Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 3 (СИ) - Евтушенко Сергей Георгиевич - Страница 6

В открытую деревянную форму, усеянную изнутри тысячами тонких игл, добровольно шагает одурманенная танцовщица. Форма хищно захлопывается и падает на бесконечно длинную ленту конвейера, после чего та уносит её в темноту. На одном участке форму окунают во что-то, напоминающее дымящуюся кислоту, на другом, отсекают и заново пришивают все конечности. Покуда на выходе не возникает двухметровое пугало, подвешенное на невидимых колдовских нитях.

Я не успел сходу осознать непередаваемое сумасшествие этого процесса. Во многом потому, что в зале царил хаос сверх необходимого — и источник этого хаоса оказался мне знаком. Бенедикт, помощник Анны, в своём неизменном старинном костюме и низко надвинутой шляпе-котелке, расшвыривал марионеток, словно те были сделаны из бумаги. Расшвыривал он их не просто так — за его спиной, в дальнем углу сидела сама Анна, свернувшись в защитной позе, словно смертельно напуганный ребёнок. Деревянные фигуры наступали и тянулись к ней, не обращая ни малейшего внимания на её грозного защитника.

Заметив меня, Бенедикт ухмыльнулся — ещё шире обычного — и на пару секунд ускорился настолько, что обратился в тёмный вихрь, сметающий всё на своём пути. А затем он исчез, как исчезает вихрь — почти бесследно, оставив лишь медленно оседающую на пол тёмную пыль. В радиусе десяти метров от Анны не осталось целых марионеток, а остальные застыли, повернувшись в мою сторону и прикладывая ладони к щекам.

— Анна! — я бросился к ней, не обращая внимания на жутких кукол с чёрными провалами глаз. — Анна, ты цела⁈

— Виктор… Вик…

Она подняла на меня заплаканное лицо, и только сейчас я заметил, что на ней больше не было карнавальной маски. Изысканное вечернее платье было изорвано до состояния жалких лоскутов. Мой собственный костюм, хорошенько потрёпанный людьми-насекомыми по дороге, на контрасте с ней смотрелся как новенький.

К счастью, кроме рваного платья, а также нескольких видимых ушибов и царапин Анна не пострадала. Я помог ей подняться, стараясь не задерживать взгляд на обнажившихся соблазнительных формах. Не место и не время — мягко говоря.

— Идти можешь?

Она слабо кивнула, я подставил плечо, и мы пошли к выходу, мимо всё ещё остолбеневших марионеток.

— Что стряслось? — наконец спросил я, не в силах сформулировать более внятный вопрос.

— Я… я не рассчитала, когда создавала маски. Переоценила свои силы. Когда началась подготовка к представлению меня автоматически посчитали не гостем, а слугой. Расходным материалом, что можно выдернуть из зала и поместить… в это место.

Анна ощутимо содрогнулась от отвращения, и я инстинктивно приобнял её за плечи.

— Что с Бенедиктом? Как он сюда попал?

— Он воплотился, когда им почти удалось… — Анна снова вздрогнула. — Когда моя жизнь была в опасности. Он защитил меня, но перестарался. Скоро они поймут, что подготовка сорвалась.

— Нам надо выбираться отсюда.

— Рано, — прошептала она.

— Ты с ума сошла? Чудо, что меня не засекли до сих пор, а из тебя вообще попытались сделать одну из этих хреновин!

Я раздражённо кивнул в сторону ближайшей марионетки — та всё ещё не делала попыток сдвинуться с места.

— Другого шанса не будет, — повторила она то, что говорила ещё на балу. — Дверь где-то рядом.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю.

И чужой внутренний голос подтвердил — она права.

— Так что, блин, за этой дверью?

Мы выбрались в коридор, и Анна уверенно повернула налево — туда, где я ещё не был. Было видно, что каждый шаг даётся ей с некоторым трудом — видимо, я неверно оценил её повреждения. Но останавливаться она явно не собиралась.

— Источник силы, — наконец сказала она, когда мы отошли от входа в «сборочный цех». — Бесценный подарок от спонсоров для всех гостей, запланированный на торжественный финал бала.

— Но нам он, понятное дело, нужнее.

— Не нам. Полуночи.

Я не успел уточнить подробности — сзади раздался топот десятков деревянных ног. Марионетки очухались и бросились в погоню, протягивая непомерно руки вперёд, как зомби из дешёвого хоррора.

Три выстрела из Райнигуна я уже потратил. Осталось всего два, и их хотелось приберечь на более серьёзную угрозу. Оглянувшись по сторонам, я схватил валяющийся на полу железный штырь длиной в полметра, и встретил первую из ростовых кукол сокрушительным ударом в голову. Голова разлетелась щепками дерева и ошмётками мяса, пока остальное тело медленно и ненатурально опускалось на пол. Штырь своё дело сделал, но слегка погнулся.

Эх, сюда бы мой любимый полэкс!

Теперь мне приходилось распределять усилия между тем, чтобы отбиваться от марионеток и не отставать от Анны. Временами нам удавалось оторваться, перегородив коридор декорациями, но впереди распахивались новые двери, откуда возникали новые деревянные враги. Иногда к ним присоединялись кошмарные музыканты, но основная их масса, видимо, была всё ещё занята на балу. За каких-то пятнадцать минут побега и сражения я сменил два штыря и четыре одинаково неудобных образца бутафорского оружия из груд реквизита. Тактика марионеток оказалась неэффективной, они в основном пытались схватить тебя со всех сторон и тянуть, чтобы разорвать на части. Музыканты представляли более серьёзную угрозу — концы их сросшихся с телом инструментов по остроте могли поспорить с ножами и копьями. С импровизированным оружием и даже без него я был гораздо сильнее и быстрее этой безумной толпы. Но мне требовалось защищать Анну, а силы постепенно кончались.

Вот пол под ногами моей спутницы трещит и ломается, поддавшись под натиском деревянных рук. Я еле успеваю оттолкнуть её в сторону, прежде чем её утащили куда-то вниз.

Вот мы сворачиваем в коридор со стенами, обтянутыми человеческой кожей, где пол негромко, но вполне отчётливо дрожит и стонет при каждом шаге.

Вот целая толпа марионеток преграждает нам путь, и я трачу ещё один — предпоследний — выстрел из Райнигуна, чтобы испепелить первую тварь и ошеломить остальных, а затем врезаюсь в них словно шар для боулинга — в кегли. Те куклы, что не успели подняться, растаптываются в труху и кровавую кашу.

Вот Анна останавливается перед ничем не примечательной дверью, за которой оказывается ещё один вход в технические тоннели. Она делает неопределённый жест левой рукой, и сырое пространство с бетонными стенами озаряет ярчайшая вспышка света. Мы бежим дальше, а за нашими спинами люди-насекомые, привлечённые приманкой, набрасываются на преследующих марионеток.

Эпизоды погони и сражений начали сливаться воедино, поглощая чувство времени и пространства, высасывая остатки сил. Но когда я начал думать, что больше не выдержу, и готов рухнуть на месте чтобы никогда не вставать, Анна сдавленно выдохнула:

— Здесь!

На этот раз перед нами даже не было двери — просто ровный участок стены, но Анна лихорадочно обшаривала его руками, нажимала в разных местах и шипела от злости, когда ничего не происходило. Время поджимало… нет, времени не осталось вовсе.

— Тайный ход? — коротко спросил я.

— Должен быть. Дверь — там, за стеной!

Тяжело вздохнув, я отстранил её в сторону и примерился. Короткий удар плечом с разбега болезненно отозвался по всему телу, но кладка как будто дрогнула. Ещё один удар. Ещё. Ещё! На пятый раз что-то треснуло — возможно, моя плечевая кость, но стена поддалась, провалилась внутрь вместе с остатками надёжной свежей кладки. И внутри действительно была ниша с дверью, а в двери — замочная скважина.

Пульсирующая в правом плече боль растекалась вниз, так что даже пальцы шевелились с трудом. Я достал ключ с шеи левой рукой и без особого удивления обнаружил, что он идеально подошёл под замочную скважину. В конце концов, этот артефакт в ней даже не нуждался.

Я ожидал, что внутри окажется что-то грандиозное. Невероятное, сносящее крышу, наравне с обстановкой на самом балу. Но открывшаяся комната оказалась пыльной кладовкой, в которую мы с Анной еле поместились вдвоём. Покосившиеся полки и рассохшиеся шкафчики, забитые гниющим хламом, снующие по полу тараканы, паутина и тлен. Моё разочарование было столь велико, что я собрался тут же развернуться и поскорее свалить из этой бесполезной каморки, но был остановлен железной хваткой на запястье повреждённой правой руки. Анна убедилась, что я её не покинул, присела на корточки и запустила ладонь в самый центр кучи грязного тряпья. Через миг её лицо озарилось и на свет божий появилась шкатулка, достаточно современная на вид. В такой с равным успехом могли бы держать визитки или сигары, но сейчас внутри хранилось нечто куда более ценное.