Эвис: Заговорщик (СИ) - Горъ Василий - Страница 65

Ар Лиин-старшая, одновременно со мной отслеживавшая это ее преображение, украдкой показала мне жест «молодец!», а затем… начала высказывать свои претензии:

— Нейл, я бесконечно признательна вам за великодушно подаренную вторую молодость, но нижайше прошу впредь не торопиться с принятием столь неоднозначных решений! Слава Пресветлой, что изменения, которые, выполняя вашу волю, начала Найта, не мгновенны. Иначе я бы не смогла появиться не только при дворе Шандоров или в маноре Лиин, но и в замке Маггор! Ну, не молодеют женщины без помощи Дарующих, не молодеют!

Я склонил голову, признавая свою ошибку, а Тина, помрачнев еще немного, продолжила:

— А еще я очень надеюсь, что мне будет позволено с помощью Дара Найты привести в порядок здоровье. И поддерживать внешний вид в нынешнем состоянии.

Поняв причины ухудшения ее настроения, я с трудом удержал рвущуюся наружу улыбку, хмуро оглядел женщину с ног до головы и вынес решение:

— Хорошо, я согласен. Но с одним условием…

— Каким?

— Вы перестанете выходить в свет в платьях с вырезами и без высоких, под подбородок, кружевных воротников, зато перестанете себя ограничивать в любых желаемых изменениях тела!

— Нейл, вам никто не говорил, что вы чудовищно коварны? — учтиво поинтересовалась Тина, при этом глядя на меня взглядом, полным обожания.

— Просто коварным не так давно назвала аресса Вэйлиотта! — вспомнил я. — А что?

— Вы знаете, чем купить женщину с потрохами…

…В отличие от ар Лиин-старшей, после первого изменения сохранившей способность мыслить, Майра пребывала в прострации. Нет, конечное же, за одну-единственную ночь, проведенную рядом с Дарующей, трижды сломанный нос не успел вернуться в прежнюю форму, но появившиеся изменения заставили хозяйку рода Эвис поверить в то, что она снова будет красивой, и воспрянуть духом. Кстати, разница между силой Дара Найты и Вэйльки была очень заметной: если воздействие первой на Тину можно было коротко охарактеризовать словом «слегка» — слегка разгладились морщинки, слегка подтянулась кожа и так далее, — то изменения, проявившиеся у Майры, заставили меня засомневаться в собственной памяти!

Во-первых, очень сильно истончился шрам, тянущийся от правого угла рта и до середины щеки, а вместе с ним и те восемь рубцов, которые уродовали предплечья. Во-вторых, губы и глаза стали намного ярче, чем раньше. И, в-третьих, кожа, что на лице, что на теле, словно засветилась изнутри. Не менее заметными оказались и изменения, произошедшие с носом: оба перелома стали намного глаже. А приплюснутый кончик и крылья слегка «приподнялись».

Ко всему остальному я приглядывался куда менее вдумчиво. Как оказалось, зря — по словам Вэйльки, отловившей меня перед завтраком, основной проблемой оказалось отнюдь не восстановление лица: в тот «памятный» день уроды, топтавшие Майру на Пепельной Пустоши, отбили ей все внутренности, и для того чтобы начать убирать эти последствия, Дарующей пришлось выложиться до предела.

— Четыре-пять дней — и с нею я закончу. Потом, как и обещала, посмотрю Алиенну. И все… — подытожила Дарующая после того, как закончила подробный рассказ о том, что именно лечила. — Хотелось бы, чтобы с этого момента мой Дар работал только на ваши изменения. Всеми остальными, которым вы когда-либо решите помочь, будет заниматься мама. А я буду ей помогать только при очень большой необходимости…

На мой взгляд, Вэйлька имела полное право принимать такое решение и без согласования со мной, ибо в род я ее принимал не как Дарующую, а как дочь женщины, которой мой отец вручил кольцо Души. Но о причинах все-таки спросил.

— Состояние здоровья и внешность обычных членов рода для его выживания особого значения не имеют. Поэтому тратить время на ерунду до тех пор, пока вы не достигли предела своих возможностей, и я, и Тина, и Майра считаем нерациональным.

Я согласился. Расспросы о тех возможностях, которые, по ее мнению, можно или нужно довести до некоего предела, отложил на потом, так как нас позвали на завтрак. А после него был подхвачен и унесен во двор ураганом, называемым «дамы, собирающиеся на долгожданный отдых».

Впрочем, несмотря на мощь и неудержимость, этот ураган сильно отличался от тех, которыми меня когда-то пугали отец и мать. Мои женщины не хватались за одно, не закончив другого, не создавали суету на пустом месте, не обвиняли друг друга в забывчивости, пустоголовости или каких-либо других грехах, а помогали одна другой и не стеснялись показывать свою радость.

Что удивительно, мимо места недавнего боя, над которым парила туча стервятников, они проехали совершенно спокойно. Только Вэйлька слегка поежилась, заметив птиц, да мелкая, почувствовавшая себя неуютно при виде той же картины, слегка побледнела и как бы невзначай накрыла ладошкой рукоять кинжала. А остальной троице не самые приятные воспоминания и какие-то там птицы были не интересны: с момента выезда из «крепости» они обсуждали что-то веселое, и изредка бросали на меня уж очень хитрые и лукавые взгляды.

Причину их воодушевления я понял буквально через два кольца после того, как мы добрались до озера: Тина, Алька и Вэйль облачились во что-то, весьма близкое к тем купальным костюмам, о которых я рассказывал ар Лиин-старшей! То есть, в укороченные панталончики и плотный верх, явно родившийся из обрезков чьих-то нижних рубашек, и кружев, споротых с «ненужного» платья. А Майра красовалась во втором комплекте нижнего белья от мэтра Колина!

Выглядели дамы настолько бесподобно, что я очень пожалел, что не умею рисовать. Ибо в противном случае обязательно запечатлел бы на память эту картину и повесил ее на стену в спальне родового особняка.

Когда я озвучил эту мысль женщинам, жаждущим похвал, был назван ужасным льстецом и «наказан» требованием научить их нырять в воду головой вперед! Вот и учил. Всю следующую стражу, используя в качестве опор небольшие валуны, во множестве разбросанные по дну. Сначала дамы прыгали с камня, не достающего до поверхности ладони полторы. Затем с того, через верхушку которого постоянно переливалась вода. Чуть позже, перестав шлепаться на живот, перебрались на «ступеньку» повыше, эдак мне по колено. И продолжили прыгать с нее, ибо я решил, что лезть на что-то более высокое им пока рановато.

Напрыгавшись вусмерть, до дрожи в коленях, женщины утащили меня на берег «отдыхать». А когда мелкая, несшаяся первой, упала на покрывало, Тина, Найта и Вэйль устроились так, чтобы прикрыть меня и Майру от ее взглядов. Как оказалось, дамы решили, что того подарка, который я решил вручить Альке в день совершеннолетия, недостаточно. И, порывшись в закромах второй в роду Эвис — очень надеюсь, что не во всех! — выкопали там один из тех комплектов, за которыми она в последний день носилась в лавку мэтра Колина. Потом ушили его и в бедрах, и в груди. А меня предупредить о его существовании благополучно «забыли». Зато вложили в сверток с моим подарком!

Я же, не рассчитывавший на такую подлость с их стороны, проверить содержимое свертка не догадался. Поэтому, встав, поднял именинницу на ноги и поздравил ее и от себя, и от своих спутниц. А затем произнес короткую речь, в которой высказал пожелание, чтобы наши подарки берегли ее от любого зла и позволяли девушке радовать близких своей красотой.

Увидев, что последняя фраза заставила заговорщиц затрястись от смеха, я начал догадываться, что ляпнул нечто двусмысленное. Но было поздно: выдернув подарок из моих рук, мелкая развернула тонкую ткань и ошалело уставилась на содержимое. Впрочем, в ступоре пребывала недолго. Первым делом размотала тонкие кожаные ремни, которые я сшивал друг с другом всю ночь, сообразила, что перед ней комплект ножен скрытого ношения — для предплечья, бедра и верхней части спины — полюбовалась одним из клинков, позаимствованных из оружейной «крепости», и захотела приладить всю «сбрую» на соответствующие места. Но была остановлена умирающими от предвкушения дамами и отправлена за ежевичник «не тратить время зря, а примерять оба комплекта сразу»!