100 великих тайн Нового времени - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 82

Наконец враждебно расположенные к Грибоедову люди подстрекнули народ осадить дом посольства и силою вырвать из наших рук укрывающихся в стенах его русских пришельцев. Когда толпа теснилась около ворот, дерзко требуя выдачи дезертиров своих, как она выражалась, один из конвойных казаков, защищая вход во двор, выстрелом из пистолета убил, как говорят, персиянина. Ожесточенный народ поднял и отнес бездыханный труп на шахский майдан (или дворцовую площадь), куда собралось многочисленное духовенство, разжигая страсти черни на мщение за пролитую мусульманскую кровь. От слов перешло скоро к делу. Народ снова явился еще в большем количестве к дому посланника. Тогда Грибоедов и остальные чины миссии, видя, что дело плохо, приготовились к осаде и заделали все окна и двери; вооруженные и в полной форме, они решились защищаться до последней капли крови. Должно заметить, что близ самого дома русского посольства помещались заложники персидского правительства, бахтиарцы, племени лур, одного из самых буйных и диких племен, населяющих горные местности к югу и западу от Исфагана. Для них этот случай представлял завидную поживу. Как кошки, они перелезли через стены и забрались на плоскую (как всегда в Персии) крышу, просверлили широкие отверстия в потолке и начали стрелять в наших сверху вниз. Между тем толпа ворвалась в ворота и, положив наповал всех казаков, вломилась в дверь. Говорят, что Грибоедов одним из первых был убит пулей из ружья бахтиарца; второй секретарь миссии Аделунг и, в особенности, молодой доктор… дрались как львы; но бой был слишком неравен, и вскоре все пространство представило взору одну массу убитых, изрубленных, обезглавленных трупов. Александра Сергеевича, вероятно, отличили по его мундиру и внешним украшениям, потому что разъяренная толпа, упившись кровью несчастных русских, повлекла труп нашего посланника по улицам и базарам города, с дикими криками торжества. В мое время еще красовался один персидский серхепг (полковник) в воротнике и обшлагах, черных бархатных с густым серебряным шитьем, снятых, должно быть, с мундира Грибоедова.

Когда все было кончено и наступила мертвая тишина, явилась на сцену городская стража и военный отряд, присланные будто бы по повелению шаха, для усмирения народа. Это была горькая ирония вслед за ужасной трагедией. Узнав, что труп находится в руках черни, шах приказал отобрать его и уведомить первого секретаря Мальцева, который один из русских спасся каким-то чудом, потому что жил не в посольском доме, а на квартире мехмандаря (т. е. персидского сановника, прикомандированного к миссии), что блюстители порядка успели вырвать тело российского посланника из рук разъяренной черни и шах желает знать, какое распоряжение сделает Мальцев по этому случаю. Мальцев просил препроводить бренные останки посланника в Тавриз, куда и сам отправился».

Огромным полукругом охватывает австрийскую столицу Венский лес – большой зелёный массив, покрытый густыми лесами, – с красочными долинами, в окружении гор. Это и зона отдыха, и лёгкие Вены, и живущий собственной культурой, со своей историей туристский регион. Здесь под сенью листвы хранится тайна майерлингской трагедии наследника престола Рудольфа и его возлюбленной Марии Вечера. Покончил ли он с собой, предварительно убив свою любовницу, или это было спланированное кем-то убийство кронпринца? Тайну эту пытаются разгадать историки и писатели вот уже более 100 лет.

В конце января 1889 г. наследник престола Австро-Венгерской империи покинул Вену, чтобы уединиться в императорском охотничьем замке Майерлинг. Необъявленной гостьей была 17-летняя баронесса Мария Вечера.

В Майерлинге трагически закончилась история любви Рудольфа и Марии Вечеры

«Никого не допускай в мою комнату, даже самого императора», – приказал эрцгерцог Рудольф своему лакею Иоганну Лошеку перед тем, как удалиться в спальню около двух часов ночи в среду, 30 января. Лакей предположил, что наследник просто желает провести ночь со своей страстной новой возлюбленной баронессой Марией Вечерой. Пара прибыла в Майерлинг, что располагался в 30 км к югу от Вены, днем в понедельник. Наследный принц без охраны и, как считалось, один приехал якобы поохотиться со своим приятелем графом Хойосом и родственником принцем Кобургским. Мария, которая была тайно похищена из столицы и чье присутствие в замке держалось в секрете от остальных гостей, была привезена для интерлюдии в романтическом стиле.

В 6.30 утра Лошека разбудил хозяин. Приказав позвать его к завтраку через час, эрцгерцог снова удалился в спальню. После многократных безуспешных попыток достучаться в дверь между 7.30 и 8 часами лакей встревожился и позвал графа Хойоса и принца Кобургского. Когда они приказали ему взломать дверь, Лошек выдал тайну: эрцгерцог Рудольф не один в комнате, с ним – Мария Вечера. Топором лакей прорубил в двери отверстие, через которое они увидели жуткую картину. На кровати лежали полностью одетые эрцгерцог и Мария, оба мертвые. Молодая женщина держала в руках розу; ее любовник привалился к ночному столику, где стояло зеркало. Прострелив Марии голову, Рудольф использовал зеркало, чтобы прицелиться в себя.

Граф Хойос помчался в коляске к ближайшей железнодорожной станции, остановил поезд-экспресс и прибыл во дворец в Вену около 10.15 утра. У него недостало решимости рассказать императору о том, что произошло на самом деле, и он сказал императрице Елизавете, что Мария отравила себя и наследника престола.

Эта история стала первой ложной версией в безуспешных попытках сохранить страшную правду в тайне от общества. В четверг 31 января огромные заголовки на первых страницах газет в траурных рамках известили, что 30-летний наследник престола скончался. Сначала объявили, что причиной смерти был удар, потом – сердечный приступ и наконец – случайное огнестрельное ранение. И только на следующий день открылось, что это самоубийство; о Марии Вечера ничего не сообщалось.

Симпатичный наследный принц Рудольф никогда не был обделен вниманием женщин – и до, и после своей женитьбы в 1881 г. в возрасте 23 лет на принцессе Стефании, дочери короля Бельгии. Рассудительная, довольно непривлекательная, выбранная его отцом 16-летняя невеста была далека от того идеала женщины, что нравился Рудольфу. Их единственный ребенок, дочь, родилась двумя годами позже. Стефания, по всей видимости заразившаяся от своего мужа гонореей, больше не могла иметь детей, и вскоре супруги стали жить в отдельных покоях дворца, поддерживая лишь видимость брака, как того требовал этикет. Эрцгерцога, погрузившегося в пьянство, наркотики и разврат, вскоре охватило навязчивое желание смерти. Среди молодых женщин, пользовавшихся вниманием Рудольфа, была Митци Каспар, числившаяся в свите наследника «помощницей по хозяйству»; это была «прелестная девушка», преданная эрцгерцогу. Но когда Рудольф предложил ей совершить вместе с ним самоубийство, Митци сначала рассмеялась, приняв это за шутку, а затем, поняв, что он говорит серьезно, отказалась. Тогда наследный принц нашел более доверчивую девушку в октябре 1888 г.

Баронесса Мария Вечера – или Мери, как она просила себя называть, – была темноволосой красавицей, в жилах которой текла кровь греческих и чешско-австрийских предков, с выразительными глазами под тяжелыми веками и маленьким, чувственным ртом. «Из-за гибкой, хорошо развитой фигуры», рассказывала графиня Лариш-Валлерзее, ее подруга и покровительница при дворе, она казалась старше своих 17 лет; у нее была «грациозная, невероятно соблазнительная» походка.

Однажды в кабинете Рудольфа Мария обнаружила револьвер, лежавший рядом с черепом на его столе. Она взяла череп, чтобы получше его рассмотреть, когда в комнату вошел эрцгерцог. Заметив вопрос в его глазах, она сказала, что не боится смерти. В середине ноября он подарил ей железное кольцо с выгравированными буквами ILVBIDT; они, как он объяснил, означали фразу «In Liebe Vereint Bis In Den Tod» («Любовью соединены на смерть»). Она носила это кольцо на цепочке на шее, но спрятанным под лифом платья. Своей бывшей гувернантке Мария писала: «Если бы я могла отдать жизнь для его счастья, я бы с радостью это сделала, потому что я не дорожу своей жизнью». Они заключили соглашение, добавляла она. «После нескольких счастливых часов в никому не известном месте мы оба умрем».