Бригадир (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 46

— Ты, Сергеев, совсем головой тронулся! — прошипел Баранов, который даже красными пятнами пошел. — Ты чего несешь? Четверо убитых, двое пропали! Дело Вахидова в главке на контроле! У тебя орудие убийства с пальцами, у тебя мотив — война банд! Кости Хмурого и брата его против Вахидова! Потерпевшие клички налетчиков из банды слышали! Тебе что еще надо? Коли его!

— Он не расколется, — решительно сказал Сергеев, — а выбивать показаний я не буду. Даже для того, чтобы с тебя, Володя, приставку и.о. сняли. Понял⁈

— У меня полный обезьянник братвы! — еще тише прошипел Баранов. — Мне теперь что, выпустить их теперь? Веди его в резиновую комнату и отмудохай как следует. Или слоника ему сделай! Электрический провод на хер повесь, в конце концов. Пусть пишет… И на них тоже пусть пишет. Мы же город от этой мрази враз почистим! Ты что не понимаешь, что мы ОПГ взяли? Да за это сразу звезда на погон упадет!

— Не стану, — с каменным лицом ответил Сергеев. — Я свою звезду честно выслужу. Хочешь, забирай у меня это дело.

— И заберу, — проорал Баранов. — Ты чего позволяешь себе? Совсем нюх потерял, капитан?

— Разрешите идти? — встал Сергеев.

— Иди! — заорал майор. — Стеклову дело сдашь, чистоплюй хренов!

Толян водил взглядом по сторонам, едва понимая, что с ним происходит. Он сидел, привязанный к стулу в полутемном помещении. С него сняли противогаз, когда он почти потерял сознание. В который раз уже сняли. Советская милиция была не сахар, а милиция российская озверела вконец, потеряв берега. Не было раньше в городеле резиновой комнаты, она только при Баранове появилась. Ни звука отсюда не выходит, даже если бьют тут кого-то от всей души.

— Ну, — ласково посмотрел на Толяна лысый опер по фамилии Стеклов. — Будем чистосердечное писать?

— Не убивал я, — прохрипел Толян. — Богом клянусь, начальник!

— Какой ты упрямый пациент, — неприятно удивился мент. — Нож твой? Пальцы твои? Говори!

— Мои, — промычал Толян. — Но я не убивал.

— Ну, сука, достукаешься ты у меня, — зло сказал Стеклов и надел противогаз. — Готов? — подмигнул он задержанному. — Тогда поехали!

Опер пережал трубку воздуховода, а Толян через несколько секунд начал задыхаться и биться на стуле, едва его не опрокинув. По бокам его держали еще двое.

— Открывай, задохнется! — заволновался один из них, молоденький лейтенант.

— Теперь как?

Стеклов с удовольствием разглядывал глаза Толяна, в которых лопнули сосуды. Противогаз оказался полон рвотных масс, в которых было перемазано лицо мясника.

— Хр… все подпишу. Только убери это… Богом прошу…

— Отлично. Как говорится, признание — царица доказательств. Давай под протокол. Во сколько приехал к дому Вахидова?

— Не помню…

— Записывай, Нестеренко! К дому Вахидова я приехал примерно в 12–45…

Я припарковал девятку у входа в ресторан «Советская». Сердце колотилось немного быстрее обычного, но я постарался сохранить невозмутимый вид. Сегодня решалась не только моя судьба, но и судьба всей Лобни. Звонок от Лакобы раздался вчера поздно ночью, после чего спал я плохо. Ворочался, прикидывал. Проскочу или не проскочу…

Кивнув охраннику на входе, я прошел внутрь. Метрдотель, увидев меня, понимающе улыбнулся и указал на лестницу, ведущую на второй этаж. Там располагались VIP-кабинеты, один из которых сегодня занимали самые влиятельные люди криминальной Москвы.

Я глубоко вздохнул и постучал в дверь.

— Входи, Хлыст, — раздался хриплый голос Лакобы.

Я вошел в кабинет и огляделся. За большим круглым столом сидели трое воров: Лакоба, Компас и Северянин. В комнате было сильно накурено, пепельницы были забиты бычками. Я пожал руки, присмотрелся к двум незнакомым мне авторитетам.

Компас был невысоким, коренастым мужчиной лет пятидесяти. Его круглая лысая голова блестела в свете люстры, а маленькие глазки буравили меня насквозь. Он был одет в дорогой костюм, который, казалось, вот-вот лопнет на его мощном теле. Разумеется, присутствовала и толстая золотая цепь на бычьей шее, и печатки на пальцах. Все по высшему бандитскому шику.

Северянин же был полной противоположностью. Высокий, худощавый, с острыми чертами лица и пронзительным взглядом. Его седые волосы были аккуратно зачесаны назад, а на тонких губах играла едва заметная усмешка. От него веяло холодом и опасностью. Уверен, что на сходку он пришел вооруженный до зубов. Пистолет, нож, может быть и кастет.

— Ну что, Хлыст, принес? — спросил Лакоба, нарушив тишину.

Я кивнул и достал из внутреннего кармана пиджака два конверта.

— Сорок кусков, как договаривались.

Лакоба взял конверт и передал его Компасу. Тот быстро пересчитал баксы и кивнул.

— Хорошо, Хлыст, — сказал Северянин, впервые подав голос. Его тон был спокойным, но в нем чувствовалась сталь. — Бродяга ты авторитетный, навели справки на твоей крайней зоне. Тут все ровно. Так что с сегодняшнего дня можешь считаться смотрящим за Лобней, брать в общак. Справишься?

Все трое внимательно на меня посмотрели

— Справлюсь, не подведу, — ответил я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

Компас хмыкнул и достал из кармана сложенный лист бумаги.

— Вот прогон для братвы. Зачитаю, слушай внимательно.

Он развернул лист и начал читать хриплым голосом:

— Всем порядочным арестантам и людям, живущим по понятиям. Решением воров в законе Лакобы, Компаса и Северянина, Серега Хлыст назначается смотрящим за городом Лобня. Все вопросы по общаку и разборкам решать через него.

Компас закончил читать и посмотрел на меня.

— Все понял?

Я кивнул.

— Понял. Можно копию для себя?

Компас и Северянин засмеялись — Что, на память хочешь оставить? Ладно, возьми, — он протянул мне сложенный лист. — Для тюрем отдельный прогон напишем.

Я взял «документ» и спрятал его во внутренний карман.

— Спасибо за доверие. Не подведу, — сказал я, оглядывая присутствующих.

Компас кивнул — Иди, Хлыст. Работай.

Я повернулся к выходу, но голос Лакобы остановил меня:

— Хлыст, еще кое-что. Будь осторожен. Шадринские заинтересовались тобой. Они крышевали Исток, а ты у них эту кормушку отобрал. Могут предъявить.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Шадринская братва была известна своей жестокостью.

— Понял, буду начеку, — ответил я, стараясь выглядеть спокойным. Хотя на самом деле никакого спокойствия не ощущал. Да и с чего бы?

Павельцевская нефтебаза, расположенная между Долгопрудным и Лобней была второй в Московской области по размеру и единственной, которая принимала топливо автотранспортом, по железной дороге, по воде и по трубопроводу. Это был старый монстр, построенный с советским размахом и основательностью. Объемы хранения тут были просто невероятные, а перспективы, с учетом предстоящей автомобилизации страны, еще более невероятные. Деньги в топливе зарабатывались такие, что даже обычный оператор приходила на смену в сережках в полкарата, и это не считалось чем-то из ряда вон. Впрочем, далеко не все имели тягу к пошлой роскоши, а потому просто покупали кооперативные квартиры и тачки, резко выделяясь своим благосостоянием на фоне остальных советских людей.

Время милых и наивных «королев бензоколонок» давно прошло, а сидели на этой теме люди циничные, прожженные и грамотные. Любой оператор заправки мог дать фору учителю физики, лихо манипулируя массой, объемом и плотностью, скраивая из этого неплохой гешефт. На нефтебазе знания у сотрудников были еще более углубленные, и к этим трем параметрам добавлялась температура, что делало схемы расхищения социалистической собственности почти неловленными. Учитывая, что погрешность измерения резервуара составляет полпроцента от хранимого топлива, то с одной бочки объемом пять тысяч кубов можно было невозбранно украсть целый бензовоз. А резервуаров тут было много…