Снова в детство (СИ) - Леккор Михаил - Страница 23

— Нет, наоборот, Олегу всегда больше нравился биатлон, чем просто лыжные гонки, — отметил в ответ Алексей, — так что нет худа без добра. Прорвемся!

— Что же, тогда на лыжи! — воскликнул Александр Петрович, и шлепнул рукой по моему колену, — судя по Игре, лыжные задатки у тебя есть — скорость, выносливость, терпение. Посмотрим, может быть, ты будешь новым чемпионом мира? У нас уже были такие, меткие и ушлые!

Я улыбнулся, тоже находясь под впечатление от больших надежд на будущее. В конце концов, пожить на себя я еще успею! А пока, вперед, на славу нашего села Зура и всей Удмуртии!

Словно в такт мыслям, мотор «Волги» взревел, убыстряя нас по дороге в Ижевск. Навстречу громкой славе, красивой невесте, ну и напряженному труду, то есть, в совокупности, счастливой будущей жизни. Ура, товарищи!

В этот поздний вечер, уже почти ночью, мы приехали в столицу Удмуртии такими усталыми и изнеможенными, что ни о каких занятиях, естественно, речь уже не шла. И время было почти одиннадцать. Поесть бы суметь кое-как и счастливо спать.

Пока я думал, как бы найти ближайший работающий продовольственный магазин и не нарваться на местных хулиганов. Ижевск, как и большинство провинциальных городов 1970−1880-х годов с темнотой был населенным пунктом далеко не спокойным, особенно для молодежи. Алексей же просто вытащил кульки с картофельным пюре и вареной капустой с котлетами, порезал на ломти полбуханки ржаного хлеба.

— Садись, Олег, поедим и спать! — директивно обозначил он свой конкретный план на остатки сегодняшнего вечера.

Что же, поедим, так поедим. Поесть в молодом теле всегда хорошо. Что-то я все чаще начинаю ошибаться и ляпаю невпопад. А ведь мог бы, как Алексей, попросить немного еды у игринских поваров. Наверняка бы дали, там же все для нас бесплатно. Нет же, лоханулся по полной программе средней школы. Если бы не учитель, так бы и уснул голодным. Это, говорят, очень полезно для здоровья, но уж весьма и весьма неприятно для настроения. По себе прекрасно знаю еще из той жизни еще студентом, причем неоднократно.

Поели и сразу же дружно улеглись спать. Поселили нас вместе в одном гостиничном номере, а точнее, в одной небольшой комнате. Гостиничная структура была любимой в советское время коридорной системы. Два ряда комнат, удобства и помывка под краном — в начале и в конце ряда. Сам в таком же общежитии жил все свое студенчество. И потому хорошо знаю — таким образом, дешево и быстро строить, но плохо жить.

Алексей меня не чурался. Ученик не ученица, что б смущаться. Тем более, через несколько лет быстро вырастет, может даже коллегой станет, уже говорили в учительской. Выключил свет, для чего ему пришлось пройти я другую часть комнаты. Разделся, сложив одежду на древний колченогий стул.

Я со своей стороны тоже зубами не щелкал и время бестолково не терял. Обстановка мне очень напоминала детство со своей спартанской простотой. В комнате было два стула — по количеству постояльцев. Значит, второй стул мой.

Пока Алексей еще не выключил свет, выдернув свободный стул из под стола, поставив его у кровати. Уже в темноте разделся, сложив свою походную одежду. Все на сегодня, окончательно спим, товарищи!

Зато утром поначалу даже не понял, где я нахожусь. Но проснувшийся Алексей мне в двух словах разъяснил, куда попал и почему. И что необходимо срочно позавтракать, что Бог даст, и спешить в республиканский спорткомитет.

От такой новости кровь в организме по-юношески весело забурлила, я сразу проснулся. Даже крепкий чай стал не нужен, как это было в прежние годы. Хватит спать, нас ждут великие дела! И я, как в ранешние времена, молод и здоров! Ух ты!

Мы быстренько оделись, попытались быстро позавтракать остатками ужина, но в итоге только попили водой из под водопроводного крана.

Лично я демонстративно ограничился глотком воды. Алексей, вчера свирепо заставляющий меня поесть, сегодня остановился на паре ничего не выражающих взглядов. Кто бы мог здесь есть, в пище там была такая прорва больших тараканов! Если бы мы ими питались, недели бы полторы поиск питания не стало б нашей проблемой. Увы, но россияне не вьетнамцы, насекомых не едят. Более того, один вид этих древних чудовищ заставляет тошнить и страдать отсутствием аппетита.

Кульки с ужином вместе с тараканами полетели в корзину для мусора. Учитель даже воду не стал пробовать, слабак!

— Поспешим в здание спорткомитета, там же и поедим, — решил Алексей. Правильно, а то мало что в гостинице тараканы существуют, так еще и еда могла за ночь испортиться. Температура в комнате положительная, холодильники тут априори отсутствовали. Скорее уж автоматы Калашникова найдутся!

Несолоно похлебавши воду, ушли. Ижевск зимой по погоде был для меня похож на англицкий Лондон. Всегда сумрачно, тучи, всегда идет мелкий снег. При чем уже в воздухе он сереет, а под ногами немедленно превращается в грязевую кашу толщиной дециметра два. это ж двадцать сантиметров! До колена каша почти не достает, но ниже колена в этой ней измазывается все — брюки, обувь, даже носки, судя по ощущениям ног.

Когда мы вошли в комитет, на его чистую твердую поверхность, я был почти счастлив уже от осознания этого. Скромненько стоял за Алексеем, наблюдая, как под нами образуется лужа грязноватой воды из подтаявшего снега.

Старая, но крепкая вахтерша тоже это с негодованием заметила. Трудно сказать, это ли, или деревенский физрук так был убедителен, но на вахте мы не задержались, хотя никаких документов мы не предъявили. Просто сказали к кому и зачем идем и пошли пачкать комитетовскую ковровую дорожку дальше.

К сожалению, до «великолепного» кабинета — маленькой каморки главного тренера на самом верхнем, пятом этаже, мы дошли с грязными, но совершенно сухими ногами. Откуда что берется! А то лично я запачкал бы паркетную поверхность с большим удовольствием, так мне эти чинуши достали со своим тщеславием в прошлые годы.

Мы пришли в кабинет главного тренера сборной Удмуртии по лыжам Александра Петровича Пушина! Любой нормальный человек застеснялся бы от такого рабочего помещения. Лабуда ведь совершенная. А Пушин вчера раза три похвастался по каким-то причинам, что это его личный кабинет, пусть маленький, но в здании комитета. Тьфу!

Разговорились и уже в ходе деловой беседы, сообразил, а что это я на него хотя бы мысленно, но жестко наезжаю. 'Остыньте, юноша. Все-таки, как ни говори, а это очень даже потенциальный мой тесть и наиболее для меня важный начальник. Первым делом, если хочешь испортить карьеру и всю жизнь, поругайся с ним. Больше уже ничего не надо, все полетит в тартары механически. А я что, либераст? Пусть это они со всеми ругаются!

Наоборот отношения с ним мне надо холить и лелеять. Ну-ка я с ним постараюсь разговориться. Авось потом легче будет'.

Немного льстиво сказал хозяину:

— Хороший у вас кабинет, Александр Петрович. Компактный, но благообразный. И мебель, я смотрю, импортная. Не везде такую найдешь.

Пушин расплылся в довольной улыбке. Похвалу всякий любит, хоть дворник, хоть генсек. И даже от зеленого мальчишки, только начавший путь по жизни и ничего в ней не понимающий.

Между нами говоря, финская мебель дрянь, я, во всяком случае, в прошлой жизни ее не любил и, когда мне ее предложили в деканат (это было еще до санкций), наотрез отказался. Лучше уж отечественная, пусть и лак на ней не очень-то, и дизайн просто чудовищный.

— Ну ты блин, Олег, доморощенный дипломат, — удовлетворенно сказал Пушин, — правда, в служебной карьере биотлониста это вряд ли поможет, там бегать надо быстро, а стрелять метко. Но в личной жизни пройдет. Молодец, пацан!

Это же он про женитьбу мою говорит! — сообразил я почти сразу, — кто про что, а нищий про рубашку! Крепко же ему прижала проблема незамужней дочери, что он буквально первому встречному готовь вешаться на шею!

— Вот, Алексей Митрофанович, как надо своего шефа обольщать, — стал Пушин говорить уже с моим учителем, по начальнически его окучивая, — ты-то все молчишь, слова доброго от тебя не услышишь. А ученик сразу просек, как можно получить от меня сокровенный бонус.