Стражи душ (СИ) - Кас Маркус - Страница 25

Я проследил за жестом и заметил мужчину возрастом около пятидесяти, стоящего чуть поодаль и постукивающего папиросой по ладони. Высокий, жилистый и загорелый — как почти все тут работающие. Его чуб действительно был выдающимся, умело подкрученным и словно прилипшим ко лбу.

Сохрон дождался моего кивка и продолжил:

— Виталем кличут. Как там по-вашему… — он нахмурил лоб и с силой потер его. — Борисович, во! Хороший мужик, верно тебе говорю. На нём тут почитай всё и держится. Камень чует, с людьми ладит. А супостат этот платит сущие слезы. Знает, что деваться некуда Виталю, семья у него большая, прокормить кроме него и некому.

Я внимательнее присмотрелся к первому кандидату.

Семья большая держит на месте, это верно. Работу найти получше для грамотного специалиста, может и несложно. А вот перевезти семью в другое место уже проблема. Ведь если дом стоит на земле купца, то тот его в первую очередь имеет право выкупить. Уже познакомившись с Дробыниным, я понимал — нормальную цену он не даст. А значит для переезда потребуются большие деньги. Откуда их брать, когда еле на жизнь хватает? Замкнутый круг получается.

Что же, мне было что предложить Виталю Борисовичу. И работу с достойной оплатой, и новое жилье, причем совершенно бесплатно.

Я поблагодарил лешего и пока отложил разговор с Виталем.

Как только получу официальный ответ из столицы, сразу же его к себе переманю. А с ним может ещё несколько хороших работников…

В Хийденсельгу мы вернулись незадолго до заката.

Я снова остановился на выезде из ущелья, чтобы полюбоваться удивительным зрелищем. Долина купалась в мягком свете, а озеро казалось идеально гладким, в этот вечер царил полный штиль.

Кое-где на той стороне реки из труб шел дым — там работали пекарня и мастерские. Я увидел белые точки на склоне, где паслись овцы.

Такая пасторальная умиротворяющая картина мгновенно исправила моё настроение. Да и Тимофей блаженно заулыбался, как кот на сметану.

Это место действовало лучше любого эликсира или целителя.

Староста нашему возвращению и удивился, и порадовался.

Даже спрашивать не стал, зачем опять приехали и надолго ли. Просто сразу предложил в баньку сходить, её как раз растопили. От такого отказаться мы не могли, желание отмыться после купца никуда не делось.

Баня располагалась на берегу. Перед низким строением устроили что-то вроде террасы со столом и скамьями, и с мостками, уходящими в озеро мимо камышей и прибрежных зарослей.

Жар был такой, что первый пот сошел моментально. Испарился и сухую кожу закололо. А стойкий аромат отмоченных веников вместе с чем-то хвойным сразу же прочистил голову.

Первый заход мы сделали короткий. К такой температуре ещё привыкнуть стоило.

Выскочив наружу, я с разбега нырнул в озеро и громко ухнул от его обжигающей прохлады. Эхо разнеслось над водой, распугав уток, дремлющих у берега.

Птицы возмущенно покрякали и неохотно успокоились.

Тимофей мялся возле бани, смотря на озеро с опаской.

— Ты чего? — спросил я, подгребая к мосткам.

— Ну… Я это, плавать не умею, — признался парень, густо краснея.

Эту проблему, после второго захода, я решил традиционно с помощью ведра. Окатил его водой, так что для уток нашелся новый нарушитель покоя. Поорав от души, рыжий стремглав помчался обратно, греться.

Ну а после третьего мы уже расположились на улице.

Староста снова проявил недюжинную щедрость, накрыв нам стол. Богатства этих краев изумительно дополнил кувшин со свежим квасом. Ну и про чайник с чаем Евдоким Пахомович не забыл. Укутал его в несколько полотенец, чтобы тот не остыл.

Отмытые до скрипа, румяные и напарившиеся, мы неторопливо ужинали, наслаждаясь ярким закатом. Высокие облака полыхали всеми оттенками оранжевого и красного.

В камышах продолжали бухтеть утки, где-то рядом в траве шуршали мелкие зверьки, а со стороны ближайшего хлева задумчиво мычали коровы.

— Как же хорошо, — рыжий в полной эйфории смотрел вдаль, лениво отгоняя от лица мошкару.

— Хорошо, — согласился я. — А будет ещё лучше.

— Ну что за места, ваше сиятельство! Тут же курорт можно устроить. Ну из тех, что для благородных делают. Вроде как дикие условия, но всё есть. Говорят, бешеные деньжищи платят, чтобы вот так, с голой жо… Простите, голышом да в речку. Ну или в озеро.

Я немного поразмыслил, но в итоге отрицательно помотал головой.

Не место тут искателям таких развлечений. Ведь одно дело из-за скуки столичной, а совсем другое вот так — от души.

Но тем не менее, Тимофей меня натолкнул на одну мысль. Туристов всё же можно привозить, когда наладится с железной дорогой. Для особого приключения. Восхождение на гору, где обитает страшная нечисть.

Ну а что, охотников до острых ощущений всегда полно. И Хийси доволен будет, уж отведет душу хозяин горы. И ему хорошо, и в деревенский бюджет приход неплохой будет. Особенно если представлять это как нечто уникальное, доступное далеко не всем и ограниченное.

Помнится, был в царской свите такой человек, что любой прямолинейный и не самый приятный приказ Петра превращал в нечто, за чем в очередь выстраивались. Вот уж мастер был! Причём слабоодаренный стихийник, всё это исключительно собственным умом и смекалкой.

Такого бы тоже хорошо рядом иметь…

На деревню опустились теплые сумерки и мы зажгли масляные фонари. Застрекотали кузнечики, а от воды раздался хор лягушек.

Рыжий принялся вспоминать забавные истории из своего приютского прошлого, а я его просто слушал и смеялся или хмурился.

Так нас и застала ночь, за грубо сколоченным неотесанным столом, на берегу Ладоги, под звуки ночных созданий и с самыми вкусными яствами во всей империи.

И один такой вечер мог дать мощь гораздо большую, чем целый источник места силы.

Внезапный отпуск продлился и на следующий день.

После баньки спалось изумительно крепко и хорошо. На эмоциях даже сначала захотелось на сеновал залезть, но любовь к комфорту преодолела этот порыв.

Вестей из столицы по поводу документов не было, поэтому мы с Тимофеем занялись самым прекрасным занятием на свете — качественно бездельничали.

Нагулялись по лесу, где объелись земляники. Я ещё и трав редких себе собрал, в лаборатории пригодятся. После обеда у старосты отправились на рыбалку, на этот раз настоящую. Точнее, толком нам выловить ничего не удалось, но зато повеселились от души. К тому же загорели — погода была солнечной, а на воде загар прилипал мгновенно.

Даже прошлись по скотным дворам и устроили себе анималотерапию, кормили с рук, обнимали, наглаживали и убегали от разозлившихся гусей.

Удалось поучаствовать и в трудотерапии. Заглянули в пекарню и любопытного Тимофея тут же пристроили замешивать огромный чан с тестом. Я же взял себе краюху мягкого серого хлеба, кувшин молока и нежился на завалинке возле строения, пока рыжий учился новой профессии.

И так по-простому хорошо было, что весь день удалось не думать о каких-либо делах, заботах и проблемах. Раз подвернулся шанс просто отдохнуть, им нужно было воспользоваться.

О том, что мы задерживаемся на пару дней, домашним я сообщил.

Дозвонился до Прохора и заверил его, что мы отлично питаемся и чудесно проводим время. Выслушал подробный доклад обо всех происшествиях. Котята съели точильный камень, погрызли камин и чуть не покусали моих львов. Но огнем больше не плевались. Я сказал, что вопрос их нормального питания почти решен.

Затем я послушал ворчание деда. Патриарх испытывал двойственные чувства. С одной стороны он скучал без меня. А с другой немного нервничал из-за скорого отбытия в императорскую лечебницу. Собирался он туда, как в военный поход. И долго обсуждал, что стоит с собой взять. Судя по списку, взять он собирался всё. На всякий случай.

Поговорил я и с Гордеем. Мальчишка радостно сообщил мне про успехи в учебе и что всё таки довел духа предка. Так что у парнишки случились каникулы. Правда его тут же занял Лука Иванович, принявшись обучать шахматам.