Барышня ищет разгадки (СИ) - Кальк Салма - Страница 52

— А кто ж его знает-то, — из-под стола выглянул мужичок с заплывшим глазом — кто-то ему по тому глазу не так давно попал. — Как наверх ушли, так и нету, а поначалу ещё и мебеля какие-то двигали, а теперь уж и перестали, и ругались крепко не по-нашенскому, а сейчас-то молчок!

И впрямь, неестественно тихо.

Следом за тем мужичком выглянул ещё один, тот почёсывал затылок. Интересно, от кого им досталось?

— Кто тебя так? — спросил Болотников.

— Так барыни Фани девка комнатная, та, что Митрий Львович притащил недавно. Она эти дни где-то пропадала, не видали дома её, а тут взялась ровно ниоткуда. И на Митрий Львовича попёрла, значит. И на нас на всех. Я от неё стулом загородился, а она тем стулом мне и двинула. И наверх усвистала.

Вот так, значит, всё же она. Явилась, не запылилась.

Тем временем госпожа Аюна перемолвилась парой слов с госпожой Фань-Фань, и они принялись вместе что-то магичить. Начали от окна, пошли дальше, двинулись из столовой.

— Дамы, постойте, — остановил их Болотников, то есть — попытался.

Госпожа Фань-Фань взглянула на него ласково и сказала:

— Я тоже живу в этом доме. И мне нужно знать, что случилось. Кроме… разного другого.

— Нужно оградить дом, чтобы ни одна мышь не выскользнула, — строго сказала госпожа Аюна.

Она держала в руках зеркало и поглядывала в него временами. Очевидно, кого-то ждала. Точно, она же велела кому-то немедленно прибыть к ней. Кому же?

Это был не портал, то есть — не уже привычный мне нормальный портал, не выход из теней, а вовсе что-то непонятное. С хлопком посреди нашей компании материализовался… молодой мужчина, так он выглядел. Черноволосый, худощавый, и очень, очень высокий. Выше на голову и Болотникова, и Соколовского. А одет — да как все приличные люди одеваются, так и одет. Сюртук неплохой, цепочка от часов, булавка в галстуке.

— Егор, ты не торопился, — заметила госпожа Аюна. — Господа, это мой младший сын.

Тот поклонился вежливо, ему назвали нас всех, и он вопросительно посмотрел на мать.

— Лисица дурная людей ест, надо бы изловить, — сказала она.

— Попробуем, — улыбнулся парень, и на миг мне показалось, что глаза его вспыхнули, что угли в печи, два таких красных уголька.

— Ограждаем дом, — говорила госпожа Аюна. — Господа некроманты, было бы неплохо, если бы вы посодействовали. Наши стены крепки, но добавить человеческой силы были бы неплохо.

— А на меня вы не рассчитываете, уважаемая Аюна? — спросил Болотников.

— А вы наверх с нами пойдёте, как законная местная власть. Беседовать с теми, кто там ещё остался. Некромантов же я попрошу понаблюдать из доступного им теневого пространства.

Госпожа Аюна командовала… как опытный руководитель, вот. И её слушались беспрекословно, даже Фань-Фань. Они и вправду оградили дом серьёзной завесой, а мы с Соколовским добавили к ней своих сил. А после он протянул мне руку, и мы воспользовались выданным нам разрешением — скользнули в тени.

И у меня только что рот не раскрылся от изумления. Потому что опытный руководитель госпожа Аюна оказалась… мелким зверьком. Бурундуком. Полоски, пушистый хвост… однако же, её это нисколько не смущало, судя по всему.

А вот её сын выглядел… интересно он выглядел. Вовсе не зверем, но… вот его бы я назвала демоном, потому что был он чёрен, худ и высок — как будто ещё выше, чем казался в нашей реальности, а вокруг него трепетал пламенный ореол. И никаких сюртуков и часов с цепочками, вы не подумайте.

Фань-Фань же мы уже видели, и это вновь было мощное чешуйчатое тело, и шевелились усы на голове, и сверкал гребень, и сияли глаза.

Мне даже стало интересно, а что видят все эти существа вместо нас? Кого-то мелкого и слабого? Или наоборот?

Дом из теней виделся… домом. Вот столовая, вот прихожая, вот лестница наверх…и Болотников идет туда, и его сопровождают три нечеловеческих сущности. И та, что кажется самой малой, на самом деле или владеет чем-то, остальным неведомым, или ещё по какой-то неизвестной причине пользуется немалым уважением.

А мы скользим тенями следом.

На втором этаже я вижу небольшую деревянную площадку, и коридор уводит вдаль. А справа от нас — двустворчатые двери в комнату. Мы идём туда — кто явно, кто тайно.

Окна не заморожены — значит, магическое утепление. Солнечные пятна на паркетном полу. На стене тикают часы. На стенах две картины, на полу обитые узорчатым шёлком банкетки, а на полу ковёр, скрадывающий звуки. И возле одной такой банкетки лежит на ковре Черемисин — с совершенно белым лицом, и я вижу, что жизни в нём нет ни капли, что смерть эта совершенно точно насильственная, и что если начинать его расспрашивать, то ничего он нам не ответит.

И сбоку — двери в следующую комнату. Закрытые.

Болотников стучит — не отпирают.

— Открывайте немедленно, — говорит он строго.

Не реагируют.

— Егор, — ведёт плечом госпожа Аюна.

Тот касается двери пальцем — и она просто осыпается в труху.

Все мы заглядываем в другую комнату, и видим, что это спальня. И на разворошенной кровати сидит уже знакомая нам китаянка, и держит за горло девчонку лет семнадцати.

Горничная Танюшка, дочка управляющего — догадываюсь я. И она пока ещё жива.

— Извольте немедленно отпустить девушку и отправиться с нами, госпожа Линь-Линь, — с ходу заявил Болотников.

Та только глянула на него насмешливо — мол, не понимаю.

— Всё она понимает, — холодно сказала Фань-Фань.

И заговорила по-китайски, до меня долетела суть — мол, перестань дурить и сдавайся, уже наломала дров, достаточно. А не сдашься — тебе же хуже будет.

Линь-Линь продолжала улыбаться, и тогда Фань-Фань достала из собственной причёски памятную шпильку и показала. Лисица мгновенно спала с лица и закричала что-то по-китайски, мне пришлось очень сильно сосредоточиться, чтобы уловить суть. Кажется, она называла Фань-Фань воровкой и кем-то подобным, и призывала на её голову всяческие проклятья. Но та ни на мгновение не изменилась в лице, молчала и ждала.

— Из уважения к хозяевам этого места дальше мы будем говорить на их языке, — сказала драконица. — Немедленно отпусти девушку и подойди к нам.

— И что тогда? — сощурилась лисица.

— Обсудим. Ты нарушила здешний закон, кто ты после этого?

— Не тебе говорить мне о здешних законах!

— Я могу сказать о законах, милая дама, — сказал Болотников. — Мне велено приглядывать за тем, чтобы местные маги и магические существа исполняли их так же, как все прочие, кто проживает на вверенной мне территории.

— О законах скажу и я, — шагнула вперёд Аюна. — И господин Болотников меня поддержит. Ты пришла сюда незваной и не захотела жить в мире. Ты должна ответить за это.

Линь-Линь сощурилась, её правая рука, которой она держала девушку, заколебалась и трансформировалась в лапу с когтями. Девушка попыталась дёрнуться и пнуть, но попала только в воздух.

— Ну, давай, — Фань-Фань скользнула и оказалась рядом с лисицей.

Когти потянулись к шее, а я помню, что они ядовитые! И что же делать?

Чёрный вихрь возник за спиной лисицы, чёрные тени непонятных очертаний окружили её, и она не ожидала, рука дрогнула… в этот момент Болотников выдернул из-под её руки перепуганную девчонку. Девчонка вздохнула… и заревела.

— Иди, умойся, потом расскажешь, что тут было, — вздохнул Болотников.

Теперь все они решили, что с лисицей можно не церемониться, а она тоже не собиралась сдаваться просто так. Хрясь — лапа бьёт по окружившим её теням, а потом и хвосты, о да, хвосты, она перекинулась, и мне хочется увидеть это не из теней, и я шагаю наружу.

— Лёля, стой! — пытается командовать мне Соколовский, но меня как тащит что-то.

Выхожу, стою сбоку, таращусь.

Ну да, чудо заморское, хвосты в разные стороны таращатся, их девять, и этими хвостами она хлещет, как оружием — это помимо когтей. Рвёт ту черноту, что окружила её, и вырывается из кольца, и видит меня.

Я рефлекторно ставлю защиту и бью её, но она смеётся мне в лицо, скользит мимо меня и проваливается в тени. Я — за ней, там же Соколовский, а он не сказать, чтобы вполне здоров и вообще! Я не дам его доесть!