Эволюционер из трущоб (СИ) - Панарин Антон - Страница 22

Как бы там ни было, столовая являлась ещё одни полем боя. На белом кафеле стояла пятилитровая кастрюля с кашей. Да, качество каши было таким же отвратным, как и вкус смеси, которую нам давали ранее. Кастрюля на полу стояла не просто так. Она заставляла нас бороться за жизнь.

Хочешь кушать? Сражайся! Нет сил? Стань сильнее и сражайся! Сражался, но проиграл? Ну извини, останешься голодным. Мамочка покормит грудью, если у неё, конечно, осталось молоко. А у многих матерей его уже не было. Вот и получалось, что дети действительно сражались за собственную жизнь.

Пару раз я проигнорировал эту битву, но, как оказалось, растущий организм требует куда больше питательных веществ, чем может дать мне мама. А ещё в кастрюлю замешивали какую-то ярко зелёную гадость. Она делала вкус и запах каши отдельным видом извращения, но зато содержала ману.

— Пасьли фон! Каса моя! — заголосил Федька и рванул к кастрюле, размахивая руками.

Но пробежал он недалеко, трёхлетний паренёк, стоявший позади, ухватил Федьку за волосы и дёрнул на себя и вниз. Румянцев приложился затылком о кафель и зарыдал. Ему было чертовски больно и обидно, ведь столь желанную кастрюлю уже облепили конкуренты! Но Федька встал на ноги и продолжил борьбу. Уважаю. Бьётся до конца. Молодец.

Дети, забыв про приличия, черпали кашу голыми руками, запихивали в рот, попутно отвешивая оплеухи и подзатыльники ближайшим соперникам. Битва была жуткая и ожидаемо в ней побеждали трёхлетки. Крупное телосложение позволяло им без труда разбрасывать малышню. Я тоже уступал им в комплекции, но ведь в драке не всегда побеждает самый здоровый кабан.

Сделав пару наклонов, я выставил перед собой руки приняв боевую стойку и отправился в бой. К этому времени на полу уже валялись пять мальчишек с разбитыми носами и губами. Хлюпали и зло посматривали на своих обидчиков. Среди поверженных был и Федька.

— Блатишка, отомфти фа миня, — шмыгнул он носом, вытирая кровавую юшку.

Я показал Фёдору большой палец и улыбнулся. Целую неделю я копил ману ради этого дня. И время настало. Мана, скользя по каналам, начала всё быстрее циркулировать и через пару секунд просочилась через кожу, создав подобие плёнки на моём теле. В столовой заметно похолодало.

— Куда плёф, дула⁈ — рявкнул трёхлетка, толкнув в грудь девочку.

Великого кастрюльного доминатора звали Тимур, кажется, у его матери фамилия Баранова. Фамилия отражала суть парня. Тимур — крепкий парень. Настолько крепкий, что даже шею не видно из-за лишнего веса. Поэтому этот подонок и побеждал в ежедневной битве за еду, оставляя остальным лишь объедки. Да и те он специально вываливал на пол, чтобы посмотреть, как ребята унижаются ради выживания.

Вот и сейчас Тимур избавился от последней угрозы и навис над кастрюлей, зачерпнув кашу пятернёй. Избитые и униженные обступили победителя и глотали слюни, боясь подойти. Ощутив, что за их спинами резко похолодало, мои названные родственники разошлись в стороны, пропуская меня.

— А тебе не говолили, фто девофек нельзя обизать? — спросил я Тимура, улыбнувшись.

— Фубы фыбью, — прочавкал жиртрест, сверля меня недобрым взглядом и уминая кашу.

— Сейфас я охлазу твой пыл, — усмехнулся я и рванул к Тимуру.

Тактику боя этого наглеца я изучил основательно. Первое, что он делал, это останавливал противника, уперев руку либо в лоб, либо в грудь. А после — бил массивной рукой куда попало. Эта тактика работала, как часы. Вот только сегодня она дала сбой.

Массивная пятерня толкнула меня в грудь, но я не отлетел назад, а заставил мальчишку орать от боли. Тимур в ужасе уставился на меня и стал дёргаться, как припадочный. Его рука стремительно покрывалась инеем.

— Месть подают холодной, — усмехнулся я, увидев страх в глазах толстяка.

Вынужден признать, я слегка перестарался. Ну, как «слегка»? Очень сильно перестарался. От меня хлынула такая волна холода, что всё в радиусе пяти метров покрылось инеем. Тимур истошно визжал, пытаясь вырваться, а дети за моей спиной попятились назад.

И вроде бы я быстро отменил заклинание, но Тимур и ещё пара человек успели получить обморожение. В прошлой жизни у меня был друг Форос «Случайный», и у него была присказка «Ой, нехорошо получилось…». К примеру, именно так он и сказал, когда напортачил с рунами, создавая стационарный источник маны, и «случайно» стёр с лица земли целое королевство. Так вот, и я сейчас скажу тоже самое.

— Ой, нехаласо полусилось.

Обернувшись, я увидел перепуганных детей, прижавшихся к стене. Они смотрели на меня также, как курица смотрит на лисицу, ворвавшуюся в курятник. Для них я абсолютный хищник, которому невозможно противостоять. А ведь я всего-навсего освоил азы ледяной магии и решил немного попрактиковаться.

— Михаил! Прекрати! — заорал ворвавшийся в игровую воспитатель и схватил меня за руку.

Придурок. Я вешу чуть больше котёнка. А меня вздёрнул в воздух здоровенный стадвадцатикилограммовый кабан. Разумеется я, ухваченный за запястье, повис безвольной тряпкой, чуть мотаясь из стороны в сторону. Рука при этом едва не вывернулась из плеча, причиняя острую боль.

Воспитателю хватило тридцати секунд чтобы осознать, что я больше не колдую. Понял он это по инею, который начал таять и закапал на его лысую макушку.

Однако же его поведение кажется довольно необычным. Воспитатели всегда подталкивали нас к конфликтам, а тут, поглядите, словно наседка — вступился и за Тимура, и за остальных ребят. Выходит, потеря одного — это допустимый ущерб во благо в рамках возвышения остальных, а вот потеря всех — уже за эти рамки выходит.

Странная у моего папаши забота. Хотя, если задуматься, то он беспокоится о всём роде в целом, а вот отдельные люди его не волнуют. Впрочем, это ни в коем случае не отменяет того факта, что он тот ещё козёл.

Воспитатель опустил меня на землю, и я едва не плюхнулся на пятую точку; слишком много маны вложил в заклинание.

— Лариса! Вот этих в лазарет, — выкрикнул мужчина дородной тётке и указал на Тимура и ещё пару ребят с обморожениями.

Тех, кто мог идти, она потащила за собой, а вот Тимура ей пришлось нести, подхватив, словно мешок, под мышку, после чего женщина быстрым шагом вышла в коридор. Гулкие шаги донеслись до нас, и я невольно сглотнул, почувствовав сладковатый аромат каши. Живот сам собой заурчал на всю столовую. Воспитатель бросил на меня строгий взгляд и кивнул в сторону кастрюли. А меня дважды просить не нужно.

Словно поросёнок, я занырнул туда с головой и стал зачёрпывать ладонями шикарную кашу. В ней были кусочки фруктов, корица и что-то неизвестное, но напоминающее мясные волокна. Да, варево то ещё, как будто свалили всё в одну кучу и приготовили, но было вкусно, а ещё — чертовски полезно! Истраченная мана быстро начала восполняться, а усталость как рукой сняло. Объевшись, я рухнул на пол и посмотрел на Федьку.

— Ти ес пелвый, остальные подоздут.

Федька нерешительно сделал шаг вперёд, обернулся на товарищей по несчастью. Те уже давились слюной и открыто ненавидели парня, пролезшего по блату. Ну, а как иначе? Если он не будет питаться, то так и останется доходягой, а я так не хочу. Он хоть и дурак, но мой брат, к тому же, ему с матерью не повезло. Та ещё истеричка. Жалко парня.

Отныне битва за еду завершена. Да здравствует диктатура Михаила Всевластителя Каши! Муа-ха-ха-ха!

Екатеринбург.

Поместье Архарова.

В кабинете барона играл мелодичный тяжелый металл. Константин Игоревич закинул ноги на стол и неспеша курил сигару из разломного табака. Редкая вещь! Вызывает зависимость, но успокаивает нервы. Сначала барон баловался этой гадостью, а потом понял, что уже и жить без неё не может. Как только бросает курить, вечно тянет начать новую войну.

Густые клубы дыма летели под потолок, распространяя по кабинету терпкий аромат можжевеловой смолы. Этот запах уносил барона во времена, когда он…