Эволюционер из трущоб (СИ) - Панарин Антон - Страница 37

Как там пелось?

— И мана на исходе, и мысцы ноют стланно, безать уже мне поздно, а для пелемены лано! А я теляю, ману-у-у!!! — Запел я во всё горло, уворачиваясь сразу от трёх мячей. — И сансы на победу-у-у! Вас, твали, не забуду-у-у!

Пока я насмехался над противниками, мана и правда почти закончилась. Мяч ударил меня под колени, и я рухнул на пол, а следом на меня обрушился настоящий град ударов. Мячи барабанили по спине, плечам, ногам и порой прилетали в голову; эти удары отдавались писком в ушах.

— Ай! Сволоси! Всё, всё! Я узе выбит! — выкрикнул я, но меня не слушали и продолжали лупить мячами.

Пришлось зачерпнуть остатки маны и создать в воздухе пару ледяных игл. Они вышли совсем крошечными, но их хватило с лихвой, чтобы проткнуть все мячи до единого. Поднявшись на ноги, я хищно посмотрел на ублюдков, которые только что бросали в меня мячики.

— Мозет, кто-то есё хосет кинуть сёлтов мясь? — спросил я, окинув взором застывших ребят.

Человек пять дрогнули, остальные же уставились на Артёма. Мол «Ты — главный задира; давай, разруливай!».

— Ребята. Ну как так? Ё-моё. Все мячики подотчётные. Что я завхозу скажу? Ну вы чего? — стал сокрушаться сухощавый мужик, который должен был судить игры, но, по сути, занимался не пойми, чем.

— Это всё он сделал! — указал в мою сторону Прохоров, и его прихлебатели тут же закивали гривами.

Ну, я даже и не надеялся на то, что это стадо будет меня выгораживать. С чего бы?

— Ну как так-то? Надо же как-то это. Осторожнее, что ли, — попытался меня пристыдить тренер, и я подыграл ему.

— В следусий лаз буду остолозен, — сказал я и понимающе кивнул.

— Ну, это другое дело. Главное ведь найти общий язык. Правильно? — спросил сухой и осмотрел детей, но все на него смотрели, как на пустое место. — Ладно. Вы это. Бегите, что ли. А я пока мячи соберу. Агась?

— Агась, — с презрением ответил Артём и направился на выход.

Я помог бедолаге собрать мячи, а после и сам отправился на мою любимую часть дня. Треклятый массаж. Оказалось, что и здесь он был. Сорок массажистов без устали выворачивали нам руки, разминали забитые мышцы, улучшая кровоток. Делали массаж они на порядок лучше, чем в предыдущем заведении, отчего было лишь больнее. Возможно, они слишком старались, а может, это я слишком перегрузил тело.

Когда завершился массаж, мы направились на ужин. О, ужин. О, прекрасные помои! В этот раз я слопал их, даже не ощутив вкуса. Есть хотелось так, что я начал посматривать на окружающих, подумывая, а не отнять ли мне пару порций? Конечно, нет. Если я и буду отнимать еду, то только у Артёма и ему подобных. Допив компот из сухофруктов, я направился в барак.

Прохоров, как лучший из учеников на всём белом свете, жил в отдельной комнате, рядом с которой и остановился, привалившись к стене.

— Спокойной ночи, отбросы. И пусть клопы вас искусают до смерти, — надменно бросил он проходящим мимо пятилеткам и переключился на другую группу ребят помладше.

Глядяна его самодовольную морду, я испытал дикое желание насолить этому товарищу. Да, мы знакомы всего один день, но этот день прошел так насыщенно, что мне не нужны другие доказательства того, что Прохоров — конченный ублюдок.

Знаете, существует поверье, что всё в жизни возвращается бумерангом. Сегодня и я в это уверовал. Почему? Да потому, что в обед дверь в подсобку кухни была заперта, а когда я шел к бараку, заметил, что она немного приоткрыта. Внутри возилась дородная тётка, перетаскивая картонные коробки. И у меня тут же созрел дьявольский план.

Осмотревшись по сторонам, я понял, что никому не интересен. Поднял голову, ища камеры — и лишний раз порадовался. Камер здесь не было. Все камеры устанавливались в местах общественного пользования. Например, в спортзалах или столовой. А вот в бараках, коридорах, туалетах и душевых комнатах камер не было.

После долгих тренировок ребята отправились принимать душ, а я тайком подошел к двери в кухню и призвал Мимо.

— Давай, друзок. Плинеси мне сего-нибудь вкусненького.

У моих ног появилась лужа слизи, через мгновение принявшая облик Артёма Прохорова. Мимо посмотрел на меня и дебильно улыбнулся.

— Вкусня-я-яшки, — протянул он и вошел на кухню.

Пока Мимо хозяйничал на кухне, я отправился в душ. Благо, очередь из желающих помыться стала поменьше, ждать пришлось всего каких-то полчаса. Страшно представить, какие тут очереди в туалет. Вздохнув, я вошел в душевую. Просторное помещение, справа и слева — по двадцать кабинок. Пол и стены выложены кафелем, в воздухе летают облака пара, а сверху светят люминесцентные лампы.

Из кабинок доносилось пение. Пели оду роду Архаровых:

Великим сделаем мы род,

Восславит нас в веках народ,

Стремись наверх и будешь награждён,

А коль сломаешься, то будешь побеждён!

Дальше был дурацкий припев в стиле «Архаровы — сильнейший род, если не веришь — значит, ты урод». Понятия не имею, кто написал этот шедевр, но умом он явно не блистал.

Тем не менее, в душевых было чистенько и плесенью совсем не воняло. Я пошел вдаль по коридору в поисках свободной кабинки. Тут торчат ноги и тут, а тут… Руки⁈ Там кто-то моется вверх тормашками? Ну и дурдом. Покачав головой, я заметил пустующую кабинку и вошел внутрь.

Из стены торчали два вентиля и металлическая труба, к которой прикрепили полочку с моющими принадлежностями: мыло, шампунь мочалка. Труба вела к лейке высоко над головой. Кабинка была довольно узкой, из-за чего не получалось настроить температуру воды до того, как она обольёт тебя с головы до ног.

Если первой открою горячую, то меня может обдать кипятком. А я не хочу свариться заживо. Значит, начнём с холодной. Схватившись за вентиль, я попытался его повернуть. Безуспешно. Синеватая поверхность вентиля покрыта беловатой коркой известкового налёта, видимо, он и мешает открыть воду.

Попробовал крутануть двумя руками! Вентиль жалобно скрипнул и, едва повернувшись, застопорился. Да ты издеваешься⁈ Я пришел помыться, но чтобы помыться нужно порядком попотеть! Ну держись, собака. Прислушавшись к себе, я почувствовал небольшой запас маны и перенаправил его для усиления рук.

На предплечьях вздулись вены, я упёрся ногами и, скрипя зубами в унисон со скрипом вентиля, сумел его провернуть! Ура-а-а!!! Зараза-а-а! Как же холодно? Сверху хлынул поток ледяной воды, настолько холодной, что даже дыхание сбилось и застучали зубы. Руки сами собой вцепились в вентиль горячей воды и провернули его. Благодать… Тёплая водичка полилась на макушку, прогнав дрожь.

Первым делом я полез в душевой слив, так как он был просто забит волосами! Вот она моя прелесть! Я выдернул из слива пучок перекрученных волос измазанных в вонючем чёрном иле и… И ничего кроме вони я не ощутил! Эй! Барышня! Где чёртово «Обнаружен образец ДНК. Желаете ознакомиться?»? В голосе прозвучал голос: «В данных образцах ДНК доминанта не сформирована.». Тьфу ты! Ну хоть ответила и на том спасибо. Видать раньше определённого возраста доминанта не формируется. Ладно. Как подвернётся возможность обрею наголо преподавателей. Парикмахер Мишаэль выходит на тропу войны!

— Как зе холосо.

Я почувствовал себя зефиркой, тающей в кружке горячего какао и тут — клац! — что-то щёлкнуло.

— Все на выход! — послышался голос Артёма.

На выход? Да пошел ты в задни… Свет погас. Вот же сволочь. Ну да ладно. Я могу помыться и в темноте, не проблема. Намылил голову и прочие места, принял душ, закрыл воду и толкнул дверь кабинки… А она не поддаётся. Как будто с обратной стороны её заперли.

В темноте нащупал задвижку и попытался её открыть. Не идёт. Как будто заела. А если так? Одной рукой тяну, второй постукиваю по двери, клац. Задвижка сдвинулась, но не до конца, впрочем, это не помешало двери открыться.

— Ну, Плохолов! Ну, залаза! Я тебе галантилую весёлое плобуздение, — возмущался я, шагая по направлению к выходу. Толкнул дверь, разумеется она не поддалась. Как будто её подпёрли чем-то с обратной стороны. — Осень смесная сутка.