Похоже, он попал. Том 4 (СИ) - Новиков Николай Васильевич - Страница 10

Сложив руки за спиной, я с удовольствием шагал по квартальчику и слушал торговую суету.

Эх… приятно.

Странно, но сейчас, шагая среди людей, среди обычной человеческой суеты, я чувствую себя по-настоящему счастливым.

Зачем все эти разрушения, дуэли? К чему всё это? Разве нельзя просто строить киоски и продавать матрёшки неграм? Разве нельзя просто вызывать у них улыбку неваляшкой, которая почему-то никак не падает?

Разве стоит улыбка китайской девочки, дававшей мне мандаринки, войны с чудовищами? Стоит ли обычный московский вечер очередной войны между аристократами?

«Я не хочу конфликтов», — кажется, я всё для себя решил, — «И присоединяясь к стране, меня заставят в них участвовать. Везде я буду лишь инструментом влияния», — я подошёл к киоску, — «Везде, кроме Сёгуната…»

— Здравствуйте, подайте кубик-рубика. Можно сразу несколько

— Держи, — мне протянули три игрушки, — С тебя…

Я телепортировался на какую-то крышу, оттуда в воздух, а затем, за несколько разгонных прыжков, залетел на самое высокое здание Нео-Москвы.

Хотелось расслабиться. Побыть наедине с собой. И окружив себя телекинезом, защищающим от ветра, я смотрел на крошечные огоньки снизу и просто наслаждался каждым мгновением такого вот всемогущества.

«Куда хочешь… что захочешь… и такой свободы станет ещё больше, добудь я остальные Вортексы»

Похоже, я начинаю любить свою жизнь.

— Твою мать, как это там… — я приподнял кубик над ладонью и попытался его аккуратно собрать, как через минуту он уже разлетелся от неумелого движения, — Э-э-э, ёпта, так, падажжи…

Достаю второй. Аккуратно. Та-а-ак. Немного…

Поворачиваю одну грань. Ага. Затем вторую. Угу…

— Э-э-э… — я высунул язык и медленно вертел левитирующий между ладоней куб, — Хе-хе, вроде получается.

Контроль даётся лучше. Голова, правда, разболелась, но это потому что я тупой, а не…

«Ха?», — внимание привлёк взрыв где-то вдалеке.

Кубик разлетелся к херам.

Прогремел второй взрыв. Причём это не энергокристалл на заправке или типа того, а… заклинание? Да, огненное заклинание на площадь. И гремит оно откуда-то с окраин.

«Не нравится», — нахмурился я, — «Кто смеет рушить мою идиллию? Какая сука вредит МОЕМУ миру?»

Я разворачиваюсь на краю крыши и, прикрыв глаза, падаю спиной вниз.

Крайняя точка мерцающей антенны стремительно удалялась. В ушах стоял такой шум, что я едва различал даже собственные мысли, не говоря уже о звуках столицы. Холод, скорость, свобода — всё это смешалось в падении с самого высокого здания города.

Странные суицидальные наклонности. Но только так я чувствую…

Что я Бог.

До земли пятьсот метров. Двести. Сто.

Пятьдесят метров до столкновения, но одна лишь моя мысль, и я исчезаю в портальной вспышке, через мгновение уже оказываясь на ногах.

«Там», — несмотря на ор очевидцев вокруг, моё внимание привлекал лишь источник взрывов.

Я телепортируюсь на крышу, осматриваюсь, ориентируюсь, и за несколько десятков скачков пролетаю весь город, временами разрушая крыши, снося автомобили и просто шугая голубей.

Скачок. Скачок. Скачок. Раз за разом, всё быстрее и быстрее.

Но время поджимало, и потому я не обращал внимания на небольшое укачивание.

И это того стоило — двадцать секунд, и я уже на другом конце города. Выскакиваю, снова филигранно прокатываюсь на ногах и на ходу усаживаюсь на край крыши, доставая кубик и наблюдая за представлением.

Погоди… знакомое хлебало!

Вася! Мой гопник Вася! Откуда у него второй глаз⁈ Почему он светится⁈

Васёк стоял по одну сторону улицы. А по вторую… человек в белом балахоне и с «шумящей» маской на лице?

Какого…

— Ты уверена? — спросил Вася прижимающуюся к нему девчонку лет четырнадцати.

Та со слезами на глазах кивнула и спряталась за его спиной. Вася выдохнул, хрустнул шеей и вышел вперёд.

— Какого чёрта? Ты — жалкий самозванец! Культ Догмы никогда не станет домогаться воспитанников детдома! Ни моих, ни чьих-либо ещё!

— Таково писание, мой последователь, — Догма развёл руками, — Во имя поклонения, девы могут принести жертву своим телом.

Погоди… чё, сука?

То есть остатки Приказов, остатки моей Воли сохранились с пропажей Короны? Вася всё ещё смотрит за детскими домами и защищает его воспитанников?

И культ Догмы? Он разросся настолько, что появились лжепророки?

— Это наглая ложь, — процедил Вася, указывая пальцем на Догму.

Глаз смотрителя детских домов вспыхнул, а по его телу пошли красные трещины.

Только вот мне кажется, что даже с несколькими помощниками за спиной, ему не выстоять против грёбаных десятков последователей Лже-Догмы. Да, битва примерно пять против двадцати.

— Ты ведь знаешь, что я — неприкасаем. Что воля моя…

Я спрыгиваю с крыши и с грохотом приземляюсь на чью-то машину.

Разговор прекратился. Девчонка с синяками на руках пискнула и спряталась среди парней подальше. Остальные же, — что Вася, что лже-Догма, что его последователи в белых масках, — повернулись на меня.

Я посмотрел в ответ.

Пустым, разочарованным взглядом.

— Догма — есть созидание. Он пришёл, чтобы сделать жизнь лучше. Наказать провинившихся и дать шанс достойным, — процедил я, переводя взгляд на лжеца, — Но он не приходил, чтобы трахать детей.

Я провожу рукой сверху-вниз, и…

Просто разрезаю пространство там, где стоял Лже-Догма.

Его тело распадается на две равные доли, маска перестаёт работать, и все прекрасно видят, что за ней скрывалось не божество, а простой кривозубый бичара.

— Тц, мусор, — цыкнул я, — Ну, теперь видите? Не очень похоже на хвалёную неприкасаемость, верно?

Все застыли с открытыми ртами.

«Моё наследие живёт», — я же единственный, кто улыбался, — «Как минимум Вася делает то, что я хотел», — перевожу взгляд на парня, — «Или… потому что это он хотел?»

— Ладно, бывайте. Видите Догму-идиота — не бойтесь пинать ногами. Чао, — я уже махнул, как меня отвлекли.

— Стой! — крикнул Вася, — Кто ты такой?

— Я? — не сдерживаю улыбки, — Догма.

Телепорт на крышу, с неё в воздух, а оттуда подальше.

Да уж, удивлён. Не только тому, что дело моё живёт, но и что появились целые подражатели! Культ настолько разросся? Может вернуться к его управлению? Я ведь всё-таки…

«Так, погоди… ещё взрывы⁈ Они продолжили сражаться? Или… сука, я не туда прилетел!»

На весь район раздался грохот. И был он неподалёку от того места, что я принял за место сражения.

Плохо! Плохо-плохо!

Я меняю направление прямо в полёте и за два скачка долетаю на ярко-алой вспышки. Приземляюсь на крышу. Осматриваюсь.

Чудовища. Десятки чудовищ всех мастей и улучшений противостояли местному ополчению, во главе с… Митей?

Митей, покрытым огненными трещинами, значительно набравшим в мышечной массе и полностью излечившемся от вида бывшего наркомана.

От него исходила сила. Настоящая, чистая боевая мощь.

И он защищал здание. Детдом? Да, точно, это детдом. Защищал людей в нём. Защищал…

— Мама… — прошептал я.

«Нет… нет-нет-нет!», — я телепортируюсь вниз, проскакиваю мимо линии защиты и телепортируюсь прямо к лежащей женщине.

Она держалась за кровоточащий бок.

В моей груди всё опустело.

— Эй. Эй, мам, эй!

— К-костя? — она подняла на меня голову, — Костя, это ты?

— Да! Это я! — я схватил её за руку и упал рядом на колени, — Что с тобой⁈

— Костя… Костя, ты жив… — она тяжело задышала, — Ты…

— Потом разберёмся, где я и кто я! — заорал я, — Что с тобой⁉

Мама зажмурилась и, протяжно выдохнув, взяла себя в руки:

— Задело. Ничего страшного, жить буду, но бегать вряд ли смогу, — улыбнулась Лиза.

— Что ты здесь забыла? Зачем ты вообще сюда вернулась? — во мне вскипала ярость вперемешку со страхом.

— Работаю, — ответила она ослабшим голосом, — Я волонтёр в культе Догмы. Они… помогали мне справиться с твоей пропажей — теперь я помогаю им.