(Не) в кадре - "Алекс Д" - Страница 11

Может, зря я не дала ему шанс год назад? Глядишь, могло бы что-то получиться, хотя…

Нет, не могло. В то время я никого, кроме Красавина в упор не видела, да и после тоже.

– Дашь мне свой номер телефона? – просит Влад, когда такси тормозит у моего подъезда.

Очнувшись, я вытягиваю голову, выглядывая в окно. Это определённо мой двор, в окнах нашей квартиры темно, что сильно обнадеживает. Дергаю дверцу машины и спохватившись, резко оборачиваюсь к ожидающему моего ответа парню.

– Извини, конечно. Записывай… – по памяти диктую цифры личного номера. – Спасибо, что подвез и… вообще, за всё. Толстовку верну позже. Постираю и…

– Можешь не стирать, – широко улыбается Влад, вгоняя меня в краску, – Мне нравится твой запах.

– Сейчас я пахну обезьянником и его обитателями, – сконфуженно отвечаю я.

– Ты не против, если я вечером завезу тебе твои вещи? Может, заодно прогуляемся куда-нибудь? В кафе посидим? Или в кино сходим?

– После смены я буду никакая, Влад, – шмыгнув забитым носом, удрученно вздыхаю. – И, вероятно, все-таки разболеюсь.

– Тебе бы отлежаться, – беспокоится Влад. – Никак не перенести смену?

– Нет, – качаю тяжелой головой. – Сейчас напьюсь противовирусных и постараюсь как-нибудь продержаться до вечера.

– Я могу с работы тебя встретить, домой подвезти, – вызывается зубной фей.

– Набери мне около шести, – неуверенно веду плечами.

Отшивать его совершенно не хочется. Просияв, Влад порывисто целует меня в щеку, и кажется, смущается еще больше, чем я.

Пунцовая и взвинченная, нервно выскакиваю из машины, бросив напоследок робкое: «пока, до квартиры провожать не надо».

Такси срывается с места, а я, накинув на голову капюшон, и, глядя исключительно под ноги, крадусь к подъезду. Хочется верить, что никто из соседей в столь ранний час не отсвечивает у окна, иначе сплетен не оберешься.

Я почти у цели, когда передо мной внезапно вырастает мускулистая преграда в дорогих кроссах, синих джинсах и стильной черной кожанке. В нос ударяет знакомый запах мужского парфюма с нотками крепких сигарет и соленого ветра.

– Привет, Варь, – мрачно произносит голос, который я уже не надеялась услышать.

Сердце стынет в груди, в мыслях полнейший хаос. Нет, этого просто не может быть. У меня зрительные и слуховые галлюцинации на фоне стресса. Растерянно пискнув, запрокидываю голову, натыкаясь на прожигающий взгляд бездонно-голубых глаз, наблюдающих за мной с недобрым прищуром.

Красавин.

Высокий, заматеревший, загорелый, отчего его отросшие волосы, схваченные на затылке кожаным шнурком, смотрятся светлее, чем я запомнила. Африка однозначно благотворно на него повлияла. От педантичной слащавости и следа не осталось. И энергетика просто убийственная, с ног сносит.

Качнувшись, натягиваю толстовку чуть ли не до колен, чувствуя себя помятой замухрышкой. Боже мой, как же обалденно он выглядит, даже появившиеся морщинки в уголках глаз его не портят.

Может, он мне снится?

Господи, ну пожалуйста! Я не готова!

И, вообще, хуже ситуации специально не придумаешь.

Щипаю себя для пущей уверенности и громко шмыгаю носом.

– Кошмар… – выдаю первое, что производит мой обалдевший мозг. – Откуда ты взялся? – вторая попытка звучит так же глупо.

– Откуда я – понятно, а вот ты, Варь… – сделав красноречивую паузу, окидывает меня с головы до ног уничижительным взглядом. И столько в нем всего… Недоумение, растерянность, злость, разочарование, что-то еще более тягостное, глубинное.

– А я вот… – дар речи снова подводит, нервно развожу руками, скидывая капюшон и, вспомнив как два часа прождала его под дождем на лавочке, нахожу в себе силы разозлиться.

Какого лешего он смотрит на меня так, словно я ему по гроб жизни обязана?

Ладно, обязана, но ведь это Макс меня кинул, а не наоборот. С какой стати я должна перед ним оправдываться?

– Твоя мать сказала, что ты на свидание ушла. Вижу, оно прошло продуктивно, но объясниться все же придется, – добивает Красавин, и схватив меня за руку, куда-то тащит.

Не успеваю опомниться, как оказываюсь в салоне его Ауди на переднем пассажирском сиденье. Макс заводит двигатель, чтобы включить обогрев, не сводя с моей физиономии нервирующего тяжелого взгляда.

Вроде бы молчит, а ощущение, что кричит, не жалея матерных слов. Меня буквально припечатывает и размазывает в сопли. Прячу руки в рукава, сердце гулко бухает в груди, перед глазами пляшет калейдоскоп разноцветных точек, лицо горит лихорадочным румянцем, а под кожей – ледяной озноб.

– Так и будешь молчать? – Макс прерывает гнетущую тишину, бьющую по нервам статическими разрядами.

Напряжение зашкаливает, он требует, чтобы я что-то сказала… а если мне нечего… нечего ему ответить? Если внутри ледяная пустыня и промозглая осень?

– Я прождала до одиннадцати часов, потом поехала к друзьям за город. Вечеринка вышла из-под контроля. Эту ночь я провела в отделении полиции, – механическим простуженным голосом перечисляю свои злоключения.

Я отлично понимаю, как выгляжу со стороны и предпочитаю не приукрашивать правду. Зачем? Мы друг другу никто, чтобы придумывать оправдания.

– Я, смотрю, жизнь тебя ничему не учит, – положив руки на руль, Макс криво усмехается, глядя в унылый полумрак октябрьского утра. – Все так же болтаешься по сомнительным вечеринкам и встреваешь в неприятности?

– Выходит, что так, – не спорю я. Опять же – зачем? – Все могло сложиться иначе, если бы ты позвонил и предупредил, что опоздаешь.

– Сейчас я думаю, что это даже к лучшему, – хмуро констатирует Красавин.

Меня передергивает от его эгоистического похуизма и самонадеянности.

– К лучшему? – ледяным тоном переспрашиваю я. – Что хорошего в том, чтобы заставить меня ждать два часа под дождем? Ты знаешь, сколько раз за это время я набрала твой номер? А сколько килобайт сообщений отправила?

– Не знаю, Варь, – передергивает обтянутыми черной косухой плечами. Повернув голову, с укором смотрит на меня. – Я выронил телефон в аэропорту. Торопился на рейс. Обнаружил пропажу уже в самолете. Извини, но новый купить не успел. Кто же знал, что тебя потянет на подвиги после всего двух часов ожидания.

– Всего? – сиплю я, сжимая пальцы в кулаки. – Я промокла до нитки. Думала, что-то случилось. Как дура, мониторила твой рейс.

– Я прилетел позавчера, – ошарашивает меня Красавин.

– Позавчера? – не верю собственным ушам.

Почему он перенес рейс? Хотя какая, к черту, разница, если…

– За два дня ты не нашел времени, чтобы купить телефон? – цежу сквозь зубы, ощущая, как ядовитая обида сковывает горло невидимой петлей.

– Было как-то не до этого, Варь.

Его взгляд стекленеет, красивые губы сжимаются в тонкую линию. Макс тянется за пачкой сигарет в бардачке и, опустив стекло, жадно прикуривает. Никотиновый яд расползается по салону, глаза предательски слезятся. Нет, все рыдания потом, дома, в ванной под шум воды.

– Признайся, что ты снова обо мне забыл. Я просто не понимаю, Макс… Зачем это было? Звонки, переписка? Ты заскучал на карантине? – брошенные на эмоциях вопросы повисают в воздухе.

Красавин снова отрешенно смотрит в одну точку, по всей видимости не собираясь опровергать мои подозрения. Едкий дым горчит на языке, словно я сама до тошноты накурилась. Мне физически плохо, ноет все тело, особенно в области груди, и дело вовсе не в простуде.

Когда-то я просила его не меняться, но это все равно произошло. Мир так устроен, жизнь не стоит на месте, она кружит нас в своем диком танце, заставляя двигаться вперед или назад.

Не во времени… нет. Вернуться в прошлое не способен никто, но застрять в нем – легко. Глядя на сегодняшнего Макса, я понимаю, что он отпустил многое, но ничего не забыл. Между нами больше нет Агнии Даниловой, но я по-прежнему чувствую разделяющую нас непробиваемую глухую стену.

– Я так ждала эту встречу… – обреченно бормочу я.

– Так ждала, что сейчас сидишь в мужской толстовке на голое тело? – ухмыльнувшись, произносит Красавин. – Быстро же ты утешилась, Варь.