100 великих тайн Нового времени - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 16

6 июля 1740 г. Ломоносов женился на Христине Цильх, а осенью Елизавете донесли, что жена Михайлы забеременела. Из опасений, что немцы располагают сведениями о происхождении Ломоносова и могут воспользоваться ими в политических целях, Михайлу отзывают на родину. 23 февраля 1741 г. Шумахер выслал в Марбург для Ломоносова 100 рублей золотом на переезд. 8 июня 1741 г. будущее светило науки вернулся морем в Петербург и сразу получил место в академии.

25 ноября 1741 г. Елизавета взошла на престол. Не забыла она и брата: в первые же месяцы царствования она произвела Ломоносова в адъюнкты академии с содержанием в 360 рублей.

В 1745 г. она подписала указ о производстве Ломоносова в профессора академии, а 1 марта 1753 г. по указу императрицы Михайле Васильевичу были присвоены права дворянства. Ему отвели 9000 десятин земли и 212 душ крепостных.

Совсем иначе отнеслась к Ломоносову Екатерина, которая опасалась претендентов на трон. Возможно, ей была известна тайна происхождения Ломоносова, и она с ним расправилась в первую очередь. Случилось это на поминальном обеде по случаю кончины Елизаветы. В роду Корельских говорили, что на том обеде супруги Ломоносовы были отравлены медленно действующим ядом. Они сильно занемогли, причем одновременно. Михаил Васильевич обезножел, а его жена едва передвигалась. Целый год, до января 1763-го, Ломоносов не посещал академию. Летом 1764 г. Екатерина II изволила навестить Ломоносова в его доме. Вероятно, ей хотелось воочию убедиться, что отрава действует.

Ломоносов же не ведал подоплеки всех дворцовых интриг. Его заботой была слава отечественной науки. 4 апреля 1765 г. он умер в собственном доме, не оставив наследника по мужской линии.

Конечно, предложенная Василием Корельским версия о происхождении Ломоносова крайне интересна, но страдает отсутствием документальных подтверждений, что, в общем-то, неудивительно. Существуют и косвенные доказательства, хотя бы внешнее сходство. Ломоносов был высокого роста, узкокостный, полнощекий, румяный, с тонкими ногами, маленькими ступнями и миниатюрными кистями рук. То же самое можно сказать и о внешнем облике Петра I. Как и Петр, Ломоносов, погорячившись, мог поколотить нерадивых в научной работе. Поражает также и разносторонность научных интересов как царя, так и Михайлы Васильевича.

Был ли Ломоносов сыном Петра I? Как известно, в нашей истории все может быть.

Так окрестила его народная молва. Ну а кем он был на самом деле, обрусевший шотландец, верой и правдой служивший российскому престолу? Парадокс, но известно о нём не так уж много…

Когда юный царь Пётр начал собирать потешное войско, под его знамёна встали два недоросля, братья Роман и Яков Брюсы. Их дед Яков, потомок шотландских королей, в середине XVII в. оставил родину, охваченную огнём Великой английской революции, и отправился искать счастья в далёкую Московию. Он преданно служил царю и русской земле, возглавлял псковский полк и скончался в 1680 г. в чине генерал-майора. Его сын Вилим дослужился до полковника и погиб под Азовом.

Яков Вилимович Брюс был на два с лишним года старше царя Петра. И к тому времени, когда Пётр с юношеским азартом предавался под Москвой «марсовым потехам», Яков уже понюхал пороха – он участвовал в двух крымских походах, организованных фаворитом Софьи В.В. Голицыным. Москва, в которую вернулся Брюс, затаилась в предгрозовом ожидании: борьба за царскую корону между Софьей и подросшим Петром достигла кульминации. Неожиданно Пётр уехал из Преображенского в Троице-Сергиеву лавру и стал собирать вокруг себя всех сторонников. Исполнительный Брюс вместе с потешными прибыл в лавру, и с этого момента его судьба оказалась тесно связанной с судьбой русского царя.

Вместе с Петром Брюс воевал под Азовом. Когда Пётр в составе Великого посольства отправился за границу, Яков в 1697 г. прибыл к нему в Амстердам.

Вместе с Петром входя в состав Великого посольства, он посетил Англию. В Лондоне русский царь и Брюс встречались и беседовали с великим Исааком Ньютоном. За границей Брюс изучал математику и организацию артиллерийского дела. Война со Швецией была неизбежной, и Россия нуждалась в обновлённой мощной артиллерии. Это ответственное поручение и было возложено на Брюса.

Яков Брюс. Гравюра XVIII в.

В 1700 г., стремясь предупредить вторжение шведов в Ижорскую землю, Пётр выслал им навстречу войско под начальством Брюса, носившего уже чин генерал-майора артиллерии. Но неслаженность действий различных ведомств привела к тому, что Яков Вилимович не смог быстро собрать стоявшие в разных местах полки. В кабинетных делах Петра сохранилась запись: «28 июля 1700 посланы из Москвы Яков Брюс, Иван Чамберс, Василий Корчмин до Новгорода наскоро. Они поспели в Новгород в 15 дней, за что гнев восприял от его величества Яков Брюс и от команды ему отказано».

Однако царская опала не была продолжительной. Дальнейшие события и особенно поражение под Нарвой показали, что не только Брюс, но и всё русское войско ещё не готово было противостоять шведской армии. В 1701 г. Брюса направили в Новгород вместо новгородского воеводы князя И.Ю. Трубецкого, взятого в плен под Нарвой.

Яков Вилимович спешно принялся укреплять город, строить пушечный двор, изготавливать снаряды, обучать пушкарей.

Русская армия начала новое наступление. Брюс, не успев обжиться в Новгороде, кочевал со своими пушками по военным дорогам. В 1702 г. при его участии был взят Шлиссельбург, потом другие крепости, занятые шведами. Под его началом были открыты навигацкая, артиллерийская и инженерная школы.

Письма Якова Вилимовича почти не раскрывают его личной жизни, это деловые сообщения о количестве пушек и артиллерийских припасов, о выполненных царских поручениях и т. д. Казалось, личной жизни у него не было вовсе, все его помыслы и старания посвящены служению России. И всё-таки этот суровый, замкнутый человек знал увлечения и волнения, понятные немногим: он был страстным коллекционером. Брюс собирал картины, древние монеты и редкие минералы, гербарии. Он владел несколькими языками и имел богатейшую по тем временам библиотеку. О широте научных познаний и интересов Брюса говорят его книги – по математике, физике, химии, астрономии, медицине, ботанике, истории, искусству и т. д. Но особенно гордился Яков Вилимович домашней кунсткамерой – собранием различных раритетов и «курьёзов».

В описи кабинета, составленной после его смерти, значатся, например, такие вещи: «зеркало кругловитое небольшое, в котором кажет большое лицо»; «раковин разных больших и малых 99»; «туфли китайские, плетённые из травы»; «гриб каменный»; «тыква индейская»; «кость мамонтовой головы»; «янтари, в которых есть мушки»; коробочка с «маленькой натуральной змейкой» и тому подобные диковины. Некоторым предметам чиновники даже не могли дать определение и писали просто: «некакой фрукт продолговатый», «два мячика некакого фрукта»… Недаром французский посланник Кампредон, советуя в 1721 г. своему правительству, каким образом завоевать расположение Брюса, подчёркивал, что Яков Вилимович не из тех, кого можно подкупить деньгами, и предлагал использовать его собирательский азарт: «Его королевское величество доставил бы ему большое удовольствие, если бы подарил ему гравированное по приказанию покойного короля собрание эстампов королевских дворцов».

В 1697 г. предприимчивый устюжский мужик В.В. Атласов был послан обследовать камчатские земли. Вернувшись в Москву, он привёз с собой маленького желтокожего человека. Атласов забрал его у камчадалов, которые поведали любопытную историю. Года два назад к их берегу прибило большую лодку с незнакомыми людьми. Непривычные к суровому быту и скудной еде камчадалов, чужеземцы быстро умирали. Остался лишь один. В отчёте, составленном в 1701 г., Атласов отмечал: «А нравом тот полонёник гораздо вежлив и разумен». Когда пленник увидел русских землепроходцев, в которых чувствовалась принадлежность к цивилизованному миру, то «зело плакал» от радости. Чужеземец успешно осваивал русский язык. В Москве удалось наконец выяснить, что это – японец. Он был первым японцем, которого увидела Россия. И даже официальные чины не вполне представляли, где находится его страна и что за люди там живут. Атласов в отчёте именовал его «индейцем». В бумагах же Приказа артиллерии его назвали и того хитрее: «Апонского государства татарин именем Денбей».