Спасите меня, Кацураги-сан! Том 4 (СИ) - Молотов Виктор - Страница 22

Технику операции уже давно усовершенствовали. Она совершенно не травмирует организм. Электроды проводятся через сосуды, а сам кардиостимулятор помещается под ключицу. Обычно весь процесс длится от тридцати до шестидесяти минут и проводится под местной анестезией.

Но причина, по которой врачи отказались от повторного имплантирования — не в самой операции. Организм Кушикабы Тэцуи так резко отреагировал на предыдущий аппарат, что пациента еле откачали. Произошёл шок — резкое падение давления, мужчину госпитализировали в самый последний момент и долго не могли понять, в чём проблема.

Никто не хотел рисковать, а потому перевели Кушикабу на таблетированные антиаритмики.

Только они с проблемой справлялись кое-как.

— Не стану бахвалиться, Кацураги-сан. Хоть благодаря внесённым вам корректировкам мне и стало лучше, но чувствую я себя до сих пор паршиво, — признался Кушикаба Тэцуя.

— Поэтому — вы здесь, — кивнул я. — Препарат начнёте принимать уже сегодня. Но для начала позвольте мне вас осмотреть.

Пока я накачивал воздух в манжетку тонометра, мои глаза бродили по телу мужчину, изучая его, с помощью «анализа».

Пульс за сотню. Ритм биения сердца правильный, регулярный, но слишком уж быстрый. Давление всё такое же низкое, как и всегда.

— Я надеюсь, вы бросили принимать кофеин с никетамидом, Кушикаба-сан? — спросил я.

— Конечно, Кацураги-сан, вы запретили — и я бросил. Правда, с ними мне было немного легче, — ответил он.

— Легче вам становилось, потому что эти препараты поднимали давление. Но главная проблема оставалась неизменной — пульс. И кофеин, и никетамид поднимают частоту сердечных сокращений ещё выше. Такую нагрузку на ваше сердце подавать нельзя.

Пока я объяснял Кушикабе причину отмены препаратов, «усиленный анализ» осматривал волокна сердца.

Да… Дела плохи. Мышечные волокна миокарда сильно разрослись. Наблюдалась выраженная гипертрофия желудочков. Очень скоро эта нетипичная аритмия приведёт к развитию сердечной недостаточности и затронет оба круга кровообращения.

Будем надеяться, что «Нормотоникс» окажется действенным препаратом. Мне искренне хотелось верить, что зверская конкуренция, искусственно созданная в стенах «Ямамото-Фарм», вынудила фармакологов создать качественный препарат.

Хотя они могли поторопиться, и вместо прорыва допустить ряд ошибок.

Что ж, скоро мы это узнаем.

Я передал Кушикабе две упаковки «Нормотоникс» и расписал схему приёма таблеток. Пока Огава Хана готовила направления на все необходимые исследования, которые Кушикабе предстоит проходить каждые три дня на протяжении месяца, я открыл инструкцию.

Было важно рассказать мужчине о том, какие побочные действия имеются у исследуемого препарата. Хотя все побочки ещё не выявили. Ведь они бывают разных типов: частые и редкие, предсказуемые и непредсказуемые, отдалённые. И естественно, что на предыдущих этапах клинических испытаний обнаружили далеко не все побочные эффекты.

— Смотрите, Кушикаба-сан, — начал я. — В первые несколько дней вас начнут беспокоить головные боли. Судя по предоставленной мне статистике, с этим побочным эффектом столкнулись все испытуемые. Но в течение трёх-пяти дней он полностью исчезнет.

— Ну уж головные боли я как-нибудь потерплю, — отмахнулся Кушикаба Тэцуя.

— Остальные побочки встречались реже — тошнота, рвота, диарея, — начал перечислять я. — Но на них можем спокойно не заострять внимание. Если вы когда-нибудь читали инструкции к другим препаратам, то могли заметить, что эти побочные эффекты есть вообще у всех лекарств.

— Кацураги-сан, уж простите меня за прямоту, — усмехнулся Кушикаба. — Но я готов месяц с горшка не вставать, лишь бы этот препарат мне помог.

— Хороший настрой, Кушикаба-сан, — рассмеялся я. — Но всё же обращу ваше внимание на одну важную побочку, которую мы точно не имеем права пропустить. Если ваш организм отреагирует на препарат слишком резко, может произойти резкий подъём давления и падение пульса вплоть до брадикардии. То есть — полностью противоположная вашему нынешнему состоянию картина. Всем испытуемым я буду давать свой номер телефона. Если происходят хоть какие-то неблагоприятные изменения — сразу связывайтесь со мной, в любое время дня и ночи.

— Понял вас, Кацураги-сан. Не волнуйтесь, я — крепкий. Справлюсь как-нибудь, — уверил меня он.

Я отпустил Кушикабу Тэцую на анализы, а сам, прежде чем звать следующего испытуемого, ещё раз пробежался по инструкциям.

В них был описан механизм действия препарата. «Нормотоникс» действовал очень нетипичным образом. В нашем сердце и сосудах находятся схожие рецепторы, которые являются целью препаратов для снижения давления и пульса.

Поэтому я, если можно так выразиться, любил больных с одновременным повышением давления и пульса. Для них была целая гора препаратов, которые решали сразу обе проблемы.

Но «Нормотоникс» был накручен донельзя. Не знаю, чем напичкали его химическую формулу, но этот препарат воздействовал на рецепторы по-разному. Одной стороной он начинал вставляться в рецепторы сердца и снижал пульс, а другой стороны орудовал в сосудах, вызывая их спазм и поднимая давление.

— Напрягают меня эти клинические испытания, Кацураги-сан, — нахмурилась Огава Хана. — Людей используют будто лабораторных крыс! А мне казалось всегда, что эксперименты над людьми запрещены…

— Огава-сан, ну что вы такое несёте? — вздохнул я. — Это — не эксперименты. Если препараты не тестировать на добровольцах, они никогда не будут завершены и, соответственно, не смогут спасти миллионы жизней. Я практически не знаю случаев, когда испытуемые страдали во время приёма таких лекарств. Только от побочных эффектов.

— А им хотя бы заплатят за это? — спросила она.

— Конечно, Огава-сан, — кивнул я. — Кроме возможности получить лечение, они на протяжении месяца проходят бесплатное обследование и по окончании этого этапа получат определённую сумму. Между прочим, на тесты некоторых препаратов люди в очереди выстраиваются. Это неплохой способ подзаработать. Только не всех берут, по разным причинам.

— Слишком здоровые? — поинтересовалась Огава.

— Да, а иногда слишком больные. Условия разные бывают. Позовите, пожалуйста, следующего Огава-сан. Кажется, за Кушикабой сидел наш старый знакомый Кишимото Мицузане.

Когда Мицузане сел на кушетку, я заметил тревожный знак. Лицо молодого человека отекло. И брюки в районе голеней сильно раздуло. Без всякого «анализа» можно сказать, что болезнь почек прогрессирует. И кроме неё, на отёки сильно влияет сердце. Парня нужно вытаскивать, иначе он на всю жизнь останется инвалидом.

И жизнь эта может оказаться короткой. Если нефрологи не смогут сохранить функцию его почек и дело дойдёт до диализа… Он будет зависим от этой процедуры до конца своих дней.

Ведь одна из главных функций почек — выделительная. Почки очищают кровь и фильтруют отходы жизнедеятельности, превращая их в мочу. Если почечный фильтр «ломается», почки запускают ряд неблагоприятных механизмов. В мочу начинают выходить полезные вещества, например, белок.

А когда фильтр забивается этим белком, в крови начинают скапливаться вещества, которые должны были стать мочой. Для этого и был создан диализ. Аппарат прогоняет через себя кровь человека и чистит её, взяв на себя функцию почек.

— Как самочувствие, Кишимото-сан? — обратился я к Мицузане.

— Сердце кардиологи немного привели в порядок, но почки… — Кишимото вздохнул. — Не верю я, Кацураги-сан, что мне получится их восстановить. Нефролог сказал, что я уже приближаюсь к третьей стадии хронической почечной недостаточности.

— А всего их пять, — сказал я. — Это полпути, а значит, мы ещё успеем обратить процесс вспять.

Я сказал это, чтобы поддержать Кишимото, но на деле никаких гарантий никто дать ему не мог. Будь в моих руках прежняя власть над целительской силой, и я бы исправил его фильтры минут за двадцать. Но теперь остаётся надеяться только на «Нефреген». Семья Кондо обещают просто сумасшедшую регенерацию почек. Хорошо, если препарат действительно будет действовать так, как они заявили.