Подарок на совершеннолетие (СИ) - Бергер Евгения Александровна - Страница 21

13 глава.

Когда я появляюсь на пляже, Бастиан уже там: потягивает апельсиновый сок через длинную соломинку и блаженно щурит глаза от яркого солнца.

— В этом месте что-то есть! — провозглашает он с полуулыбкой. — То ли дело в первозданной красоте горных склонов вокруг, то ли в минимальном количестве туристов… Сам пока не разобрался.

— Где Алекс? — только и отзываюсь я.

Бастиан приподнимает брови.

— Надевает плавки, как ты и велела? Предается убийственной тоске по Эстер? — и совсем тихо: — Сговаривается о тайной встрече в лесу?

— С кем? С белками? — хмыкаю я. — Перестань говорить глупости. — И одариваю парня насмешливым взглядом.

В этот момент замечаю коляску Алекса, направляющуюся в нашу сторону.

— Проблемы в раю? — осведомляется он, и я не сразу понимаю, о чем речь.

— Пустяки, — первым находится Бастиан. — С девушками всегда так: они вечно всем недовольны. Разве нет?

Алекс бросает на меня многозначительный взгляд.

— Извини, Стеф, не могу с ним не согласиться.

Мне хочется окунуть их обоих головой до самого дна: вот ведь спелись, птички, однако вместо этого срываюсь с места и бегу в воду сама… Та кипятком ожигает кожу, и я почти перестаю дышать.

— Ну как водичка? — интересуется Бастиан.

Молча поднимаю вверх большой палец, потом ложусь на воду и раскидываю в стороны руки…

Хорошо-то как. Позволяю себе отрешиться от реальности… пусть и на недолгие пять минут!

— Стефани?

— Да? — Бастиан рассекает воду руками. — Алекс не собирается плавать…

— Да я уж как бы догадалась… Что он тебе сказал?

— Сказал, что не хочет.

— Ясно, — переворачиваюсь на живот и плыву к берегу.

Алекс сидит на том же месте и наблюдает за купающимися, и я почему-то начинаю паниковать из-за своего мокрого купальника-бикини, в котором должна вот-вот появиться из воды… С чего бы вдруг такая стыдливость? Обхватываю себя руками и бегу к полотенцу.

— Замерзла?

— Есть чуть-чуть. — Присаживаюсь на шезлонг и стремительно обтираюсь. — Не хочешь тоже поплавать? Очень бодрящая водичка.

Алекс только и делает, что качает головой. Насмешливо так качает.

— Что? — любопытствую я. — Ты хорошо плаваешь.

— Ага, в бассейне, где для этого предусмотрены все условия.

И тогда я говорю:

— Бастиан может помочь тебе…

Но Алекс продолжает качать головой, только теперь еще яростнее.

— Нет уж, покорно благодарю.

— А если сам… — Договорить мне не удается: Алекс так и прожигает меня взглядом.

— А сам я ни на что не способен…

— Способен, и мы оба знаем это, — не выдерживаю я.

Парень отмахивается от меня, плотно стиснув бескровные губы.

— Не начинай! Давай не будем ссориться.

Молчу, оглушенная и расстроенная собственной неспособностью достучаться до него…

— Молодой человек. — Мы с Алексом оборачиваемся одновременно: перед нами пухленькая старушка в ярко-желтом неоновом купальнике, протягивающая моему собеседнику свернутую газету. — Должно быть, вы обронили… Нашла ее в двух шагах, на земле. Держите, не стесняйтесь.

— Это не мое, — отвечает Алекс без единого намека на улыбку. — Я не читаю газет…

Старушке бы обидеться на подобную неприветливость, а она только всплескивает руками.

— И правильно делаете, молодой человек! Ничего путного там нынче не пишут. — И без всякого перехода: — Хайди Риттерсбах. Приятно познакомиться! — свернутая в трубку газета перекочевывает в левую руку, а правую, теперь уже свободную, старушка протягивает Алексу.

Тот абсолютно безэмоционально пожимает руку вынужденной теперь уже знакомой.

— Алекс Зельцер, — называется он, а та спешит пожать руку и мне: — Вы так прекрасно плаваете, дорогая. — Почти смущенно: — Простите, что немного наблюдала за вами. Сама я плаваю, как бревно… и даже хуже. Кристина говорит, что если меня утопить, то даже камня не понадобится: я и сама пойду прямехонько на дно. Бултых и — готово! Кристина! — машет она высокой старушке в полосатом купальнике. — Смотри, у меня новые знакомые. — И снова нам: — Кристина Хаубнер — моя подруга, не так, чтобы давняя, но очень близкая, мы втроем… вон там, видите, — тычет она пальцем в третью старушку на другом шезлонге, — это Мария, так вот, мы втроем путешествуем по очень важному делу. Мы собираемся откопать клад! — заканчивает она почти шепотом.

Алекс закатывает глаза — мне же едва удается сохранить серьезное выражение лица.

— Откопать клад? — переспрашиваю я, и говорливая старая леди открывает было рот, чтобы ответить, однако Алекс опережает ее:

— Что-то мне напекло голову на этой жаре. Пойду-ка я отдохну в тенечке! — и без лишних церемоний устремляется в сторону гостиницы.

Я как раз размышляю над тем, не стоит ли мне попросить прощение за его бестактность, когда Хайди Риттерсбах произносит:

— Такой милый молодой человек… разве что чуточку несчастный. Это ведь не вы его обидели, не так ли?

У меня пропадает дар речи… буквально: произношу односложное «а» и таращусь на старушку странными глазами.

— Хайди, — окликает ее та, что зовется Кристиной, — ты, верно, совсем заговорила бедную девушку… Здравствуйте! — и она приветливо мне улыбается. — Как долго планируете пробыть в этом чудном месте? Мы завтра, к сожалению, отбываем. — И снова: — Давайте вместе поужинаем… если вы не против, конечно… Всегда приятно пообщаться с молодежью.

Когда они отходят, оставив меня одну, я оказываюсь не только сбитой с толку, но еще и сговорившейся о совместном ужине в придачу.

Не представляю, как парни к этому отнесутся…

Бастиана новое знакомство лишь забавляет: три милые старушки, путешествующие в компании ланкаширского хилера по кличке Бутерброд, кажутся ему хорошим предзнаменованием для нашей кампании по спасению Алекса от разбитого сердца.

— Рядом с ними я уже не чувствую себя странным парнем с нелепейшей миссией на свете, — шепчет он мне во время аперитива, состоящего из шипучего лимонада. Пузырьки так и ударяли мне в нос…

— Потому что они страннее? — любопытствую я.

— Вот именно, — улыбается Бастиан, снова вслушиваясь в застольную беседу. А нетривиальное трио между тем бомбардирует Алекса вопросами:

— Значит, вы из Нюрнберга? Как интересно. Мы с вами почти соседи… А как зовут вашего отца? А ваша матушка, сколько ей лет?

— Двадцать четыре, — брякает Алекс в крайнем раздражении. — Они со Стеф большие подруги.

Пухленькая Хайди Риттерсбах округляет глаза:

— Двадцать четыре? Как такое возможно? Не понимаю.

И более рассудительная фрау Хаубнер произносит:

— Должно быть, его отец женат вторым браком, не так ли, молодой человек?

Алекс отвечает пожатием плечами, и я спешу отвлечь внимание на другое:

— А как же вы сами, расскажите нам о себе. Давно ли вы дружите? И куда направляетесь? Слышала, вы собираетесь на поиски клада… Звучит весьма интригующе.

Изображаю вежливый интерес и готовлюсь внимательно слушать. И прежде, чем неугомонная фрау Риттерсбах начинает потчевать нас рассказом о себе и своих подругах, третья участница трио с собакой — щупленькая фрау Ваккер — издает протяжный вздох, который вполне мог бы принадлежать какого-нибудь средневековому привидению из готического сборника литературы девятнадцатого века.

Это первый реальный звук, который мы от нее услышали (не считая приветствия в виде негромкого «не правда ли какой прекрасный вечер»), и, боюсь, я гляжу на нее во все глаза… Даже Алекс перестает изображать скучающего светского денди и посматривает на соседку по столу заинтересованными глазами.

Впрочем, больше она ничего не произносит, только вдруг улыбается смущенной полуулыбкой и глядит на свою подруга… Фрау Риттерсбах тут же частит скороговоркой: