Гость из будущего. Том 2 (СИ) - Порошин Влад - Страница 33

— Если мы будем изучать каждого сотрудника в отдельности, то ни один месяц на это уйдёт, — возмутился капитан Андрей Ларин. — Кто же нам даст столько времени?

— Верно, но копать начнём сразу во все стороны, — улыбнулся Петренко. — Поэтому завтра у нас, капитан Ларин, обойдёт своих прикормленных агентов среди уголовной шушеры, а старший лейтенант Казанцев поговорит с сестрой.

— Зачем это? — возразил Казанова. — Она к уголовному миру отношения не имеет.

— Затем, что твоя сестра преподаватель немецкого и английского языков в Университете, — многозначительно поднял указательный палец вверх подполковник Петренко. — Нам нужно, Володя, послать к иностранцу своего человека, который представившись таким же иностранным туристом, аккуратно расспросит его о том кто он, что он, кем работает? Естественно под нашим наблюдением. А к вам, Анастасия, будет другая просьба.

— Какая? Я языками владею, только со словарем, — лучезарно улыбнулась Абдулова.

— Завтра в 12 часов дня в кафе на набережной встретитесь с агентом, который работает под прикрытием, — ответил подполковник. — Ввиду важности дела, нашим смежникам дан приказ оказывать всестороннюю помощь в расследовании.

— А я чем займусь? — высунулся Славка Волков.

— А ты, завтра утром помотаешься по комиссионкам и барахолкам, — погрозил пальцем подчинённому Петренко. — Дело об ограблении квартиры профессора филологии на Невском проспекте с нас пока никто не снимал. Ясно?

— Так точно, Юрь Саныч, — тяжело вздохнул Волков.

— И нечего кривить лицо, не в театре, — прошипел подполковник Петренко. — Казанцев потом к тебе присоединится, поможет. Поехали, поздно уже.

— Постойте, а как я узнаю этого агента? — забеспокоилась следователь прокуратуры Абдулова. — Я его в жизни никогда раньше не видела.

— Возьмёте в руки журнал «Советский экран», и он сам к вам подойдёт, — улыбнулся Юрий Саныч.

— А пароль: «У вас продаётся славянский шкаф?» — тихо засмеялся капитан Ларин. — Отзыв: «Шкаф продан, могу предложить никелированную кровать с табуреткой». Ха-ха.

— С тумбочкой! — хором загоготали все остальные сыщики.

— Кстати, да, — Петренко вновь поднял указательный палец вверх, — пароль без отзыва: «хау а ю, бэби, как дела?». Поехали, братцы сыщики, завтра тяжёлый день.

На этих словах смонтированная плёнка на бобине закончилась, и маленький экран замерцал тревожным желтоватым светом.

Дорога от киностудии до моего дома занимала максимум две минуты, и всё это время не покидало стойкое ощущение, что кто-то настойчиво буравит взглядом мою спину. Переходя дорогу и сворачивая за угол, я несколько раз резко оглянулся, но никого не заметил. И тут на ум моментально пришёл вор Горбатый, который по идее должен был выиграть большие деньги, сделав ставку на победителя в футбольном Кубке Европы. А значит, рано или поздно, кто-то от подпольного букмекера наверняка захочет со мной посчитаться. Ещё местные бандиты, затаив на меня обиду, тоже могли разработать план мести. Другими словами, я сам того не желая, знатно наследил.

«Опасно становится жить, — ухмыльнулся я про себя. — На киностудии кто-то точит зуб, да и здесь за стенами советской фабрики грёз появились недруги. И этим недругам сунуть заточку в бок, всё равно что отнять мелочь у ребёнка». Поэтому я ещё раз окинул взглядом улицу и хоть в эти минуты, в девять часов вечера, людей было более чем предостаточно, всё равно осторожно шагнул в арочный проход, который вёл во двор дома. Однако в арке чувство опасности постепенно испарилось.

До своей коммунальной квартиры я на удивление добрался без происшествий. Зато дома меня ждал сюрприз. Вообще надо сказать, что в последнюю неделю моя коммуналка как-то незаметно превратилась в филиал «Ленфильма». Сосед напротив, Юрий Иванович, работал на моей картине художником и декоратором, и в этом ему помогала его жена тоже неплохая художница. Другие мои соседи: Галина Васильевна работала костюмером, а её дочь Анютка — заведовала киношной хлопушкой. И хоть в кино она пока ничего не соображала, то тут, то там, слышалось: «Ах, Годар, ах, Антониони, ах, французская новая волна». Добавьте сюда мою Нонну и её подруг, сестёр Вертинских, которые гостили здесь ежедневно, то разница между съёмочной площадкой стиралась напрочь.

А сегодня, как только я преступил порог коммуналки, из кухни послышался хрипловатый баритон Владимира Высоцкого, который пел о Большом Каретном переулке:

Где твои семнадцать лет?

На Большом Каретном! — дружно подпевали мужские и женские голоса, которые принадлежали другим гостям.

Где твои семнадцать бед?

На Большом Каретном! — опят пел хор голосов.

— Хорошая песня, и самое главное, что простая, над каждой второй строкой можно не задумываться, — сказал я, войдя в помещение общей кухни, где за длинным столом кроме Нонны и моих соседей сидели: сёстры Вертинские, Крамаров, Видов, Стеблов, Пороховщиков, Прыгунов, Высоцкий и актриса Ирина Губанова. — По какому поводу праздник песни и вина?

На столе, который предстал моему взору, кроме нехитрой закуски, к сожалению, в магазинах другой и не было, стояли три бутылки сухого вина. «Ну, хоть не пиво с водкой, и на том спасибо», — подумал я.

— Отдых после честного трудового дня, — ответил сосед Юрий Иваныч. — Целый день кабинет оперативников переделывали под квартиру фарцовщиков и спекулянтов. Здорово, что ты заранее придумал сделать окно с балконной дверью. Вышло правдоподобно, по-домашнему.

— Ладно, повод принимается, — улыбнулся я, вспомнив, как из-за этой балконной двери наорал на бригаду рабочих.

— Мы тут тебе, Феллини, сказать хотели, — промямлил Савелий Крамаров, стрельнув одним глазом на Высоцкого, — ты на Володю не сердись, он завтра всё отыграет как по нотам.

— Вспылил парень, с кем не бывает? — заступился за товарища Лев Прыгунов.

— Я, дорогие мои артисты, не имею такой привычки, сердиться, — сказал я, усаживаясь рядом с Нонной. — Поэтому, Владимир Семёнович, делаю предпоследнее китайское предупреждение. Завтра съёмка, а мой ассистент буквально сбился с ног. Ведь дошло до смешного! Телефон для него стал как икона, телефонная книга — триптих, стала телефонистка мадонной, расстоянье на миг сократив. Да, я сам ночей не спал, — соврал я.

— Я просто не привык, чтобы меня режиссёры на съёмочной площадке били, — пророкотал будущий кумир миллионов.

— В нашей многострадальной стране исстари так повелось: если режиссёр бьёт, значит, любит, — захохотал я, накладывая себе отварной картошечки и кильки в томатном соусе. — За что пьём? — спросил я, налив в гранёный стакан из трёхлитровой банки «Берёзовый сок», который в советском союзе делали из воды, лимонной кислоты и сахара.

— А давайте выпьем за театр! — предложила Настя Вертинская, чем вызвала взрыв одобрения у гостей и хозяев коммуналки.

— Нет уж, — заворчал я, — давайте выпьем за кино. Театр — это хорошо, это древнейший вид искусства. В театре многие актёры оттачивают своё мастерство, и иногда своей игрой выходят на уровень гениальности. Но если этого актёра не запечатлеть на плёнку, то от его гениальности в истории человечества ничего не останется.

— А от нашего кино, хоть что-то останется в истории человечества? — неожиданно поинтересовался Шура Пороховщиков.

— Кое-что обязательно, — улыбнулся я. — Особенно песни. И, кстати говоря, в 13-ом эпизоде у нашего Володи Высоцкого будет другая вещица.

— Интересно, какая же? — с вызовом спросил Высоцкий. — Кто автор?

— Пока неважно кто автор. Дайте-ка мне родную шестиструночку! — попросил я свою гитару, которая в данный момент лежала на подоконнике рядом с уснувшим котом Чарли Василичем. — Сейчас я вам изображу намёк на тему.

Народ на кухне, узнав, что я буду музицировать, сразу как-то оживился и загудел. Сначала Анюта забрала себе на колени кота, а затем мой сосед Юрий Иваныч дотянулся и до гитары. Нонна отсела чуть-чуть назад, чтобы было куда протянуть гитарный гриф. А Владимир Семёнович посмотрел на меня так ревниво, что мне даже стало как-то не по себе. И я моментально представил, как бы он удивился, если бы узнал, что сейчас прозвучит его же собственная песня, правда пока ещё не написанная, ждущая момента своего рождения. «Так чего тянуть? — подумал я. — Лично мне ждать некогда. Мне сейчас требуется такое кино, чтобы народ валом повалил в кинотеатры, чтобы мальчишки без билетов лезли напролом, словно на экраны вышел запрещённый иностранный детектив».