, покрытый влажными пятнами, и вскоре исчез из поля зрения, скрывшись под нависающей над лестницей потолочной плитой.

Желание преследовать незнакомца мгновенно испарилось: зловещего вида мешок в его руках и кровавые следы на ступенях остудили пыл Тильды. Она притормозила, упершись в стены расставленными руками, затем присела на корточки и всмотрелась в полумрак внизу: там уже никого не было. Перевела взгляд на длинную темно-красную полосу, протянувшуюся по всей лестнице, и, подумав о мешке, похолодела от ужасной догадки. Мысли о маньяках и расчлененных трупах проникли в мозг, и все тело охватила мелкая дрожь. Просидев в оцепенении какое-то время, Тильда вдруг поняла, что замерзает. Ладонь правой руки, которой она придерживалась за стену, жгло, как от прикосновения ко льду. Бетонные поверхности стен и потолка искрились от инея, а воздух перед лицом Тильды затуманивался при каждом выдохе. Здесь было морозно, явно ниже нуля. Искать кабинет директора в таком месте не имело смысла: его здесь быть не могло. Нужно было возвращаться назад.