Песнь алых кленов. Том 2 - "Ли Томоко" - Страница 21

Тем временем девушки разложили еду и поторопились уйти, чтобы не мешать братьям. И не смущаться, что посуды у них было не так много и та – самая простая. Даже если это и были Лин Ху и Фа Ханг, у которых с собой только походный набор, – тут все кричало о бедности. Если эти люди жили тут постоянно, то уму непостижимо, как им хватало этого немудреного скарба, чтобы дотянуть до весны. Еще и с больной матерью. Джинхэй Вэйшенг, знакомый с понятием бедности понаслышке, решил, что он все-таки прав. Все это – лишь иллюзия, и совсем рядом, всего в паре стен от него, страдающая от боли и слабости невеста.

– Как только все заснут, я проберусь в дом, – негромко сообщил он, словно бы самому себе. Братья перестали есть, уставились на старшего.

– Боже, какой позор… – вздохнул младший. – Раньше про твою невесту слухи ходили, но их все затмишь ты, прослыв бесчестным насильником, еще и слабых, больных женщин.

Средний брат лишь хохотнул. Младший просто очень хотел его остановить. Он был убежден, что они ошибаются, хотя совпадений было слишком много: рост лжесестер, таинственная мать в пристройке, да и само это место выглядело слишком уж наспех обжитым. Джинхэй Вэйшенг был убежден, что они на правильном пути. Он сделал вид, что лег спать, сразу после ужина.

Он так и не понял, куда делась раненая лошадь, ее ржания не было слышно, сюда, в сарай, ее не приводили. Скорее всего, именно из-за нее в доме долго ходили и шумели: разделывали мясо. Младшие братья, уставшие от бесконечной погони, заснули.

Когда в доме все окончательно стихло, славный наследник клана Джинхэй, лучший из его представителей, который выглядел и поступал как герой легенд, выбрался из ветхого сарая, подобно вору, пригнувшись и стараясь не шуметь. Он уже ни о чем не думал. Его целью была пристройка, и он всеми силами удерживался от того, чтобы не начать сразу ломать стену.

Он никому никогда не говорил о своих чувствах. Для остальных, в том числе и для братьев, это было просто восстановлением справедливости: Сяо Тун никто не обучал бы заклинательскому делу, не дал бы оружия, не показал бы мир. Она так и прожила бы в своей деревне около моря всю жизнь. Клан и лично Джинхэй Вэйшенг дали ей очень многое, а она ответила такой неблагодарностью, да еще и опозорила их. Все думали именно так, даже отец считал, что сын не может простить женщине нанесенной обиды и теперь хочет, чтобы все было по его воле. Возможно, только братья догадывались об истинном положении дел.

У наследника был огромный выбор невест. Конечно, он считал, что должен найти жену сам, а не по назначению. Сяо Тун была чужой и уж точно не красивее всех тех женщин, что ему предлагали. Но он выбрал ее. Потому что там, в пещере, где прятались выжившие крестьяне, ожидая спасения, Сяо Тун не хотела просто сидеть. Чудовище убило ее маму, и вместо страха в этой девочке кипела ярость.

Вэйшенг в любой момент мог отказаться от этого брака. Но сначала он решил просто достать ее из пещеры и как следует рассмотреть. Когда она освоилась, почувствовала себя частью клана, он с удовольствием обнаружил, что не ошибся. Дело было не в долге, не в чести клана, не в том, что с ним нельзя так поступать. К тому времени, когда Сяо Тун исполнилось шестнадцать и вокруг стали говорить о свадьбе, Джинхэй Вэйшенг уже любил ее. Ему нужна была только она. С каким же нетерпением он ждал свадьбы!

Никто не знал, что у девушки на уме. Каково же было разочарование старшего сына, когда ему подсунули служанку в платье, которое должно было быть на Сяо Тун.

У них были похожие фигуры, один рост, лицо служанки закрывала вуаль, она молчала, как если бы сама Сяо Тун все еще обижалась на супруга, но он все равно рассмотрел. Вовремя. До того, как обряд успел начаться.

Дальше вся выдержка ушла на то, чтобы не показать своего разочарования. Он так много думал об этом дне, а она просто сбежала, ускользнула таким бесстыдным способом. В чем была, даже из украшений ничего не взяла, демонстративно оставив их в клане, словно ей ничего не нужно было от них. Но было нужно Джинхэй Вэйшенгу. Ему нужна была она, любая, даже опозоренная. Он сходил с ума от страха и беспокойства за девушку, когда они проходили уничтоженный монстрами остров, когда искали ее среди разлагающихся демонов, когда он узнавал от слуг на постоялых дворах, что она ранена, что ей больно. Он внутренне обмирал каждый раз, когда говорили, что она снова во что-то ввязалась. Что она с этими ужасными людьми, которых выгнали из их собственных кланов.

Им нужно было просто поговорить. Он знал, что Сяо Тун относилась к нему хорошо. Она не была против свадьбы. Сидеть в клане и не участвовать в битвах не хотела, но против свадьбы ничего не имела. Может быть, тоже ждала, может быть, тоже любила его…

В доме пахло кровью и чем-то копченым. Похоже, коптили прямо тут – над очагом висели куски мяса. Два человека спали рядом, у дальней стены, в самом темном углу, завернувшись чуть ли не с головой.

Вэйшенг пытался двигаться бесшумно, как тень. С его телосложением нужно было постараться, чтобы достичь такого эффекта. К тому же он никогда раньше не учился специально прятаться и таиться. Он прислушивался к дыханию спящих. Когда он оказался посередине хижины, одна из сестер зашевелилась, приподнялась. Одеяло упало на колени. Младшая сонно вслушивалась, что-то показалось ей неправильным, что-то разбудило ее. Таким чутьем обладали даже обычные люди, что уж говорить о заклинателях. Она медленно осмотрела комнату – мясо коптилось, угли еле светились. Вэйшенг распластался на полу. Никто бы не поверил, что наследник такого великого клана может лежать пластом на пыльном полу и прятаться от девчонки.

Девушка ничего страшного не увидела, решила, что показалось или приснилось, и легла снова спать. Пришлось ждать, когда она заснет. Наследник услышал, как открылась дверь сарая – значит, братья обнаружили его отсутствие и спешат спасти от позора. Тогда и он поспешил: вскочил, бросился к двери и наконец оказался в пристройке. Помещение было совсем маленьким, меньше лошадиного стойла. В центре на чистом белье лежала высохшая старушка, очень ветхая и сморщенная. Лежала на спине, дышала так хрипло, словно задыхалась в беспамятстве. Это была не Сяо Тун. Но следовало проверить.

В ночи раздался крик. Сначала хриплый, женский, дребезжащий, потом пронзительный, тоже женский, и уже потом – возмущенный мужской оклик младшего из троицы Джинхэй.

В этом месте было так тихо, а крики так пронзительны, что они донеслись и до Лин Ху с Фа Хангом, которые сидели возле шалаша из лапника, завернувшись в меховые плащи. Пошел снег. Двум молодым заклинателям не спалось. В шалаше зашевелилось, Сяо Тун отодвинула занавеску на входе, всмотрелась вдаль, потом перевела взгляд на друзей и спросила:

– Не побежите?

– А там кого-то убивают? – спокойно спросил Лин Ху. Фа Ханг ответил так, словно вопрос был задан всерьез:

– Не похоже. Скорее, ночью на безлюдной тропе столкнулись несколько путников.

– Спать идите, – бросила Сяо Тун, возвращаясь в шалаш. Лин Ху опустил голову, спрятал лицо в воротнике. Фа Ханг подумал, что друг собирается заснуть прямо здесь, и уже протянул руку, чтобы потормошить Лин Ху за плечо. Но тот заговорил первым:

– Спасибо, что не ругаешься.

– Всё в порядке. Мы во всем этом из-за меня оказались. Если бы не я, эти люди не появились бы, не ранили бы Сяо Тун.

– Если что, я тоже уже не злюсь, – раздалось из шалаша. – Только спать уже идите.

– Рассказывай, – произнес Фа Ханг спокойно. Лин Ху поднял голову, заговорил бесстрастно:

– Там был праздник. Мне сказали, что у брата родился сын. Предложили проводить…

– И ты поверил? – фыркнула из шалаша Сяо Тун.

– И обманули? – участливо спросил Фа Ханг.

– Тем более, зря злилась. Раз они тебя еще на улице поймали, даже если бы ты отказался, тебя бы не отпустили, – снова послышался голос девушки.

– Он был моим другом! – вдруг прорвалось у Лин Ху. – Одним из самых близких!