Ты не выйдешь отсюда (СИ) - Малинина Маргарита - Страница 15

– Она не писательница, да?

Он покачал головой.

– Но подписчики, отзывы…

– Это все очень легко покупается, ты же знаешь. – Он настолько равнодушно и расслабленно пожал плечами, словно ничего страшного сейчас не происходило, и даже потянулся к куску пиццы.

– Но она в топах по своему жанру!

Прожевав кусок и, увы, не подавившись (я мысленно желала ему этого), Дмитрий принялся терпеливо объяснять:

– Да, неприятные комментарии от нормальных людей, знающих, что такое литература – хоть таковые и редко заходят на подобные порталы, но всякое бывает в жизни, – конечно, ей прилетают, но мы быстро подчищаем страницу. Даже если ты заметишь какой-то такой отзыв, ну что, у тебя не бывает негативных комментариев? Хейтеров? Неудачников-писателей, которых никогда не издавали на бумаге, поэтому они злятся и пишут гадости всем тем, кого издавали? Или просто неудачников по жизни, которые завидуют более успешным одноклассницам, однокурсницам, коллегам, бывшим подружкам, отказавшим им девицам? Они, может, и книги-то твои не читали, но пишут отзывы. Сам видел на твоих страницах. Единственный отзыв в профиле – только на твою книгу, и все. Негативный.

– Может, я настолько убила их веру в современную беллетристику, что после меня они перестали читать вообще? – хмыкнула я печально.

– А ты сама в такое веришь?

Нет. Уверена, что такие отзывы строчат знакомые или конкуренты. Хотя я при этом не считаю, что в литературе есть конкуренция, но кто-то может думать иначе. И специально портит рейтинг тем, кто пишет в тех же жанрах. Но говорить я ему этого не стала. Вы же не будете жаловаться на жизнь смертельно ядовитой кобре, видя, что она собирается вас ужалить. Здесь нужен совсем иной подход.

– В любом случае станут шерстить всю мою переписку, на тебя выйдут по IP.

– Ты серьезно? – он даже обиделся. – За кого ты меня принимаешь? Я нашел тебе подругу и даже организовал неудачное свидание, что в итоге привело тебя ко мне в бункер. – Услышав про свидание, я вздрогнула, а Дима продолжил: – Ты понимаешь, насколько я серьезный противник в шахматах? Я тебе так скажу: предпочитаю предохраняться. Намек понятен?

Понятен, как же. Какой-нибудь Tor или VPN. Это в случае, если моей перепиской в принципе кто-нибудь заинтересуется. Для этого нужно, чтобы о моем исчезновении хоть кто-то заявил. Родителей я успела уже поздравить с наступающим, зная, что они предпочитают рано ложиться и никогда не сидят до полуночи. Друзей у меня нет, как и любовников. Любовь Любимая заявление писать явно не будет, это мне сейчас популярно объяснили. Единственное, что приятно во всей этой истории, – Серый был актером. А значит, не все так плохо с мужиками в России.

Послушав свои мысли будто со стороны, я закатилась в истерике. Я еще долго ржала как конь, простите мне не столь высокопарный стиль, но и ситуация, как бы, не располагает использовать терминологию высокосветской барышни позапрошлого века. «Ах, извольте, сударь, утереть мне слезы своим красивым шелковым платком с вышитым на нем фамильным вензелем, ибо от ваших изящных, виртуозных забав у меня глаза на мокром месте!» – можно, конечно, и так было выразиться, хуже мое положение от этого точно не станет.

Дима любезно подал мне водички, точно войдя в роль «сударя», а я, в этот же момент прекратив смеяться, с надеждой посмотрела на бутылку шампанского.

Мучитель проследил за моим взором.

– Да, ты можешь разбить бутылку и использовать «розочку» как оружие, но знаешь, чего ты добьешься? Ты останешься здесь с трупом. Навсегда. Я уже объяснил тебе, что никто тебя не найдет. Я просто истеку кровью, а ты медленно будешь умирать от голода и станешь нюхать разлагающийся труп. Поверь мне, здесь будет стоять невыносимая вонь, да еще и это опасно, можно умереть, отравившись трупным ядом. Впрочем, ты, как автор «Улики», наверняка это знаешь и без меня.

– Зачем мне тебя убивать? Я буду тебя пытать, пока ты не скажешь код.

– Я не скажу код. Я буду умирать и не скажу тебе код. Ты можешь проверить, конечно, но, во-первых, не каждый может пытать человека. Тебе кажется, что это просто, но в реальности для человека, наделенного эмпатией, это очень и очень тяжело. Даже если тебе удастся один раз меня немножко порезать. Сказать, что будет дальше? Здесь нет аптечки. Абсолютно. Никакой. Ты не сможешь остановить мне кровь. Тут даже скотча элементарного нет, не говоря уж о пластырях и нитках с иголками. Я все проверил, поверь мне. Я все предусмотрел. Остановить кровь голыми руками нет никакой возможности, если только это не простая царапина. Результат я озвучил выше. Я медленно истеку кровью, а ты умрешь вслед за мной. И нет, не думай, что, умирая, я так уж и быть облегчу свою совесть и дам тебе код. Или что, увидев кровь, я запла̀чу, как девчонка, и побегу на волю – к врачам, открывая путь к спасению сразу и для тебя. Нет, мне нечего терять, и смерти я не боюсь. Ты, конечно, можешь проверить, это твое право. Но взвесь для начала все риски. Пути назад не будет. И не говори мне потом, что я тебя не предупреждал.

Я помолчала. Нужно все обдумать. Шестеренки в моей голове крутились как сумасшедшие. Холод ушел, истерика тоже. Остался только мозг. Трезвый расчет.

– Я просто ничего не буду делать. Что тогда?

– Тогда мы останемся здесь навсегда. Результат – сэмэ выше.

– Ну да, ты лучше умрешь от жажды или голода, но не выйдешь отсюда?

– Я не умру. Я знаю, где находится подсобное помещение, это что-то вроде кладовки, там большие запасы воды и еды. Но сама ты эту комнатку не найдешь.

– Я буду подворовывать у тебя твои запасы. Или ты свяжешь меня и не будешь меня кормить, пока я не решу твою дурацкую задачку?

– Нет, я не сторонник насилия. Только в крайних случаях. Но, поверь, тебе такая жизнь наскучит быстрее, чем мне. Я привык. Я часто зависаю в бункере. Без интернета, телефона и любого другого общения.

– Я тоже не экстраверт, знаешь ли.

– Да, но дома всегда лучше, чем в гостях. А ты тут в гостях, в отличие от меня. Когда встанет вопрос: или продолжать сидеть взаперти, или решить все-таки одну какую-то задачку, ты все равно выберешь второе, просто из-за своего упрямства не хочешь сейчас это признавать. Хотя, – он почесал затылок, раздумывая о чем-то. – Зная тебя, твою ответственность и склонность соблюдать дедлайны, я лучше выделю тебе конкретный промежуток времени, чтобы тебя подстегнуть. Поэтому я и поставил таймер на полночь. Двенадцать часов – это прекрасно, это новые календарные сутки, магическое время, запоминается легко. Ну, скажем, трое суток. – Он выставил на таймере обратный отсчет с семидесяти одного часа и тридцати минут, ибо мы уже потратили на разговоры целых полчаса. – Если что, в библиотеке есть нормальные часы с обыкновенным циферблатом. Ровно в полночь через три дня ты дашь мне ответ. За это время ты можешь подходить ко мне сколько угодно раз и задавать любые вопросы по этой истории. Если я знаю ответ, я его дам, ничего не утаю. Если не знаю, то не обессудь, ищи сама, я дам тебе все материалы, которыми располагаю.

– Какие материалы?

– Боже, – схватился он за голову, – ты так и не поняла? Может, я зря тебя выбрал? Я такую схему разыграл, чтобы заполучить тебя! Я разрабатывал план по заманиваю тебя в бункер не меньше месяца, и еще четыре ушло на воплощение. И ты до сих пор не поняла, что это за задачка?

– Это все реально произошло, – доказала я, что он не зря меня выбрал. Возвращаясь мысленно назад, я задаюсь вопросом: если бы я не сказала этого, то что? Он бы просто выпустил меня и история бы закончилась? А ведь сейчас он убедился, что сделал все правильно, похитив меня. – Какой ужас… Шесть человек убили друг друга!

– Да, именно. И только ты сможешь выяснить, что произошло тогда.

Я не разделяла его веру в меня.

– А если я не дам ответ за три дня, тогда что? Мы будем заперты тут навеки?

– Возможно. – Он с ленцой зевнул, а потом добавил: – Или, что более вероятно, я тебя убью.