Рука Фатимы - Вульф Франциска - Страница 63

Марко вздохнул, уставившись на свои руки.

– Я знаю. Прости меня. Я не могу найти Зенге. Никто не знает, где он пропадает. Может быть, он вовсе не покидал Шангду? – И, откинув прядь черных волос со лба, добавил: – Иногда я спрашиваю себя, не допустили ли мы ошибку.

Ахмад молчал; этот вопрос он тоже задавал себе не раз.

– Мне пора уходить. – Марко поднялся. – Прости, что я усомнился в твоей преданности.

Он вышел, оставив Ахмада одного. «Мальчишка и глупец, – размышлял Ахмад. – Если у кого и есть причины убрать с дороги этого негодяя, так это у меня. Будет и дальше копать, и, не приведи Аллах, найдет виновных, – я стану первым, кто лишится головы».

Борьба за свой авторитет стоила Беатриче невероятных усилий. Она работала на износ, не давая себе передышки. Солнце еще не взошло, а она уже появлялась в лечебнице, а уходила после заката. Всеми доступными ей средствами – а их не так уж много – пыталась лечить больных. Возвратившись к себе усталая и измученная, она была в состоянии только вытянуть ноги и поесть.

Но и тогда не позволяла себе отдохнуть, часами просиживая с Толуем за медицинскими книгами, посвященными целебным травам Поднебесной. Не зная основ китайской медицины, Беатриче не всегда понимала смысл образных метафор, которыми изобиловали эти рукописи. С помощью Толуя она строчку за строчкой с трудом расшифровывала их значения.

Постепенно ее усилия приносили плоды. Накапливая знания о китайских целебных травах, она все больше преуспевала в лечении больных. Китайские коллеги теперь не смотрели на нее равнодушно и пренебрежительно, как прежде. Пока они еще не делились с ней своими секретами, но уже начали прислушиваться к ее словам. И одно это наполняло ее гордостью.

Со дня ее первого появления в лечебнице прошло около двух недель. Беатриче осматривала больного, поступившего накануне: сильные боли в левом боку отдавались в пах. Она поставила диагноз: почечная колика, вызванная камнем в мочеточнике.

Впервые Ло Ханчен кивнул ей в знак согласия. Очевидно, китайские врачи, пользуясь своими методами обследования больного – по цвету языка и по пульсу, – пришли к тому же выводу. Китайцы дали больному какой-то вонючий отвар, и ему стало лучше – то ли от действия снадобья, то ли по чистой случайности. А ведь еще вчера он обливался холодным потом, корчился от резких болей. С сияющим лицом он протянул Беатриче мисочку, в которой лежал источник его недавних страданий – гладкий серый камешек овальной формы величиной с яблочную косточку.

– У нас на родине это называется почечным камнем, – объяснила она Толую.

С первого же дня Толуй проявил живой интерес к медицине, замучив ее вопросами. От этого еще интереснее работать. Передавая камешек больному, она видела его сияющее лицо, когда он услышал, как камень звякнул, ударившись о стенки миски. Толуй осторожно взял камешек и внимательно осмотрел его со всех сторон.

– Твердый, – с удивлением констатировал он. – Твердый, почти как кость. А как лечат эту болезнь врачи у тебя на родине?

– Ненамного иначе, чем китайские врачи, – ответила Беатриче, с трудом выпрямляясь.

Постоянно сидеть на корточках становилось все труднее. Шла уже тридцать восьмая или тридцать девятая неделя беременности. Болела спина; кроме того, она затягивала живот корсетом, а это совсем не нравилось находящемуся в ее утробе ребенку, который в знак протеста все сильнее колотил ножками.

– Мы тоже даем больному лекарство, чтобы камень скорее вышел. Рецептура, конечно, другая – мы используем другие травы и компоненты. Но если камень слишком большой…

Она не успела рассказать Толую о раздроблении камней, об извлечении камня петельным способом, о хирургических операциях…

Раздался громкий крик, и в зал Утренней зари вломились шестеро человек, неся на руках завернутого в белую простыню мужчину. Перебивая друг друга, они возбужденно выкрикивали слова, смысл которых невозможно было разобрать.

– Что случилось? – спросила Беатриче.

– Они принесли своего хозяина, – перевел Толуй, – с ним, кажется, случился приступ.

Ло Ханчен и его коллеги равнодушно смотрели в сторону пришельцев. Те возбужденно бросились к врачам. Больного качали из стороны в сторону, и Беатриче испугалась, что у него оторвется голова или сломается позвоночник.

Ло Ханчен и его ассистент, бегло взглянув на больного, покачали головами. Никто из них не шевельнулся, чтобы оказать помощь.

– Почему они отказываются ему помочь? – спросила Беатриче.

– Они говорят, что это бесполезно. Он умирает.

– И такой вывод они сделали, толком не осмотрев его? – удивилась Беатриче, глубоко вздохнув, еще раз убедившись, как трудно понять китайцев. – Тогда я займусь им.

– Врачи считают, что это бессмысленно. Они говорят…

– У меня на родине так легко не бросаются человеческими жизнями. Пойдем со мной, ты мне поможешь.

Лицо юноши расплылось в широкой улыбке, и они вместе поспешили к новоприбывшим.

Беатриче указала на пустую койку – им надо уложить больного, которому между тем становилось все хуже: он кряхтел, задыхался, не мог говорить. Но вот так сразу заявить, что случай безнадежный, Беатриче не решилась бы.

– Они спрашивают: ты что, действительно хочешь им заняться? – перевел Толуй.

– Постараюсь сделать все возможное. Приподнимите его, чтобы ему было легче дышать! – скомандовала она.

Ло Ханчен, стоящий за ее спиной, метал громы и молнии, но она не обращала на него ни малейшего внимания.

Сейчас есть дела поважнее, чем ущемленное самолюбие старого китайца.

– Вы его родственники?

Толуй покачал головой, быстро сворачивая одеяло, чтобы подложить больному под спину.

– Нет, мы его слуги. Его зовуг Янг Вусун.

– Янг Вусун, вы слышите меня?

Беатриче почти выкрикнула свой вопрос, но больной так силился набрать в легкие воздух, что не слышал ее.

– Спроси слугу, как это случилось! – сказала она.

Толую и начала расстегивать на больном рубаху.

Слуги хотели ее остановить, но нескольких слов Толуя хватило, чтобы они успокоились и отошли на несколько шагов.