Корпус обреченных (СИ) - Хай Алекс - Страница 7

— Придумаем что-нибудь, — ответил я.

— Это не ответ.

— Дай мне денек обмозговать, хорошо? Не нравится мне тот ритуал из книжки по знакомству с этой силой. Опасно.

Мы шли по дорожке, что проходила возле ограды — шипастые чугунные жерди с наконечниками в виде копий. За оградой на тротуаре выстроились в ряд автомобили медицинской службы — большие микроавтобусы скорой помощи, старенькие низкие универсалы с красными крестами, многие с военными номерами.

И мне снова попалась на глаза та машина, что выбивалась из общей картины. Вроде тоже белая, такой же фургончик. Но что-то показалось мне неправильным.

— Погоди-ка, Вить.

— В чем дело?

Я обернулся и снова уставился на ту машину.

Номера были другие. У военных и медицинской службы были свои отметки на табличках госномеров. Этот белый фургончик был гражданским, хотя и пытался спрятаться, как белая овчарка в стаде овец.

На переднем сидении были двое — водитель и пассажир. В гражданском. Водитель нервно барабанил пальцами по рулю и постоянно поглядывал на торпеду — видимо, на часы. Второй пристально следил за выходом из больницы.

А затем он повернул голову, и я увидел его лицо.

Человек со снимка Оксаны. Тот, с кем встречался Волков в том баре!

— В чем дело, Леш? — озабоченно спросил Виктор.

Я с улыбкой обернулся к брату и по-дружески приобнял его за плечи, вызвав недоумение.

— Идем медленно, прогулочным шагом, как ни в чем не бывало, — тихо проговорил я. — Словно мы просто болтаем.

— Да что случилось?

— Я засек кое-кого, кто здесь быть не должен. Возьми телефон, сейчас будешь писать сообщение.

Все еще ничего не понимая, брат послушно вытащил мобильник из внутреннего кармана пиджака.

— Диктуй.

— Госномер «Б — двадцать восемь-полста-шесть-ИУ», столичный регион. Отправляй на номер Черкасова. У тебя же есть его номер?

— Обижаешь. А сопроводить-то чем?

— Господи, Витя! Белый фургон возле больницы, где лежит выживший! Ты что, сам его не засек? Допиши, что в нем мужик с фотографии. Черкасов все поймет.

Виктор быстро набрал сообщение и сунул телефон обратно в карман.

— Что ж ты сразу не сказал, что там тот мужик⁈

— Тебе нужно тренировать наблюдательность. Совсем не смотришь по сторонам.

— Делать-то сейчас что будем, Леш? Если это и правда он, нельзя его упускать.

Это не могло быть совпадением. С этим мужиком контактировал Волков. Волков мог слить информацию о том, что Ежов выжил и видел неудавшихся убийц и грабителей. И Волков мог легко выяснить, куда именно отправили нашего реставратора. И слить… Волкова пока что не стали убирать со службы — это не так просто сделать с человеком из гвардии зимнего, так что у него оставался доступ к сведениям.

Но присутствие этих товарищей на территории больницы означало скорее то, что они пришли завершить начатое, пока у Никиты не начали брать официальные показания. Он, конечно, уже кое-что сказал, но одно дело — сбивчивые после травмы головы показания, другое — нормальный допрос с протоколом…

Времени раздумывать не было. Эти двое в машине явно ждали кого-то… третьего. Или сигнала. Возможно, этот третий уже в больнице. Или и вовсе в палате Никиты… Мне нужно туда, но и здесь неплохо бы задержаться.

Но я не смогу разорваться.

— Вить, мне нужна твоя помощь.

— Говори, что делать, — решительно заявил брат.

— Задержи этот микроавтобус любыми средствами. И людей в нем. Особенно пассажира. Я к Ежову.

— Но как я…

— Придумай что-нибудь, чтоб тебя! Бери всю охрану. Эти вроде нормальные.

За нами, как и при каждом выезде, неусыпно наблюдали двое коллег Волкова из Зимнего. Оба держись на приличном расстоянии и вообще старались лишний раз не отсвечивать. Но они могли прикрыть Виктора и помочь ему задержать фургон. Если только действительно были лояльны дворцу…

Что ж, вот и узнаем. Витя хоть и мерк по части магии на моем фоне, но свой Сапфир заслужил честно и мог дать жару. Тем более что тренировался со мной, а я его не жалел.

— Хорошо, — неуверенно кивнул брат. — Я постараюсь…

— Я тебе постараюсь! Чтоб были здесь, когда я вернусь. На машину плевать. Людей задержи.

У брата была своего рода профессиональная деформация сознания. Он так много работал с правом, что размышлял в основном категориями законного и незаконного. Пусть выкручивается как хочет.

Я бросил косой взгляд на людей в фургоне. Наверняка они уже нас срисовали и потому торопились. Более того, как только мы с Виктором разойдемся в разные стороны, они все поймут и занервничают еще сильнее. Скорее всего, попытаются сбежать. Не дураки — прикинут, что от меня их сообщник не уйдет. Так что Виктору предстояло ответственное задание.

— Кажется, придумал, — проговорил Витя, продолжая идти рядом со мной по аллее. — Но ты тоже поторопись.

— Конечно.

Ну, Алексиус, наш выход. Командная работа, которую ты так не любишь.

— Погнали!

Мы резко сорвались с места в противоположные стороны. Я, мгновенно повесив «Легкую походку», бросился к входу в больницу. Витя же, активировав полную защиту и заклинание скорости, стремглав помчался к ограде. Решил перепрыгнуть.

Был соблазн немного притормозить и проверить, справится ли брат. Но я должен уже, наконец, оторвать его от своей штанины и дать выполнить задание самостоятельно. Пусть проявит себя в экстремальной ситуации и покажет, чего стоит. Еще один внутренний экзамен на профпригодность.

Поэтому уже через несколько секунд я влетел в прохладный и пропахший тревогой холл больницы.

— Молодой человек, помедленнее, пожалуйста! — прикрикнула на меня скучающая гардеробщица. — Бахилы — одна копейка.

Да в гробу я видел эти бахилы!

Увидев меня, двое военных на посту охраны тут же приподнялись. Я подлетел к ним и бросил на стол паспорт.

— Светлейший князь Николаев, к Ежову в неврологию, — скороговоркой выпалил я. — Меня внесли в список для посещения. Быстрее, пожалуйста!

— Николаев… Да, вроде звонили вчера. Дорогу знаете или позвонить, чтобы вас встретили?

— Просто пустите уже, мать вашу!

Главный корпус, третий этаж, отделение неврологии, интенсивная терапия. Палата триста двадцать три.

— Быстрее по правой лестнице! — прокричала мне вдогонку гардеробщица, когда я схватил документы и прошел через пост.

И гардеробщица была права — все лифты болтались на верхних этажах, а времени ждать у меня не было. Так что я помчался сразу к ступенькам. Проклятые часы посещения — народу было полно, и мне приходилось обходить спускавшихся больных, медперсонал и сопровождающих.

Сердце колотилось как ненормальное, и стук отдавался в уши. Только бы успеть. Ну нельзя же, чтобы Никита, выжив после такого ранения, сейчас…

Не успел я взлететь на третий этаж, как мне перегородили дорогу охранники.

— Вход по спискам, сударь.

— Да Николаев я! Светлейший! В списке!

А ведь я сам просил о том, чтобы для Ежова выставили нормальную охрану. Вот теперь и получил девять кругов ада и бюрократии. Но что-то мне подсказывало, что все это оказалось бесполезно…

— Миш, поищи, — один из охранников передал другому распечатки с фамилиями. — Вроде был сегодня Николаев…

— Ща, погоди… Так, стоп-машина, да это же сам…

Да. Сам. У меня закончилось терпение. Отодвинув обоих к стене легким заклинанием «Вихря», я распахнул двери и вбежал в холл.

— Стойте! Документы надо посмотреть…

— Хотите помочь — никого не выпускайте! — крикнул я. — Ни по лестнице, ни на лифте! Пока я не вернусь!

И бросился искать.

Я ненавидел больницы. Их словно специально строили для того, чтобы всякий нормальный человек непременно заблудился в коридорах и запутался в нелогичной нумерации кабинетов.

Сидевшая за первым сестринским постом девушка в белом чепчике поднялась мне навстречу.

— Тише, сударь! Здесь нельзя бегать. Люди отдыхают!