Рука Фатимы - Вульф Франциска - Страница 70

Беатриче ужаснулась, услышав это слова: говорит без малейшего озлобления, словно благодарит судьбу за то, что ему выпала такая доля.

– Ох, простите, я тут говорю с вами… а мне не положено. Вам что-то нужно, госпожа? Верно, у вас в печи погас огонь и вы замерзли? Если так, подождите – вызову другого слугу. Мне запрещено входить в господские покои.

– Нет-нет, я не замерзла, и огонь в моей комнате не погас. Но у меня есть просьба: мне нужен кусочек угля – совсем небольшой.

– С радостью сделаю для вас все, что пожелаете, госпожа! – Он вынул из мешка маленький кусочек угля и протянул ей.

Беатриче хотела взять уголь, но он отрицательно покачал головой.

– Нет-нет, госпожа, вы запачкаете свое красивое платье. Для меня большая радость самому донести уголь. У меня все равно грязные руки, и весь я грязный.

– Ладно, если ты так хочешь… – ответила она и улыбнулась ему – никогда еще не встречала такого вежливого и предупредительного юношу. – Как твое имя?

– Чен, – ответил он и покраснел.

Она это заметила даже под слоем грязи.

– Спасибо за помощь, Чен, – поблагодарила Беатриче, когда они дошли до дверей ее комнаты.

– Это я благодарю вас, госпожа! – Он снова поклонился, хотя из-за искривления позвоночника это движение причиняло ему боль. – Спасибо за честь, которую вы мне оказали, и еще… за то, что вы лечили раны Йен, когда она обожглась во время пожара.

– Да, но…

– Она моя невеста, госпожа.

Робко улыбаясь, юноша протянул ей уголек, не дождавшись ответа, повернулся и заковылял прочь.

– Рада познакомиться с тобой, Чен, – тихо проговорила Беатриче. – Желаю вам большого счастья – тебе и Йен.

Вернувшись в комнату, она увидела: Маффео сидит откинувшись на стуле и спит. Лицо пылает, дыхание частое и прерывистое, как у собаки. Беатриче на цыпочках подошла к нему и приложила руку к пульсирующей вене на шее.

От высокой температуры пульс частый, неровный и еле прослушивается.

«Надеюсь, я не опоздала», – подумала она и принялась толочь уголь. За неимением ступки или другого подходящего предмета взяла миску для еды, а донцем второй измельчила уголь. Не так быстро, но все получилось.

Приготовив две столовые ложки черного порошка, она высыпала его в пиалу и налила воды – получилась густая черная каша.

– Проснись, Маффео! – Она стала потихоньку тормошить его за плечо.

Он с трудом открыл глаза и прошептал:

– Фатима… – По лицу его скользнула слабая улыбка. – Слава богу, ты пришла! Теперь я не умру… сейчас нельзя, пока не выполнил свою задачу. Я еще не нашел достойного человека, кому бы мог передать камень. – Он возбуждался все больше и даже попытался встать. – Пожалуйста, помоги мне! Продли хотя бы ненамного мою жизнь! Мне нужно время довести до конца свою миссию. Пожалуйста, умоляю тебя, Фатима! Еще не время! Я должен…

Беатриче положила руку ему на плечо, стараясь успокоить и осторожно прижимая его к спинке стула.

– Спокойно, Маффео! Все будет хорошо… Я с тобой.

Совершенно обессилев, он словно провалился в небытие.

– Да, ты со мной… Все будет хорошо… – прошептал он. – Пить!.. Дай мне воды…

– Выпей это! – Она поднесла сосуд к его губам.

Маффео жадными глотками выпил все и закашлялся, скривив лицо.

– Что это? – спросил он, глядя на Беатриче так, словно видел ее в первый раз; потом широко открыл глаза. – Что ты мне дала?! Ты не Фатима! Кто ты?..

– Я Беатриче. Ты меня не узнаешь?

– Ты не Беатриче… И ты не Фатима… – Он сощурил глаза. – Я знаю, кто ты! Я узнаю тебя, во что бы ты ни рядилась! Меня не обманешь… Ты – черт… или кто-то из его подручных… Ты хочешь отравить меня, взять камень и употребить для своих злых козней. Но ты его не получишь! Не допущу, чтобы он попал в твои лапы!.. – И он закричал, забился, изо всех сил колотя себя в грудь.

Беатриче отняла у него миску с углем, поставила ее на стол на безопасном расстоянии, чтобы он не выбил ее из рук…

– Маффео, посмотри на меня! – громко скомандовала она, с силой схватив его руки. – Посмотри на меня!

– Не-ет! – завопил он, корчась и извиваясь, стараясь вырваться из ее рук. – Никогда-а. Я буду-у…

– Маффео, – крикнула она и, не найдя ничего более подходящего, сильно ударила его по щеке.

Он мгновенно стих, уставившись на нее, как испуганный кролик.

– Посмотри на меня! Я Беатриче! Узнаешь меня, наконец?

Он наморщил лоб:

– Да-да… я знаю тебя. Ты Беатриче… женщина, которую мы с Джинкимом нашли в степи… в тот день, когда лисица разорвала беркута Джинкима. – И умолк ненадолго. – Что ты здесь делаешь, Беатриче? Тебя Хубилай принял в свою свиту? Я думал…

Беатриче вздохнула – он снова бредит. Ситуация осложняется. Как только психиатры выдерживают – ведь изо дня в день, неделями, годами имеют дело с сумасшедшими…

– Я здесь живу. Но это неважно. – Взяла миску и снова протянула ему. – Выпей до конца.

Он с подозрением разглядывал черную жидкость.

– Что это?..

– Это твое лекарство, – успокоила она его, вытирая платком остатки угля у него с подбородка. – Знаю – неприятно. Но это нейтрализует яд у тебя в желудке.

«Надеюсь, что нейтрализует», – добавила про себя. Снова поднесла миску к его губам, и на этот раз он послушно маленькими глотками выпил все содержимое. Потом она налила в миску чистой воды и снова дала ему выпить.

– Сейчас тебе нужно лечь, Маффео. – Она подвела его к своей постели.

От жара ноги его подкашивались, приходилось все время его поддерживать, чтобы не упал. Помогла ему лечь и вытянуть ноги, положила влажный платок на лоб и мокрыми тряпками обмотала икры, потом укутала одеялом.

– Постарайся уснуть… я буду здесь, рядом…

Он покорно закрыл глаза. Через короткое время, судя по глубокому дыханию, она поняла – заснул. Придвинула стул к кровати и села рядом. Устало потерев спину – вдруг начала сильно ныть, – сбросила с себя китайские сандалии и положила ноги на низенький столик. Они как свинцом налились, суставы отекли, несмотря на снадобье Ли Мубая. Совершенно обессилена, разбита, к тому же ребенок буянит в животе, словно желая наказать ее за все стрессы и перипетии сегодняшнего дня.