100 великих тайн Нового времени - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 33

Арестованные вместе с «княжной» её приближённые – Доманский, Чарномский, служанка и камердинер – после допросов были высланы за границу. Каждому из них было выдано на дорогу по пятьдесят рублей, и всем им под страхом смертной казни было запрещено приезжать в Россию.

Впоследствии появился слух, что княжна Тараканова погибла 10 (21) сентября 1777 г. во время наводнения в Петербурге. Эта легенда вдохновила К. Флавицкого на создание картины «Княжна Тараканова», ставшей классикой. Впрочем, образ таинственной узницы вызвал к жизни и целое море других легенд…

В 1785 г. в московский Ивановский монастырь по приказу императрицы Екатерины II была доставлена нестарая ещё женщина – среднего роста, худощавая, сохранившая на своём лице следы редкой красоты. Неизвестную постригли в монахини под именем Досифеи. Никто не знал ни её настоящего имени, ни её происхождения. Видно было только, что она «происхождения знатного, образования высокого». Говорили, что это – принцесса Августа Тараканова, дочь от тайного брака императрицы Елизаветы с графом Алексеем Григорьевичем Разумовским.

По преданию, она родилась через год или полтора после венчания Елизаветы с Разумовским. По отчеству «княжна» называла себя почему-то Матвеевной. До 1785 г. эта Августа Матвеевна Тараканова, по её словам, жила за границей. Когда и как она туда попала – неизвестно. Вполне вероятно, что это могло произойти после смерти Елизаветы (она умерла 25 декабря 1761 г.).

Мысль о том, что где-то за границей живёт «подлинная» (в отличие от «неподлинной» – самозванки Елизаветы Таракановой) дочь Елизаветы Петровны, тревожила Екатерину II не меньше других прочих забот с Иваном Антоновичем, Брауншвейгской фамилией, Петром III и толпой самозванцев.

О том, как осуществлялась операция по доставке княжны в Россию, известно только со слов самой инокини Досифеи. В несколько иносказательной форме, говоря о себе в третьем лице, она впоследствии рассказывала эту историю Г.И. Головиной: «Это было давно. Была одна девица, дочь очень-очень знатных родителей. Воспитывалась она далеко за морем, в тёплой стороне, образование получила блестящее, жила в роскоши и почёте, окружённая большим штатом прислуги. Один раз у неё были гости, и в числе их – один русский генерал, очень известный в то время. Генерал этот предложил покататься в шлюпке по взморью. Поехали с музыкой, с песнями, а как вышли в море, там стоял наготове русский корабль. Генерал и говорит ей: не угодно ли посмотреть устройство корабля? Она согласилась, вошла на корабль, а как только вошла, её уж силой отвели в каюту, заперли и приставили часовых. Это было в 1785 г.».

Далее, по легенде, схваченную княжну привезли в Петербург и представили императрице. Екатерина долго с ней беседовала, говорила о Пугачёве, о самозванке Таракановой – княжне Владимирской, о государственных потрясениях, которые возможны в случае, если «враги существующего порядка» воспользуются её именем, и, наконец, объявила, что во имя спокойствия в стране «княжна Тараканова» должна удалиться от мира и жить в монастыре в уединении, «чтобы не сделаться орудием в руках честолюбцев».

Местом заключения был избран Ивановский монастырь в Москве, который по указу императрицы Елизаветы от 20 июня 1761 г. служил местом «для призрения вдов и сирот знатных и заслуженных людей». Августа была отправлена в Москву. Екатерина II приказала игуменье монастыря «принять и содержать новоприбывшую в особенной тайне, постричь и никого не допускать к ней до свидания».

Княжна Тараканова была пострижена под именем Досифеи и в первые годы своего заточения в монастыре содержалась в большом секрете.

Рассказ Августы-Досифеи в главных чертах практически повторяет историю Елизаветы Таракановой. Похоже, что Августа когда-то где-то «слышала звон», но явно не знала «где он», а чтобы она не звонила на всех углах, её и запрятали в монастырь.

Моральное состояние Досифеи было очень тяжёлым: она постоянно чего-то боялась, при любом шорохе или стуке вздрагивала, бледнела и «тряслась всем телом».

После смерти императрицы Екатерины II положение Досифеи несколько улучшилось.

Досифея умерла в 1808 г. в возрасте 64 лет, после двадцатипятилетнего заключения, и была погребена в московском Новоспасском монастыре. В этом монастыре долго хранился портрет инокини Досифеи, на обратной стороне которого кем-то была сделана надпись: «Принцесса Августа Тараканова, во иноцех Досифея, постриженная в Московском Ивановском монастыре, где по многих летах праведной жизни своей и скончалась, погребена в Новоспасском монастыре».

При реконструкции Новоспасского монастыря в 1996 г. захоронение монахини Досифеи было вскрыто, и её останки изучались сотрудниками Республиканского центра судебно-медицинской экспертизы и известным профессором-криминалистом, доктором медицинских наук В.Н. Звягиным.

Исследования показали, что, во-первых, рассказы о красоте, или «былой красоте», предполагаемой княжны Августы Таракановой лишены всякого основания: красавицей её назвать было никак нельзя. Досифея была инвалидом детства: горбатой после перенесённой в детстве травмы, вдобавок круглолицей и невысокого роста. Вдоль её передних зубов шли горизонтальные бороздки – следствие стресса, голодания или травмы.

Итак, красивой легенде конец? Доктор исторических наук А.К. Станюкович, руководитель раскопок в Новоспасском монастыре, считает, что окончательно точку ставить рано: надгробие Досифеи могло быть смещено, например, во время разграбления французами монастыря в 1812 г. и оказаться над могилой какой-нибудь другой старицы. Кроме того, череп Досифеи настолько плохо сохранился, что со стопроцентной уверенностью идентифицировать его просто было невозможно. Иными словами, в деле «княжны Августы Таракановой» остаётся некая неопределённость, оставляющая простор для вымыслов…

(По материалам Андрея Низовского)

Хроника царствования первых лет Екатерины II богата описаниями уголовных процессов, связанных с массовыми истязаниями и убийствами помещиками своих крепостных. Особняком в этих процессах стоит «Дело Салтычихи» – московской дворянки, умертвившей около 140 человек.

Дарья Николаевна Иванова родилась в 1730 г. В 20-летнем возрасте она вышла замуж за Глеба Алексеевича Салтыкова, ротмистра лейб-гвардии Конного полка, но спустя шесть лет, в 1756 г., неожиданно овдовела. Утрата мужа, оставившего молодой вдове дом в центре Москвы, с десяток поместий в Подмосковье и 600 душ крепостных, самым негативным образом отразилась на ее психическом состоянии: женщина стала подвергаться неконтролируемым приступам жесточайшего гнева, который изливался, как правило, на окружавших барыню холопов.

Так, за плохо выстиранное, по ее мнению, белье она могла в состоянии аффекта схватить первый попавшийся под руку предмет – будь то утюг или полено – и избить им до потери сознания провинившуюся прачку, а затем вызвать слуг и отдать им приказ забить окровавленную жертву палками насмерть. Порой такие убийства совершались в ее присутствии, иногда – во дворе дома, на глазах у других крепостных. Приближенные Дарьи Салтыковой исполняли указания своей сумасшедшей хозяйки беспрекословно. В противном случае они могли превратиться из палачей в жертвы.

С годами жестокость Салтычихи приняла еще более патологический характер. Просто побои и обязательно следовавшие за ними убийства крепостных перестали ее удовлетворять, она стала изобретать более изощренные пытки: поджигала волосы на женских головах, рвала уши и ноздри раскаленными щипцами, вырезала у предварительно связанных мужчин и женщин половые органы, заживо бросала в котлы с кипящей водой маленьких девочек.

А что же сами крепостные? Неужели они, как бессловесный скот, все это время молчали, с рабской покорностью отправляясь на заклание?

Наоборот, десятками писали жалобы во все инстанции, но… Дарья Николаевна Салтыкова принадлежала к высшему сословию, в ее жилах текла «благородная» кровь, потому привлечь ее к ответственности было не так-то просто: на ее защиту могло подняться все поместное дворянство.