Эзотеризм Данте - Генон Рене - Страница 6

Может быть, было бы неосторожно принять без оговорок мнение, высказанное в последней фразе, потому что связи современного масонства с предшествующими организациями тоже очень сложные, но хорошо также было бы учесть и это, так как здесь можно увидеть по меньшей мере указание на один из реальных истоков масонства. Все это может помочь в некоторой мере понять средства передачи эзотерических учений в средние века, равно как и неясную преемственность в этот же период времени инициатических организаций, когда они были действительно тайными в самом полном смысле этого слова.

Большинство комментаторов очень были заняты вопросом об истоках концепции Данте схождения в Ад, и именно в этом пункте четче всего проявилась некомпетентность тех, кто исследовал эти вопросы с совершенно профанной точки зрения. В действительности здесь есть нечто, что можно понять только с помощью знания фаз реального посвящения, что мы сейчас и попытаемся объяснить.

Несомненно, если Данте в качестве своего вожатого в двух первых частях своего путешествия избирает Вергилия, то главная причина этого, конечно, как все и признают, — это воспоминание о VI песне Энеиды; но следует добавить, что не потому, что здесь, у Вергилия, содержится простая поэтическая фикция, а потому что присутствует свидетельство несомненного тайного знания. Не без причины в средние века была распространена практика гаданий по текстам Вергилия (sortes virgilianoe); и если из Вергилия хотели сделать мага, то это всего лишь экзотерическая и популярная искаженная версия глубокой правды; те же, кто сближал его произведение со священными Книгами, возможно, лучше чувствуют его, чем могут это выразить, но использовалось это лишь в гадании, что имеет относительный интерес.

С другой стороны, нетрудно заметить, что сам Вергилий, в том, что нас здесь занимает, имел предшественников среди греков, можно напомнить в этом отношении путешествие Одиссея в страну теней, а также нисхождение Орфея в Ад. Но не доказывает ли такая согласованность во всем, что это только серия заимствований и последовательных подражаний? Истина заключается в том, что все это имеет самую тесную связь с мистериями античности и что эти различные поэтические повествования или легенды суть лишь передача одной и той же реальности: золотая ветвь, которую Эней, ведомый Сивиллой, сорвал перед этим в лесу (в этой же самой «selva selvaggia», с которой и Данте тоже начинает свою поэму), это та же ветка, которую несли посвященные Элевсинских таинств и которая напоминает нам также акацию современных масонов, «залог воскресения и бессмертия». Более того, и само христианство представляет нам подобный символ: в католической литургии святую неделю открывает Праздник Ветвей[49] (неделя Ваий), в которой произойдет смерть Христа и его схождение в Ад, затем его воскресение, за которым вскоре последует его вознесение со славою, и рассказ Данте начинается как раз с понедельника, как бы для того, чтобы отметить, что в сумрачный лес, где встретился Вергилий, он устремился именно в поисках мистической ветви.

Смерть и нисхождение в Ад, с одной стороны, воскресение и вознесение на Небеса, с другой — суть дополняющие друг друга и обратные друг другу фазы, из которых первая есть необходимая подготовка ко второй и которую без труда также найдут в описании «Великого Дела» герметистов, и то же самое отчетливо утверждается во всех традиционных учениях. Так и в исламе мы встречаем эпизод «ночного путешествия «Мухаммеда, также включающий нисхождение в инфернальные места (isra), а затем восхождение в различные рай или небесные сферы (miraj); определенные черты этого «ночного путешествия» представляют с поэмой Данте до такой степени поразительное сходство, что некоторые исследователи хотели в нем видеть один из принципиальных источников вдохновения поэта. Дон Мигель Азин Паласиос показал множество отношений, существующих как по сути, так и по форме между Божественной Комедией (не говоря даже о некоторых местах Vita Nuova и Convito — «Новая жизнь» и «Пир»), с одной стороны, и с другой — Kitab el-isra (Книга ночного Путешествия) и Futuhat el-Mekkiyah (Мекканские Откровения) Мухиддина ибн Араби, более ранними, примерно на восемьдесят лет, произведениями. Он пришел к выводу, что таких аналогий только в этих книгах гораздо больше, чем всех тех, которые удалось установить комментаторам между произведениями Данте и всей литературой всех стран.[50] Вот некоторые примеры: «В изложении мусульманской легенды волк и лев преграждают дорогу паломнику, как пантера, лев и волчица заставляют отступить Данте… Вергилий ведет Данте и Гавриил Мухаммеда на Небо; оба во время путешествия удовлетворяют любопытство странника. В обеих легендах Ад предвещается одинаковыми знаками: неистовый и неопределенный шум, шквалы огня… Архитектура дантова Ада повторяет строение мусульманского Ада; и тот и другой представляют собой гигантскую воронку, образованную из серии этажей, ступеней или круглых уступов, которые постепенно спускаются до глубины земли; каждый из них содержит в себе определенную категорию грешников, виновность и наказание которых отягощаются по мере спуска на нижний круг. Каждый этаж подразделяется еще на несколько других, предназначенных для различных вариантов категорий грешников; наконец, оба Ада расположены под городом Иерусалимом… Чтобы очиститься при выходе из Ада и иметь возможность подняться в Рай, Данте подвергается тройному омовению. И также тройное омовение очищает души в мусульманской легенде: прежде чем попасть на Небо, они последовательно погружаются в воды трех рек, которые омывают и питают сад Авраама… В обоих легендах архитектура небесных сфер, через которые происходит вознесение, тождественна. На девяти небесах в соответствии с заслугами размещены души блаженных, которые к концу все собираются в Эмпирее или в последней сфере… Так же как Беатриче исчезает перед святым Бернаром, который руководит им на последнем этапе, также и Гавриил оставляет Мухаммеда у престола Бога, куда тот привлечен сияющей гирляндой… Окончательный апофеоз обоих вознесений один и тот же: оба путешественника, вознесенные к месту присутствия Бога, описывают нам Бога как интенсивный центр света, окруженный девятью концентрическими кругами, образованными тесными бесчисленными вереницами ангельских духов, излучающих светящиеся лучи; тот ряд, который ближе всего вращается вокруг центра, — это херувимы; каждый круг окружен непосредственно предшествующим ему низшим кругом, и все девять вращаются без конца вокруг божественного центра… Инфернальные этажи, астрономические небеса, круги мистической розы, ангельские хоры, окружающие очаг божественного света, три круга, символизирующие троичность лиц, — все это заимствовано слово в слово флорентийским поэтом у Мухиддина ибн Араби».[51]

Такие совпадения вплоть до точного повторения деталей не могут быть случайными, и мы имеем основание предположить, что Данте действительно был вдохновлен в значительной мере повествованием Мухиддина, но как он с ним познакомился? Возможным посредником считают Брунетто Латини, бывавшего в Испании, но эта гипотеза нам кажется неудовлетворительной. Мухиддин родился в Мурсие, откуда его имя Эль-Андалузи, но не вся его жизнь прошла в Испании, умер он в Дамаске; с другой стороны, его ученики были рассыпаны по всему исламскому миру и в особенности в Сирии и Египте, и, наконец, мало вероятно, чтобы его произведения в то время были известны широкой публике, некоторые из них даже никогда не были известны.

На самом деле Мухиддин был вовсе не «мистический поэт», как это воображает М. Азин Паласиос; здесь следует сказать, что в исламском эзотеризме он носит имя Esh-Sheikh el-akbar, то есть величайший из духовных Учителей, Учитель по преимуществу, что его учение является чисто метафизическим и что многие главные тайные ордена Ислама, среди которых самые высокие являются в то же время и самыми закрытыми, происходят прямо из него. Мы уже отмечали, что такие организации в XIII веке, то есть в эпоху Мухиддина, были связаны с рыцарскими орденами, и мы полагаем, что именно этим объясняется эта достоверная передача; если же дело происходило иначе и Данте знал Мухиддина через профанные каналы, то почему он его никогда не называет, как он называет экзотерических философов ислама, Авиценну и Аверроэса?[52] Более того, признано, что в происхождении розенкрейцерства лежат исламские влияния, на это намекают предполагаемые путешествия Христиана Розенкрейца на Восток, но реальные истоки розенкрейцерства, как мы уже сказали, — это как раз рыцарские ордена и как раз они осуществляли в средние века истинную интеллектуальную связь между Востоком и Западом.