Остерегайтесь апокалипсисов. Книга 5 (СИ) - "Holname" - Страница 16

Я не мог выдать своего волнения. Если бы кто-то заметил, что я переживаю, как бы я это объяснил?

Все что я смог сделать в такой ситуации, это натянуто улыбнуться и полушепотом сдержанно сказать:

— Доброе утро.

Завтрак за одним столом с пятью детьми был похож на полный хаос. Каждый пытался что-то сказать, кто-то ел, кто-то помогал другим раскладывать еду на тарелки, кто-то читал прямо за столом, а кто-то откровенно баловался. Я же сидел во главе стола, внимательно наблюдая за всеми моими новыми членами семьи.

— Оливия, перестань играться с едой, — прозвучал строгий голос одного из старших мальчишек. Посмотрев на этого паренька, я почти мгновенно вспомнил его имя: Атая. Казалось, из всех пятерых он был самым старшим и самым строгим. Постоянно хмурясь, он помогал младшим раскладывать по тарелкам еду.

— Она всегда играется с едой, — отвечал еще один детский голос. Стивен — самый младший мальчишка и самый лохматый из всех, поглощал еду со своей тарелки так быстро, будто он куда-то опаздывал.

— А ты не торопись, — отвечал Атая, приглядывая за младшим. Обойдя стол стороной, этот уверенный в себе темноволосый ребенок прошел мимо самых младших детей, а затем, тихо подобравшись к Рамону — среднему ребенку в семье, выхватил из его рук книгу, которую тот читал вместо того, чтобы завтракать.

Рамон опешил от такой наглости. Он уже было хотел вскочить со стула и забрать обратно свое сокровище, как внезапно рука его брата, сидевшего рядом, легла на его плечо и силой усадила на место. Я невольно перевел взгляд на последнего ребенка за столом и тотчас попытался вспомнить его имя.

— Цезар! — воскликнул Рамон, невольно напоминая мне имя.

— Успокойся, он вернет тебе книгу. — Цезар улыбался. По возрасту он был вторым среди всех этих детей, и, в отличие от Атаи — старшего брата — он был самым рассудительным и дружелюбным из всех. — Чем быстрее поешь, тем быстрее вернешься к чтению.

— Когда я поем, нам сразу придется выйти на плантацию.

— Тогда ты можешь почитать в свое удовольствие уже вечером.

Рамон замолчал, нахмурился, но не стал возражать. Потупившись еще пару минут, он лишь смирился со своей участью и наконец-то приступил к завтраку.

Я же невольно вспомнил об особенностях сюжета этой истории. В подземном мире, где человечество было вынуждено скрываться от монстров, самым важным была плантация. И если в привычном мне мире плантация представляла из себя монокультурное хозяйство, то в этом месте так называли место, где выращивалась вся необходимая для нужд города пища. Речь не шла только об одном каком-то растении. На плантации в этом мире выращивали все, исказилось лишь значение этого слова.

Наконец-то Атая сел. Казалось, из-за накопившейся усталости, в этот момент он был готов даже растечься по стулу, словно плавящееся масло. С трудом сдерживая улыбку удовольствия, он взял со стола вилку. Мне казалось, что он вот-вот должен был приступить к еде, но, будто вспомнив о чем-то, он поднял взгляд на своих младших и строго сказал:

— Оливия, Стивен, не забудьте в этот раз забрать из школы свои письменные принадлежности.

— Я прослежу, брат, — вмешался в разговор Цезар. Улыбаясь, второй по старшинству ребенок в семье, коротко кивнул старшему на еду и чуть тише добавил: — Все равно пойду забирать их сегодня из школы.

Атая выдохнул и лишь теперь начал завтракать. На мгновение в столовой повисло что-то вроде тишины. Звучал лишь стук посуды, тихое чавканье и шелест.

Я тоже старался не отставать от детей и спокойно завтракать, пока у меня была такая возможность. Между тем, про себя я с легкой радостью думал о том, насколько полезным оказалось подобное застолье для меня. За столь короткий срок я смог узнать имена не только всех пятерых детей, но и особенности их характеров, и иерархию в семье.

По этому разговору я невольно вспомнил о том, что даже в этом подземном мире, который по своему развитию явно откатился назад, была школа. Правда, она была далеко не так прогрессивна, как современная. В ней учили еще совсем маленьких детей считать и писать, познавать мир вокруг. Потом же, в более зрелом возрасте, все дети были вынуждены идти работать на плантации. Так они помогали старшим заботиться об их тесном мирке и сами познавали особенности сельского хозяйства. И уже после этого, по достижении совершеннолетия, все люди имели право выбирать свое предназначение. Кто-то шел в стражники, кто-то оставался работать на плантации, кто-то начинал заниматься строительством или земледелием. Главное правило оставалось лишь одно: каждый в подземном мире был обязан найти свое предназначение.

— Отец, — внезапно вновь прозвучал голос Оливии, — а можно мы сегодня пойдем на городской праздник?

— Мы? — удивленно повторил я.

— Я буду читать этим вечером, — моментально заявил Рамон, — так что без меня.

— К сожалению, — Цезар натянуто улыбнулся, — у меня тоже не получится. Моя группа занимается подготовкой праздника, поэтому сразу после того, как я заберу вас из школы, мне придется присоединиться к подготовке мероприятия.

Двое из старших оказались вычеркнуты моментально. Тогда, посмотрев на последнего, самого взрослого ребенка, я заметил, что тот тоже как-то напряженно поглядывал на меня. Когда наши взгляды с Атаей встретились, я понял, что он и сам не горел желанием идти на это мероприятие, но просто не мог отказать.

Устало выдохнув, Атая ответил:

— Я схожу с ними.

— Ура! — радостно вскрикнула Оливия.

Я невольно начал улыбаться. Кое-что я понимал сейчас немного лучше. В этой семье Оливия была единственной девочкой. Возможно, поэтому ее братья были немного добрее к ней?

Между тем, все снова приступили к еде. Задумавшись об особенностях этой большой семьи и о том, как они вообще выживали здесь, я посмотрел на еду в наших тарелках. Назвать наш завтрак «пиршеством», я мог только из-за количества порций, но никак не из-за качества продуктов. Перед нами лежал какой-то салат с небольшими кусочками мяса, быстро отваренные овощи и каша. Для завтрака современного человека это была достаточно плотная порция, но для завтрака того, кто не знал, когда сможет поесть снова, норма.

Одно я понимал точно: за те деньги, что зарабатывал один обычный стражник, оплатить такие пиршества не получилось бы. Как минимум трое из пяти детей были уже достаточно взрослыми, чтобы работать на плантациях — значит, какие-то овощи они могли приносить как награду за свой труд, но в остальном… Налог на жизнь за каждую проживающую в этом городе душу оплачивал точно только родитель этого семейства, и раз на обычную зарплату он сделать этого не мог, мне оставалось только догадываться откуда именно он доставал каждый месяц деньги.

«Итак, проблема номер один: мне надо понять, как прокормить семью. Только чует мое сердце, что этот отец пяти прекрасный детей зарабатывал незаконно».

Внезапно из глубоких раздумий меня вывел громкий детский голос:

— Отец, вам разве не пора спешить?

Приподняв взгляд, я посмотрел на всех детей, сидевших предо мной, и понял, что они как-то удивленно поглядывали на меня. Будто бы сегодня я был немного не такой, как обычно.

— И то верно, — с улыбкой сказал я.

Поднявшись на ноги, я протянул руку к Оливии, сидевшей ко мне ближе всего, и потрепал ее по волосам. Девочка громко рассмеялась, и все остальные дети, казалось, только сейчас выдохнули с облегчением. Все продолжили спокойно завтракать, а я двинулся в сторону единственного выхода из этого жилища.

«Если я что-то и понял благодаря этому совместному завтраку, так это то, что отец этой семьи действительно любил своих детей. Иначе не стал бы он так трепетно заботиться о них и обеспечивать их, а они не стали бы настолько уважать его».

Подойдя к двери, я схватился за ее ручку и только сейчас обернулся полубоком к детям. Не скрывая улыбки, я громко сказал: