(Не) в кадре - "Алекс Д" - Страница 14

Я думал о ней круглосуточно, считая дни до тридцатого октября, а потом как гром среди ясного неба звонок от Вики и ее рыдания в трубку. Сорвался и вылетел через несколько часов, едва успел на рейс, а потом все так завертелось, что я и думать забыл про проклятый мобильник.

Что творилось дома в эти два дня – не передать словами. Слезы, отчаянье, скорбь, горе оглушило всех. Мама едва держалась на ногах и воспряла духом только с появлением Марка. Его долгожданное появление немного разрядило тягостную обстановку, но слез было пролито море.

Сняв верхнюю одежду и разувшись, прохожу на кухню, чтобы сварить кофе. Делаю себе двойную порцию американо и, разложив на столе свой ноутбук, первым делом захожу в мессенджеры.

На меня обрушиваются десятки сообщений от Вари, с тяжелым сердцем жадно вчитываюсь в каждое, запоздало осознавая в каком отчаянье и агонии она их писала. Время отправки последнего в 23.05. Не обманула. Ждала.

Злость накрывает, выкручивает мышцы. Чувствую себя конченым мудаком. Я мог ей позвонить с телефона любого из собравшихся. Тем более, номер помню наизусть, но не додумался. Даже в голову не пришло. Да, у меня были на то уважительные причины. Я потерял отца, а Варя… Варя потеряла надежду и веру в меня. Неудивительно, что она сорвалась и поехала искать приключения на пятую точку.

Одновременно с разумом включается и запоздалое беспокойство. Надеюсь, ничего там непоправимого не случилось, и ее никто не обидел. Подробности выясню позже, но судя по ее поведению, отделалась легким испугом. Варька – импульсивная дуреха. Сгоряча может наворотить дел, а думать начинает задним числом.

Или это только со мной ее несет во все тяжкие? В этой ситуации без меня тоже не обошлось. Я не приехал, она психанула…

– Явился? – в кухню заходит заспанная Вика.

Лицо опухло от слез, глаза красные. Черт, а ей еще роль в сегодняшней премьере играть.

– Где тебя носило, Макс? Кто, вообще, так делает?

– Мне нужно было уехать, Вик. Срочное дело. С мамой я попрощался, а ты была занята, – коротко объясняю я. – Почему так рано встала? Иди еще поспи.

– Не могу, – отрешенно бормочет она, опускаясь на стул возле стола. – Мне так плохо, Макс. Не представляю, как отыграю сегодня.

– Перенести нельзя?

– Премьеру? Ты издеваешься?

– Ладно, не злись. Вы полгода репетировали, выступишь на автомате, – окинув сестру сочувствующим взглядом, ставлю чистую кружку в кофеварку. – Тебе латте?

– Да, – подавленно кивает сестра, стирая с щек дорожки слез. – На автомате нельзя, Макс. Надо с душой, а как, если она в ошметки? Что у тебя, за дела в Москве? Еще и на ночь глядя? – подозрительно щурится Вика.

– Нужно было кое-кого проведать, – отвернувшись, рассеянно смотрю, как в чашке пузырится молочная пена.

– Маакс! Ты опять? – отчаянно стонет Викки, несильно хлопнув себя по лбу. Именно такую реакцию я и предвидел. – Надеюсь, у Варьки хватило мозгов тебя послать?

Блядь, и в кого она у меня такая любящая и понимающая? Причем всех, кроме родного брата.

– Хватило. Еще как хватило, Вик. Разнесла в пух и прах. Повезло, что по роже не съездила.

– Умница моя, – с нескрываемым облегчением произносит сестра. – Так тебе и надо. Нечего морочить девчонке голову. Ты свалишь через несколько дней, а ей опять сердце по осколкам собирать.

– Ты монстра-то из меня не делай, Вик, – раздражаюсь на вполне ожидаемый выпад.

– Я и не делаю. Ты сам себя так ведешь, – иронично хмыкает Вика. – Все вы одинаковые. Думаете только о себе, а на нас и наши желания плевать хотели с большой колокольни.

– А теперь ты обобщаешь. Мне на Варю не плевать, иначе бы я к ней не поехал.

– Да ладно? Может, тогда женишься?

Возвращаюсь за стол и ставлю перед сестрой кружку с дымящимся кофе.

– Может, и женюсь, – пожимаю плечами, встречая изумлённый взгляд сестры.

– Шутишь? – недоверчиво уточняет она.

– Не шучу, Вик, – серьёзно говорю я, отрицательно тряхнув головой.

– Что и прям любишь ее? Или в Париже по русским бабам изголодался? – откровенно насмехается Вика, считая меня легкомысленным дебилом. Вообще-то, это отнюдь не моя роль. Мне с детства приходилось и думать, и отвечать за двоих.

– Русских баб в Париже навалом, и я там в общей сложности провел не больше месяца.

– Вот такую ты, значит, жизнь нашей Варе хочешь предложить, – кривится сестра, скрещивая руки на груди. – Она в Парижской квартире одна кукует, ты по Африкам с камерой скачешь, и домой наведываешься, как капитан дальнего плавания раз в полгода? Молодец, Макс, хорошо придумал и главное удобно. Для тебя удобно! Самое дерьмовое, что она согласится, потому что молодая и глупая, и любит тебя говнюка.

– Вик, я не хочу спорить. Сейчас не лучшее для этого время, – пытаюсь закрыть тему, пока наш диалог не вылился в очередной скандал.

Но, честно говоря, приведенные сестрой аргументы, заставляют меня задуматься. Я реально постоянно в разъездах. Пусть не на полгода, но командировки иногда затягиваются на два-три месяца. Отпуск длится от недели до двух.

Насколько хватит самоотверженной Варькиной любви в таких реалиях? Год, два, три? А я? Я смогу гарантировать ей верность и преданность во время своих длительных рабочих поездок?

– Макс, я говорила раньше и скажу сейчас, – сложив локти на столе, Вика поддается вперед, заглядывая мне в глаза. – Варя – не для тебя. Она простая, хорошая, искренняя, настоящая, чем и цепляет пресыщенных силиконовыми куклами мудаков. Но очарование ее юностью и слепым обожанием очень быстро пройдет. Вы кардинально разные, понимаешь? Тебе нужна женщина, которая поедет с тобой в джунгли, в пустыню, на Эверест, и в горячую точку, если понадобится. Которая будет жить вместе с тобой в палаточном лагере, таскать тяжеленые рюкзаки с аппаратурой, глотать раскалённый песок, задыхаться от жары и находить в этом то же самое, что видишь ты. Это не Варя, Макс. Она мечтает получить образование, открыть студию ландшафтного дизайна и высаживать цветы возле уютного домика, где ее будут ждать любящий муж и дети.

– В Африке тоже есть цветы… – глухо отзываюсь я.

– Но они вянут в сезон засухи, – Вика грустно улыбается. – У вас нет шансов, Максим. Ни одного.

Ну это мы еще посмотрим.

Чтобы не жалеть об утраченных шансах, нужно использовать их здесь и сейчас. Мне не так давно стукнуло двадцать семь, и в моем возрасте мало кто далеко заглядывает в будущее и живет разумом.

Варька, зараза, кстати, мне даже открытку не прислала, хотя я на ее девятнадцатилетие записал двухминутное видеосообщение прямо из саванны. Могла хотя бы лайкнуть, но нет. По сей день висит непрочитанным. Она принципиально не стала просматривать мои сообщения выше той самой фотки в розовых цветах ядовитого олеандра.

Зато мне приходится перелопатить всю нашу двухнедельную переписку, чтобы найти название цветочного, которое напрочь вылетело из моей памяти, как нечто не имеющее особого значения. А нет, с Варькой каждое слово по-своему значимо.

Вика, немного позудев для профилактики, удаляется к себе. Без нудного препарирования моей нервной системы воздух становится чище. Третий по счету американо напрочь сбивает усталость, возвращая необходимую мне бодрость и ясность ума.

Откопав необходимую информацию, облегченно вздыхаю. Забиваю в гугле «Салон цветов Азалия на Мясницкой». Захожу на сайт, во вкладку график работы. Сегодня магазин работает до десяти вечера, как и в любой другой день недели. Копирую адрес в заметки и с минуту раздумываю: заявиться к ней сейчас или подождать конца смены.

Второй вариант с отрывом побеждает. В разгар рабочего дня конструктивный разговор у нас вряд ли сложится. Варька будет нервничать, разрываясь между мной и нетерпеливыми покупателями. Другое дело вечером, когда поток покупателей полностью иссякнет, и мы останемся с глазу на глаз.

Эта мысль неожиданно захватывает, рисуя в памяти неприличные картинки. Пустой салон, я, Варька, сладкий запах цветов и сброшенная на пол одежда.