Академия СКАТ: между нами космос (СИ) - Логинова Мию - Страница 42

– Что-то еще можешь сказать? – не понимая, как работает ее хвосто-датчик ( или лучше назвать его приемником?), я ощущал себя пятилеткой, задающим глупые вопросы о вещах другим очевидных.

– Здесь несколько полостей в скале, которые  системы FBOT не определяют, – Йен обернулась,  недовольно хлестнула хвостом по каменистой стене. Я за  последнее время многое научился подмечать в ее настроении и в том, как хвост выражает внутреннее состояние хозяйки. Йен злилась. То ли потому, что тоже не любила чувствовать себя дурочкой, то ли потому, что мы все равно мало что могли в четыре руки против такого количества камня. – Но они точно есть! Я чувствую! Знаю…

А вот и ответ. Кошка думала, что ее отсутствие аргументов покажется мне смешным и недостойным внимания. Что ж, мне было, чем ее удивить.

– Я верю, – спокойно кивнув для большей убедительности, подошел ближе, заглядывая вглубь пещеры. Йен нахмурилась сильнее, видимо, не веря сама в услышанное. Усмехнулся на забавную реакцию, поймав себя на мысли, что любуюсь озадаченным выражением лица.

– Кроме того укрытия с источником, что определил костюм, слева еще две полости, три под источником и несколько мелких левее вглубь. По ощущениям это похоже на сеть тоннелей или шахты.

– Нужно проверить, – раз уж мы все равно здесь. Это хороший шанс узнать что-то о планете. Если здесь были какие-то разработки и, судя по увиденному, оказались заброшены, то рядом должно быть поселение для рабочих, а сами разработки, возможно дадут нам хоть какие-то зацепки о резкой смене политико-экономического курса Антареса.

– Так просто туда не пролезть. Большая часть пространства для костюмов слепая зона. Если мы решим идти, то только на ощупь и доверившись моему ощущению, – Йен запнулась, вглядываясь в мое лицо. Искала там сомнения и насмешку? Сколько раз я обдавал ее сарказмом и неверием. Никогда не думал, что она каждый раз вот так с напряжением ждала подтверждения собственной значимости и веры в пользу ее особенностей.

– Значит, пойдем на поводке твоего чутья. Выходит, мне очень повезло с напарником в этой миссии, – даже насмешливый тон не смягчил для Ашхен послание. Она уже  сделала первые шаги к разлому в скале, но замерла, как если бы я пустил ей луч из бластера в спину. Вздрогнула, выдохнула. Казалось, вот сейчас она обернется с каким-то вопросом, но кошка передернула плечами и шагнула в черноту.

Мы шли, освещая дорогу фонарями. Сканирование  только мешало, все время заставляя меня ощущать, что нахожусь в монолите горной породы, буквально впаянный в нее по мнению ИИ. Это действовало на нервы и пришлось отключить датчики, чтобы сохранить рассудок. Ии постоянно сигнализировал об опасности удушья, заставляя мозг верить в это. Я в самом деле начинал задыхаться.

– У тебя что клаустрофобия? – резко остановившись уточнила Йен. Надо же, заметила, как сбилось мое дыхание и как часто я глотаю воздух ртом. Похожий на ту рыбу, что мы ели пару часов назад.

– Нет, это костюм. Верит, что мы задыхаемся и подает в мозг сигналы об удушье.

– Я свой отключила, – буднично посоветовала Йен. Она понимала, что отключить сканирование местности в такой ситуации равнозначно полному доверию ей и ее… хвосту. Готов ли я в самом деле остаться зависимым от нее полностью? Потомок первых людей, сын маршала Берга в полной власти у кэттерианки. Прислушался к себе. Мозг все еще отторгал эту идею, как абсурдную и унизительную, но эмоциональный фон оставался ровным. Мне не было страшно или противно довериться Йен. Я, пожалуй, в самом деле верил, что она здесь справится лучше меня и FBOT.

– Твою звезду! – Я ощущал местность куда хуже Ашхен. Она шла так,  что даже камни не срывались под ее ногами, как будто правда чувствовала каждую молекулу планеты. Резко развернувшись на окрик, кошка поймала меня, туго спеленав хвостом, выровняла баланс, не дав рухнуть на острые прутья. Поржавевшие и погнутые, они напоминали  решетки.

– Кто-то очень тщательно охранял это место от чужаков, – заметила Йен.

Прутья оказались покорежены, на стенах камень стесало мощным потоком, как будто резали лазерным лучом.

– Похоже на  технический взрыв, – подтвердила Йен.

Перебравшись через завал, мы оказались в  полуразрушенной пещере. Из-под камней торчали куски арматуры, столов, чего-то, что напоминало стекло или другой жаропрочный, прозрачный материал.

– Это лаборатория?

Йен присела на корточки вслед за мной, разворошила несколько мелких камней. Обломки микросхем, старые, переломанные платы, обрывки бумаг:

“Я понял, какую чудовщную ошибку мы совершили. Все это казалось светлым будущем, но теперь мне ясно, что всех нас просто использовали. Мы – подопытные крысы. Последние пробы, проведенные на образцах Т12 и Т 3425 не определили форм жизни. Образцы функционируют нормально и не отличимы от здоровых особей. Это начало конца. Необходимо уничтожить все исследования. Нужно взорвать рудник и лабораторию…”

Дальше бумага обгорела. Мы попытались найти еще какие-то записи, но на клочках сохранившихся журналов остались только малопонятные формулы, схемы и расчеты.

– Не определяет форм жизни. Как наши FBOT. Это место как-то связано с тем, что на планете как будто бы нет жизни, – как пелмянник ученого я знал, что постоянно ведутся различные эксперименты с породами и генетикой, чтобы улучшить жизнь союзных планет. Мы победили многие болезни, голод и эпидемии. И вот теперь, кажется, перед нами доказательство того, что и жизнь мы тоже победили. Вспомнились слова сторонников деградации, что Терру уничтожило не солнце, а люди.

– Звучит жутко, – заключила Йен. Мы какое-то время еще копошились в лаборатории, окончательно убедившись, что взрыв случился-таки не сам собой. Некто, чьи записи мы нашли, пытался уничтожить разработки и саму лабу. Видимо, слишком поздно.

– Судя по датам, это произошло уже после закрытия границ Антареса и попыток выйти из Содружества, – Йен вертела в руках остатки какого-то прибора. Я такой видел впервые в жизни, хоть часто бывал с Даном в лаборатории дядьки.

– Все это очень тревожно, – кошка повела носом и привычно уже заскользила хвостом по стенам. – Там за завалом еще какие-то помещения, но слой камня очень толстый. Мы не пройдем без техники. А если попробуем взорвать, все просто рухнет нам на головы и похоронит заживо.

– Ну нет, помирать рано. Нужно найти своих и поделиться найденными сведениями. Давай вернемся к источнику, отдохнем, искупаемся и потом попытаемся просканировать округу. Должен же был быть поселок, где жили сотрудники этого места. Может быть там нам удастся что-то узнать.

– FBOT все еще не видит жизни.

– Может, это тоже следствие эксперимента? Все здесь он тоже не определяет. Видимо, порода как-то глушит сигнал. Естественный природный глушитель волн любого спектра? – Я подхватил камень с земли. Красно-коричневая порода. На вид просто булыжник.

– Нужно будет попробовать раздробить на стоянке и провести спектральный анализ.

– Что ж, тогда не стоит мешкать.

Добравшись до стоянки, мы выяснили, что камень костюм тоже в упор не видит. Окончательно уверившись, что руда глушит любой сигнал, решили, что здесь самое безопасное место для ночлега. Определить нас с атакеров или радаров просто невозможно.

– Хоть нормально выспимся. Это необходимо, – кошка явно хотела бы  скорее отправиться дальше, но я напомнил, что показатели – залог успеха миссии.

Своих мы так и не прощупали. Даже там, где сигнал проходил, давая картинку новой местности, никого живого не было. Теперь мы знали, почему. Или догадывались.

– По крайней мере есть надежда, что они просто попали в такую же слепую зону, – заметила Йен. Ее голос звучал бесцветно и устало.

– Они живы. Ясно? – я отчаянно цеплялся за эту мантру, потому что страх потерять брата был куда больше страха оказаться в ситуации, когда придется-таки признаться ему в том, что мы с Йен натворили. Ситуация усугублялась еще и тем, что теперь я не был уверен в том, ошибка ли все случившееся. Проведя столько времени вдвоем, я начал понимать, что неприязнь имела неожиданные корни.  По всему выходило, что нас с Йен тянуло друг к другу магнитами. И если с ней все ясно, то что со мной я до сих пор так и не выяснил. Но узнаю до того, когда придет время рассказать брату правду. Возможно, я найду что-то, что станет достаточно веским нам оправданием.