Эволюционер из трущоб (СИ) - Панарин Антон - Страница 9

Честно говоря, я был шокирован тем, насколько гибкое у меня тело. Подобным я не мог похвастаться в прошлой жизни. А ещё было страшно. Думал, он меня ломает.

Когда разминка завершилась, тренер запихнул под мои руки валик позволяющий держаться на воде и стал требовать. Нет, вы не поняли. Я первый раз на плавании, а от меня уже что-то требуют!

— Ну. Чего замер? Давай, греби руками и ногами. Ты же только что бойкий такой был, а сейчас замер? — ухмыльнулся он.

— Да пошел ты, придурок! Я с этим валиком чёртовым боюсь пошевелиться. Тело плохо слушается и если я потеряю равно… — заголосил я и, потеряв равновесие, скрылся под водой.

Тренер, конечно же, достал меня, не дав утонуть. Но что-то мне подсказывает, что так заботливо он будет себя вести лишь пару первых занятий, а после начнётся ад.

Плавание наконец-то завершилось. Нас вернули в барак, после чего я с наслаждением присосался к груди любимой мамы. Вот только на этот раз её молоко имело странный привкус. Пока мы плавали, маму накормили какой-то гадостью, и теперь эта гадость смешалась с молоком? Плевать, сил совсем не осталось, хочется спать…

Тихий час завершился ровно по расписанию. В двенадцать часов нас разбудили и снова отвезли на прикорм. На этот раз мерзкая жижа влилась в моё горло без какого-либо отвращения. Я был так голоден, что готов был съесть что угодно. Чёртово плавание, а ведь казалось, что я потратил не так много сил.

После перекуса нас отвезли на массаж. Хотя это и массажем-то сложно назвать. Суровые тётки выкручивают суставы в разные стороны, мнут мышцы с такой силой, что кажется, будто они пытаются отделить мясо от костей. Боль жуткая. Но я был доволен! Хоть в этой жизни у меня есть время на массаж. Да, на паршивый. Но хоть так.

Когда массаж завершился, нас отвезли в игровую комнату. Комната была около тридцати квадратов размером. На полу заляпанный ковёр, вот и всё, что можно сказать об игровой.

Мамы сидели на лавках за стеклом и молча наблюдали за нами. Судя по всему, им велели вести себя тихо и не мешать нам взаимодействовать друг с другом. А чтобы мы были вынуждены общаться с другими детьми, нам дали всего пять игрушек на двадцать человек.

Пока ребятня пускала слюни, я пополз в центр комнаты и совершил рейдерский захват погремушки! Чтобы никто не покушался на нажитое непосильным трудом, я отполз поближе к стенке и стал отбивать ритм.

— Кто крутой здесь? Ча-ча-ча! Обогнал всех! Ча-ча-ча! Я Мишаня-архимаг! Подрастаю на глазах! Ча-ча-ча!

Не знаю почему, но мне захотелось подурачиться и я не стал отказывать себе в удовольствии. Смеялся, играл с погремушкой, а после попытался поставить её вертикально в центр ладошки и поймать равновесие. Погремушка всё время падала, заставляя меня раз за разом повторять попытки. Игра тоже может быть тренировкой, и эта должна была развить моё чувство баланса.

Я погрузился в свой мирок, игнорируя остальных детей. А они, в свою очередь, боролись за игрушки. Вырывали их друг у друга, кричали, рыдали! Одним словом, устроили настоящее побоище.

Я не удержал равновесие и погремушка, упав на ковёр, откатилась в сторону. Темноволосый парень заметил это и на сверх скоростях пополз к погремушке. Ага, держи карман шире! Я ещё не наигрался. Было заметно, что парень намного крупнее меня, вот только я был ближе к игрушке. Схватив погремушку, я торжественно поднял её над головой и улыбнулся.

— Выкуси!

Однако паренёк даже и не думал сдаваться. Вместо того чтобы отступить, он толкнул меня в грудь, и я рухнул на спину. Хорошо, что успел сгруппироваться, а то бы приложился затылком.

— Ну, падла. Молись своим богам.

Я собирался подняться, но этот амбал навалился сверху и потянул свои потные ручонки к моей погремушечке. А что мы делаем с такими упырями? Правильно!

— Получай, сука! — выкрикнул я и со всего размаха ударил погремушкой промеж глаз мальчишки.

Губы черноволосого задрожали, он попятился назад и, запрокинув голову, распространил по всей игровой ультразвуковые волны. На его вопли прибежал воспитатель, а следом и мать парня, опалившая меня взглядом, полным ненависти. Ой-ёй. Кажется, я влип…

— Феденька! Ты живой⁈ — заголосила молодая мамаша, ворвавшаяся в игровую.

Ей наперерез тут же бросился один из воспитателей, но он даже не думал останавливать её. Просто находился рядом, чтобы в случае чего оттащить обезумевшую женщину. И, судя по лицу воспитателя, он был доволен происходящим. Дамочка подхватила на руки сынулю, залитого слезами и увидела стремительно растущую шишку. Что и говорить, погремушка увесистая.

— Ах ты, выродок! — взвизгнула женщина и замахнулась ногой, готовясь пнуть меня.

Воспитатель никак не отреагировал, а вот моя мама словно пантера выскочила из загона для родителей и оттолкнула полоумную.

— Сука! Да ты хоть знаешь, кто я? — перешла на ультразвук мамаша обиженного сынка. Видать, это их фамильная доминанта. Я про ультразвук. — Я Ирина Вячеславовна Румянцева дочь графа Румянцева! Если я скажу хоть слово, то тебя вместе с этим бездарным щенком вышвырнут из пансионата в ту же секунду!

— Эммм… Так ведь твой сынуля тоже бездарь, иначе бы вы не оказались в приграничной зоне, — парировала мама, прижав меня к груди.

— Да! Гаси её! — радостно выкрикнул я, видя, как лицо тётки скривилось от обиды.

— Закрой свой поганый рот! — взвизгнула Румянцева и со всего размаха влепила пощечину моей маме.

— Эй! Я тебе руки повыдёргиваю и засуну… — стал возмущаться я, но между мамой и Румянцевой вклинился воспитатель.

— Дамы, прошу передать мне детей. Время прикорма.

Румянцева скрежетнула зубами, передала сынулю воспитателю и, заглянув в глаза своему отпрыску, сказала:

— Феденька, расти большим и сильным. Тебя ждёт большое будущее, в котором ты будешь управлять вот таким отбросами. — Румянцева мазнула по нам взглядом и ушла.

Я посмотрел на маму, а она едва сдерживала подкатившие слёзы. Вот же тварь эта Румянцева. Как только накоплю побольше маны, обязательно отомщу ей. Может, даже устрою несчастный случай.

Меня забрала воспитательница и уволокла на кормление. На этот раз мерзкая жижа была вполне сносной. Думаю, очень скоро она мне даже понравится. На соседней тележке лежал Феденька и, хмуря бровки, зыркал в мою сторону.

А ты как хотел, братишка? Набросился на меня и думал, что я не буду защищаться? Не на того напал. Кстати, а ведь он и правда мой братишка. Как и все дети в этой комнате. А нет, не все.

Пока я заправлялся прикормом, воспитательница зацепилась языками с поварихой. Из их обсуждения я понял, что в пансионате содержатся не только дети барона, но и слабо одарённые дети крестьян и гвардейцев. Выходит, папаша берёт на воспитание всех, кто обладает хоть какими-то дарованиями. Запишем ему +1 в карму.

Я похоже понял, почему Румянцева так бесится. Дочь графа! А вынуждена жить с простолюдинами. Уверен, она приняла это как личное оскорбление со стороны Архарова. А теперь ещё и её сынка обидели, причём неясно кто конкретно обидел, крестьянин или отпрыск аристократа.

Я и сам не знаю, какой титул носила мама до замужества. Но то, что она является женой барона, о чём-то да говорит. С другой стороны, титул матери не важен, ведь все её родичи погибли в Кёнигсберге. Интересно, где этот Кёнигсберг находится, и что там произошло.

Эй! Верни, зараза! Я не доел! Изо рта выдернули бутылочку и под бурный рёв детей повезли обратно в барак.

— Забирайте детишек. Тихий час, — сообщила воспитательница, вкатив тележку в комнату.

Когда мама взяла меня на ручки, я заметил, что её глаза покраснели. Вот же тварь Румянцевская, всё-таки довела до слёз. Ну ничего, месть моя будет жестокой!

Мы легли на скрипучую кровать и нежная грудь наполнила мой рот молоком. Мысли о мести тут же отступили и я провалился в сон. Снилась молодость. Я подавлял Малаакское восстание, испепеляя тысячи предателей. Точнее, это я тогда думал, что они предатели. Ну, а как иначе? Я служу империи, а тут появляются мятежники, желающие разрушить мой дом! Возмутительно, не правда ли?