Фаворит смерти 3 (СИ) - Волков Тим - Страница 30

Или у меня опять начинается паранойя? Обстановка и натянутые нервы не способствовали спокойному потоку мыслей. Да еще это темнота.

«Уничтожь их всех», — повторила Смерть.

И я начал действовать.

Магические конструкты доставал из глубин память, причем, как мне показалось, не из своей.

Складываясь с моей сущностью, они обретали какие-то патологические, кривые формы. Слишком отвратительные, чтобы быть правильными.

Но Смерть лишь довольно кивала:

«Бей! Бей! Бей!»

Я швырнул один несуразный конструкт. И убедился — он был поистине страшен. Одного демона развоплотило в считанное мгновение. Он растворился во тьме, словно облитый кислотой.

Увидев это, другие бесы истошно загудели:

— Мой? Мой? Мой?

Теперь самоуверенность и злость сменились страхом и удивлением.

Я вновь ударил заклятием. И вновь уничтожил демона.

Потом еще одного.

Я ощущал небывалый подъем: подумать только — я убивал демонов собственными руками!

«Не зазнавайся!» — тут же одернула меня Смерть.

Очередной конструкт полетел вдруг мимо — демон ловко увернулся. И рванул ко мне.

Черт!

Я отпрыгнул в сторону. Еще один демон, видя, что я попал впросак, бросился на меня.

Мне только чудом удалось сотворить еще один конструкт и бросить его в демона.

Вспышка — и монстр растворился в воздухе.

Второй удар — и демон развоплотился прямо перед моими глазами, успев только щелкнуть огромными уродливыми челюстями.

Я вновь поднялся на ноги. И принялся раздавать гадам магические оплеухи.

Инфернальные твари уже не желали поймать меня — им хотелось поскорее убраться.

Пустив вдогонку последний конструкт, я с наслаждение стал наблюдать, как он испепеляет уплывающего прочь демона, помедлившего с бегством.

Наступила тишина. Я остался один.

«Куда теперь?» — спросил я у Смерти и вдруг почувствовал, что чертовски устал. От сотворения такого объема заклятий меня словно выжало как лимон.

Смерть не ответила.

Тогда я пошел наугад.

Я брел в темноте, не зная, куда иду. Может быть, и вовсе ходил кругами?

Но через какое-то время вдали показался призрачный белый огонек.

Уже понимая, что боятся нечего — что может быть страшнее демонов? — я двинул в его сторону.

Огонек оказался призраком. И он был не один. Россыпь душ, словно кто-то уронил рис на черное покрывало, виднелась в подобии долины. Я смотрел на это с удивлением и каким-то смешанным чувством. Ряды. Бесчисленные, ровные.

Я понял — это были все те, кто когда-то зашел за Барьер и погиб.

Изувеченные солдаты и генералы, раненые медики и простые парни, забравшиеся за границу каким-то неведомым образом. Тысячи лиц взирали на меня, беззвучно, не колеблясь. И у каждого можно обнаружить рану, от которой он погиб — у кого-то пробита грудь, у кого-то — раскромсана голова, кто-то — с небольшой черной дырочкой прямо между глаз.

Я шел мимо рядов, пораженный увиденным, не смея заглянуть им в глаза.

Сколько так продолжалось, я не знал. Ряды покойников все не сокращались, с каждым шагом открывались все новые и новые, и я шел, шел, шел…

В какой-то момент я даже стал проваливаться в гипнотическое состояние. Неужели я обречен блуждать среди них вечность? А может быть, я уже один из них и должен занять какой-то из рядов?

Нет! Я живой. Пусть и со Смертью внутри. Но живой. И вставать в один ряд со стоящими призраками я не собирался.

С этими мыслями я все шел вперед, как вдруг один из бойцов преградил мне путь. Отдав мне честь, он что-то беззвучно произнес.

— Что? — только и смог ответить я.

И вдруг прочитал на его нашивке на груди: «Фельдфебель первого ранга Константин Бобков».

— Евгения… — прошептал я, вспомнив знакомую фамилию.

И призрак переменился в лице — из ничего не выражающее маски она вдруг превратилась в удивление, которое быстро сменилось на боль.

— Она ваша дочь? — спросил я.

И призрак кивнул.

— Помогите мне выбраться отсюда, — прошептал я, едва не плача.

Призрак махнул мне рукой и повел через ряды покойников.

Мы плыли так, казалось, целую вечность, пока не оказались в странном месте. Темнота тут едва рассевалась и можно было различить общие черты. Однако вид был не самым красивым. Кости. Множество костей. Тысячи и десятки тысяч человеческих костей, сваленных в огромные ровные кучи.

— Что это… — только и смог промолвить я.

Призрак показал мне жестом — молчи!

А потом подошел к одной из куч и достал оттуда череп.

Протянул его мне.

— Зачем? — прошептал я.

Призрак показал жестом — открывание двери ключом.

И я взял череп.

Призрак показал жестом — закрой глаза.

И я закрыл.

Когдав следующий раз открыл глаза, то передо мной стоял…

— Альберт Михайлович? — только и смог выдохнуть я, видя преподавателя.

Или это мне сейчас кажется? Магическая отрава добралась и до мозга?

— Да, я это я, — ответил Чернов. В тоне голоса ощущалось напряжение. — Решил связаться с тобой по поводу… — Чернов мельком глянул на Бартынов, уклончиво ответил: — По поводу нашего недавнего разговора — а Ольга сказала, что с тобой что-то не в порядке. И попросила приехать. Я так понял у вас с врачом беда? Найти не можете?

— Не можем, — кивнул Бартынов. — Если можете чем-то помочь — валяйте.

Чернов кивнул.

— У меня конечно не медицинское образование, но одно время я кое-что изучал некоторые трактаты и даже имел неплохой практический опыт…

— Ближе к делу! — начал нервничать Бартынов.

— Хорошо, — кивнул Чернов. — Вкратце расскажите мне, что случилось: характер повреждения, магические элементы, которые были задействованы, что-то, что, как вы считаете, будет мне полезно.

— Его ударили огненным шаром, каким именно — не разглядел. То-то сильно похожее на «Круг Жертвы». Я наложил как смог поддерживающие заклятие, но я в это мне спец.

— Вас понял, — кивнул Чернов.

И подошел ко мне ближе.

— Сейчас осмотрю рану.

Я начал вновь проваливаться в беспамятство. Это тут же заметил Альберт Михайлович и накинул на меня спасительную сеть заклятия. Полегчало. Боль отупила, сознание прояснилось.

— Спасибо, — кивнул я, облизывая пересохшие губы.

— Вы правы, — обратился к Бартынову Чернов. — Это «Круг Жертвы», да не простой, а с оттягиванием нижнего слоя.

— Что это значит?

— То, что надо очень хорошо поработать, чтобы… — Чернов глянул на меня, в глазах мелькнуло сомнение. Но он все договорил: — Чтобы спасти Максима.

— Тогда действуйте, док, — произнес Бартынов. — Я в вас верю.

— Хотел бы и я в себя так верить, — не весело ответил тот.

— Продержите его как можно дольше — я пока постараюсь найти хоть какого-то врача. Будь они все неладны!

Чернов кивнул. И принялся колдовать надо мной.

Но длилось это не долго. Проведя рукой и создав проекцию магического сканера, Бартынов задумчиво посмотрел на результат и произнес:

— Парень безнадежен. Его не спасти.

— Док, не надо бросаться такими словами.

Бартынов аж привстал с кресла. Его кустистые брови сдвинулись к переносице.

— Я говорю предельно честно, — ответил Чернов, и по выражению его лица стало понятно — так оно и есть. — Парень обречен.

Это повисло в воздухе.

Я слышал слова Альберта Михайловича, но мне было все равно — его слова не ранили меня. Я ощущал странное чувство умиротворения, которое наступает, за мгновение до того, прежде чем провалиться в сон. И только боль не давала мне окончательно отключиться.