Корпус обреченных (СИ) - Хай Алекс - Страница 17

— Зинаида Феликсовна, вынужден признать, что рядом с вами я чувствую себя деревянным чурбаном. У вас настоящий талант к танцам.

— А еще я обладаю голосом диапазоном в три октавы, — улыбнулась девушка, и сейчас робости в ней было куда меньше. — Могу как-нибудь вам спеть. Вы любите цыганские романсы, Алексей Иоаннович?

— С тремя октавами — только оперная ария, ваше сиятельство!

— Я знаю кое-что из Верди…

— Звучит соблазнительно.

— У меня не было мысли вас соблазнять, Алексей Иоаннович.

— Правда? — я приподнял брови. — А я-то понадеялся… Что ж, хотя бы постараюсь скрасить ваше пребывание в этом доме.

— Мне очень приятно ваше общество, Алексей Иоаннович.

— Всецело взаимно, Зинаида Феликсовна.

— Друзья зовут меня Идой. Если, конечно, вы хотите стать мне другом…

С места в карьер, Алексиус! С места в карьер. Не успеешь моргнуть — и окажешься во власти этого тихого омута и его рогатых обитателей. Опасная девица.

— Что ж, Ида Феликсовна, близкие зовут меня просто Лешей. Увы, мое имя не настолько благозвучно, как ваше.

— Почему же, ваша светлость? — улыбнулась Ида, когда я повел ее на новый круг. — Это древнее греческое имя. «Защитник». Мне кажется, оно вам очень подходит.

— Вы нуждаетесь в защитнике, Ида Феликсовна?

— Думаю, всякий здравомыслящий человек будет счастлив иметь своим защитником вашу светлость, — улыбнулась девушка.

Я усмехнулся.

— Некоторые Большие Дома с вами не согласятся.

— Я же сказала — здравомыслящий человек, — подмигнула Ида и многозначительно взглянула на пустые стулья.

— Полагаю, поэтому вы здесь?

Она кивнула.

— Вы все верно поняли. Я могу быть откровенной с вами, Алексей Иоаннович?

— Думаю, для откровенности самое время.

Девушка широко улыбнулась и даже издала смешок, когда мы приблизились к наблюдавшим за танцем гостям. Она отлично исполняла свою роль — со стороны все выглядело так, словно мы мило болтали о пустяках. Просто красивая парочка, наслаждающаяся молодостью и вниманием.

— Мои родители здесь для того, чтобы предложить вашему Дому союз, — тихо сказала Ида.

Что ж, вписывается в логику. Но что Юсуповы ожидают купить за этот «Черный Орлов»?

— Союз какого толка, Ида Феликсовна?

— Сперва, полагаю, политический. Видите ли, недавно моя семья оказалась в несколько… Противоречивой и даже оскорбительной ситуации. И виновником оной является хорошо знакомый вам дальний родственник князь крови Дмитрий Павлович.

А вот это уже было интересно. Павловичи что, совсем с глузду поехали, настраивая против себя Юсуповых? Князья крови — титул, несомненно, почетный, но на дворе четвертое столетие империи. Времена все же меняются. Даже для аристократии. И еще с прошлого века богатство начало с лихвой компенсировать не очень красивый титул.

Разумеется, у нас их не раздавали налево и направо, но деньги порой позволяли заключать ранее немыслимые союзы. А у Юсуповых было все — и деньги, и земли, и княжеский титул, и даже капля императорской крови.

— Что же случилось, Ида Феликсовна? Мне сложно представить, как Дмитрий Павлович мог вас оскорбить?

Ида криво улыбнулась.

— Я могу рассчитывать на конфиденциальность разговора? — тихо спросила Юсупова, когда я повел ее на очередной круг.

— Безусловно, ваше сиятельство. Я защищаю честь дам, что мне доверяются.

— Знаю, — отозвалась Ида. — Именно потому и говорю с вами. Меня очень впечатлило то, что вы встали на сторону Кати Дмитриевны и помогли ей. Пусть и с угрозой больших рисков для себя.

— Приятно, что вы видите в этом некий героизм, — улыбнулся я. — Итак, как же отец Кати провинился перед столь прекрасным созданием?

Ида крепче ухватилась за мое плечо.

— Если кратко, то Дмитрий Павлович отверг мою кандидатуру в невесты своему наследнику. Причем сделал это в весьма неприятной форме, опираясь на грязные сплетни о моих предках.

О, это была давняя история. За сотню лет могли бы уже и успокоиться.

Юсуповы, как и всякий известный род, всегда жили как под микроскопом. Каждый шаг регистрировался, каждая неосторожно брошенная фраза оседала в мемуарах какого-нибудь язвительного придворного.

О прадеде нынешнего князя ходили довольно скользкие слухи. Поговаривали, что он наслаждался обществом не только противоположного пола, но и слишком много внимания уделял друзьям-мужчинам. Однако свечку никто не держал, доказательств ни у кого не было, а поливать грязью самого богемного князя своего времени желающих всегда было полно.

Что бы там ни было на самом деле, но знатный предок женился, оставил потомство и достойно его воспитал, а также приумножил богатство и даже передал в государственный музей несколько сокровищ мирового искусства, сделав их доступными для публики. О масштабах благотворительности я умолчу — Юсуповы всегда жертвовали астрономические суммы на развитие отдаленных регионов.

— Крайне непочтительно со стороны Дмитрия Павловича, — ответил я. — Сожалею, что вам пришлось столкнуться с подобной ситуацией.

— Непочтительно? — криво улыбнулась Ида. — Согласна. Хотя у меня на языке вертятся слова погрубее.

— Согласен. Он идиот или очень стремится себя таковым показать.

— Уже ближе к тому, что я чувствую. Моих родителей и меня лично оскорбил не сам факт отказа, хотя, клянусь вам, мое приданое было достойно любой принцессы. Нас отвратило то, как был подан этот отказ.

— Потому и идиот, — ответил я. — Значит, вы здесь потому, что хотите сплотиться вокруг общего врага?

Ида чарующе улыбнулась.

— Ситуативные альянсы — самые выгодные, ваша светлость. Впрочем, вы уже и так многое сделали для того, чтобы поставить Павловичей на место. Ведь теперь сын Павла Дмитриевича пойдет под суд… После такого скандала ни одна из европейских принцесс и не посмотрит в его сторону. А значит, амбициозные планы Дмитрия Павловича пойдут прахом.

Я многозначительно взглянул на пустующие стулья.

— Европейские принцессы, возможно, и откажутся от союза с Павловичами. Но вы сами видите, что в столице их влияние очень сильно. Ведь им удалось настроить против нас многие Большие Дома.

— Уверяю вас, Алексей Иоаннович, это ненадолго. Вокруг нас тоже есть коалиция. Павловичи слишком полагаются на свое происхождение и считают, что оно дает им полный светский иммунитет. Поверьте, после решения суда ситуация драматично изменится.

— Но раз все уже почти случилось, и я пусть и невольно, но отомстил за вас, зачем же вашей семье крепкий союз с моей?

Ида хищно улыбнулась.

— Затем, ваша светлость, этого скромного отмщения нам недостаточно. Мы Юсуповы, ваша светлость. Мы всегда все делаем с полной широтой души. Казним, милуем, работаем, любим и ненавидим — никаких полумер.

Музыка начала стихать, и я подвел девушку к ее брату.

— Феликс Феликсович, — поклонился я. — Я попал в плен очарования вашей сестры.

Младший Юсупов взял Илу за руку.

— Как жаль, что мне придется ждать еще целый год, прежде чем я смогу ангажировать и вашу сестрицу на вальс, Алексей Иоаннович. Уже сейчас о ее красоте и грации ходят восхищенные слухи. Полагаю, первый полноценный выход Татьяны Иоанновны в свет произведет фурор.

— Смею на это надеяться, Феликс Феликсович.

— Молю вас, просто Феликс. Окажите мне честь, отказавшись от этих громоздких формальностей. Я и правда надеюсь стать вам другом, тем более что вскоре нам обоим предстоит защищать честь наших семей в Спецкорпусе.

Младшего Феликса я с трудом представлял в казарме. Пусть он и обладал алмазным ранговым перстнем, как и отец, но мне Юсупов казался… слишком возвышенным, что ли. От него веяло гедонизмом и даже каким-то декадентством. Хотя в общении он был приятен и держался без томности.

— В таком случае, Феликс, и я требую, чтобы вы звали меня просто Алексеем.

Ида переливчато рассмеялась, словно зазвенел серебряный колокольчик.