Свидетель по делу – кошка (СИ) - Самтенко Мария - Страница 12

К третьему листу даже мне становится скучно. Бесконечные восхваления в адрес Галки навевают сон. Хорошо, что я не сижу, а стою. Со скуки начинаю рассматривать толпу: определенно, из-за Галкиного любимого цвета похороны приобрели некоторое сходство с балом-маскарадом, а блестки и летающие шарики это сходство усиливают. Интересно, они вообще оттираются? Может, Зургу проще не перекрашивать форму бюджетников, а сразу сдать ее в цирк? Хотя платья у девушек, например, можно оставить как есть. С блестками им всем лучше. И некоторым из студентов тоже. Вампир Эдгар, например, в голубом просто возмутительно хорош — ну, кто бы мог подумать!

Продолжаю рассеянно осматривать толпу: студенты, преподаватели, приглашенные. Тоже в голубом почти все, молодцы какие! Оттенки только разные, от небесного до цвета ментовских рубашек. Вот кстати, надо же, рубашка у одного и вправду как из нашего мира, правда, китель сверху вполне традиционный. Невольно останавливаю взгляд: подтянутый мужчина средних лет, голова почти вся седая, профиль — он даже не смотрит в мою сторону — кажется смутно знакомым…

Так, минуточку! Это не может быть Федор Иванович! Ему просто неоткуда здесь взяться! Наверняка просто похож, и…

— Она голая!

— Совсем голая!..

— Это что, чья-то шутка?..

Я тут же забываю про странного посетителя и начинаю нервно озираться. Насколько помню, по плану у Зурга не было предусмотрено никаких голых дам — впрочем, шариков там тоже не значилось.

Виновница переполоха обнаруживается очень быстро. И это Ира! Ее голубое платье стало прозрачным, как стекло, и все, кто пришли посмотреть на похороны Галки, имеют удовольствие оценить Ирин бордовый лифчик и трусики с кружавчиками. Красивый, кстати, комплект, и очень идет нашей Айрин. Спросить, что ли, где покупала? Хотя, наверно, белье из нашего мира, тут такое не носят.

— Вот же вашу… — бормочет Ира, обнаружив себя объектом такого пристального внимания. Мать? Дивизию? Впрочем, смысл понятен.

Интересно, что все-таки у нее с платьем? Похоже, бытовая магия дала сбой. Это что, Зург накаркал? Хотя нет, остальные бюджетницы по-прежнему в приличных голубых платьях! Вспоминаю, что не стала вручать покрашенное платье Ире в руки, а просто занесла в комнату. Соседке отдала, Финетте, кажется. Видимо, кто-то воспользовался этим и решил подшутить.

Ну что сказать, розыгрыш удался на славу: студенты перешептываются и чуть ли не пальцем показывают, ректор багровеет лицом, Зург хватается за голову, сама Ира пытается прикрыться руками, демонстрируя не только кружевное белье, но и познания в русском матерном!

Первым приходит в себя, как ни странно, вампир Эдгар МакКолин: мгновенно оказывается рядом и набрасывает на девушку свой голубой пиджак.

Изящные руки вампира чуть подрагивают на Ириных плечах — но только секунду, потом Эдгар ее отпускает. Лицо вампира выглядит строгим и отрешенным, волнение выдает только струйка крови, сбегающая по подбородку. Едва ли он тайком пил на похоронах «Кровавую Лизу», похоже, просто прикусил губы. Ира поднимает на него глаза и замолкает на полуслове, а напряжение между ними чувствую даже я.

— Спасибо, МакКолин, очень вовремя, — спохватывается комендант. — А вы, студентка Айрин!..

— Я не знаю, как… — пытается она оправдаться, вцепившись в пиджак.

Еще бы. У Иры нет склонностей к эксгибиционизму. Она тут же срывается с места и бежит в лес. А вампир? Тормоз! Нет, я, конечно, его немного подозреваю, но все же…

А, нет, он молодец, спохватывается и бежит следом. И явно не за своим пиджаком. На пиджак так не смотрят.

Зург провожает Иру с вампиром взглядом и принимается громогласно наводить порядок.

Тем временем ректор снова берет свои записи и, судя по длинной паузе, пытается понять, на чем он остановился — но вновь налетевший ветер вырывает «шпаргалку» у него из рук и бросает на лужайку аккурат перед почетным караулом. Спасибо что не в гроб!

Студенты в почетном карауле смотрят растерянно — шевелиться, а тем более наклоняться им вроде как по регламенту не положено. Ничего страшного, у нас для этого есть уборщицы! Ощутив тычок под локоть от Зурга, вспоминаю, что я тут на побегушках, и мчусь подбирать записи. Урлах-тор поворачивается, забирает листы, благодарно кивает… и тут раздается тихий хлопок, потом какой-то шорох, стук и визг:

— Что тут происходит⁈ Я всех уволю! Что тут за балаган вы тут устроили⁈

Ректор хватается за сердце, в его глазах плещется ужас, и смотрит он куда-то мне за спину. Туда, где гроб с караулом.

Только оборачиваться мне страшновато. Я ведь знаю, очень хорошо знаю этот визгливый голос.

Голос покойной Галки!

Галкин визг не смолкает, и я осторожно поворачиваюсь: из-за слегка ошалевшего из-за такого развития событий почетного караула нам с Зургом ничего не видно. Зато у ректора явно обзор хороший — вон, у него даже цвет лица поменялся с багрового на бледно-зеленый. От впечатлений, видимо.

Мы с Зургом осторожно подходим поближе, обходим караул — молодцы, ребята, держат строй, хотя и мажоры! — и видим полупрозрачную Галгалею, сидящую в гробу! Прямиком на собственном трупе!

Сбылась мечта идиота — ее не упокоил даже забор! Хотя нет, упокоить-то упокоил, но после этого она сделалась призраком.

Психованным истерящим призраком, намеривающимся, судя по воплям, сорвать собственные похороны!

— А для Каэлме призраки это нормально? — осторожно уточняю я.

— Не очень, — бормочет Зург.

Галка видит нас и затыкается. Похоже, она в таком же шоке, как и все. Еще бы, она же попаданка! Сидит, бедолага, и пытается осознать, что превратилась в приведение, дикое и симпатичное. Ну, для ректора симпатичное, для остальных не очень.

Хотя и для него тоже не факт. Потому что реагирует он совершенно неадекватно.

— О демоны, — пищит Урлах-тор с кафедры, и толку от него никакого. — Моя Галгалея…

А, впрочем, не представляю, какая реакция должна быть адекватной. Не речь же ему дочитывать.

Оглядываюсь и понимаю, что посетители похорон, судя по всему, уже отошли от зрелища «Ира в кружевном бордовом белье» и начали что-то подозревать.

— Нужно отвлечь всех от гроба, срочно! Ребята, держите строй, — шипит Зург. — Так, вы, — он тычет пальцем в какого-то молодого лорда, судя по виду, со старших курсов, — ставьте на гроб сферу тишины, умеете?

Студент водит руками вокруг гроба — успешно, кстати, потому что визг Мымры стихает — а Камнегрыз поворачивается ко мне:

— Марина, придумайте что-нибудь! Никто не должен узнать про призрак, будет ужасный скандал!

— Я⁈

У меня вообще нет идей! А на Урлах-тора надежда лысая, ему бы в обморок не упасть.

И тут из первого ряда выскакивает Войнич:

— Сейчас, — бросает он Зургу. — Амина, милая, идем, идем!

Студент ныряет в толпу, вытаскивает растерянную, ничего не понимающую Амину на лужайку перед кафедрой и медленно, торжественно опускается на одно колено:

— Согласна ли ты стать моей женой…

Ого! Неужели Войнич решил, что похороны Галки — самое удачное время для предложения? А что, толпа народу, обстановка торжественная, шарики, вон, летают, все вокруг в блестках. Да и Амина Галгалею, мягко говоря, не любила, так что даже в голубой не потрудилась переодеться.

Впрочем, думаю, Войнич просто носил с собой кольцо в ожидании удачного момента, а тут увидел, что нужна помощь, и сориентировался. Приятное с полезным, так сказать. Во всяком случае, Зург и ректор ему теперь по гроб жизни должны.

По Галкин гроб, ага.

Правда, Урлах-тор это пока не слишком-то понимает, но Камнегрыз уверенно перехватывает инициативу и кричит:

— Ура! Что может почтить память умершей лучше, чем рождение новой семьи! Новобрачные назовут первенца в честь Галгалеи!

Что он несет? Ни за что не поверю, что в Каэлме есть такие странные традиции! Это явный экспромт!

По лицу Амины ясно читается, что она думает об этом чудесном предложении.