"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Денисова Ольга - Страница 91

Сретенье, первая схватка Весны с Зимой, не закончится победой Весны, но эта победа неизбежна. Красивый, жизнеутверждающий образ. Неужели страна вечного лета, которую Надзирающие зовут солнечным миром Добра, прельщает людей сильней, чем жизнь в бесконечном коловращении времен года? Неужели лето покажется кому-то желанным без победы Весны над Зимой?

Зимич отбросил книгу о змеях. Явить миру отвратительное чудовище, напугать людей концом света, предсказать мучения после смерти, чтобы поставить их на колени вокруг солнечных камней? Пусть будет шествие по улицам города, пусть будет колесница, увитая зеленью, пусть Весна побеждает Зиму на радость людям: люди должны радоваться, а не бояться.

В солнечный мир вечного лета никогда не придет Весна!

Сочинять пьесы нравилось Зимичу гораздо больше, чем изучать устройство мозга многоглавых змеев. И к утру следующего дня, когда пришла пора идти к колдуну, одна из них была готова – вчерне. Он прихватил рукопись с собой, вместе со злополучной книгой.

И, что бы Бисерка ему ни говорила, не зайти в цветочную лавку Зимич не мог.

– Надеюсь, сегодня букет? – усмехнулась цветочница, увидев его в дверях.

– Нет. Сегодня один цветок.

– Да ты, братец мой, просто нахал! Все вы одинаковые: пока своего не получите, и корзины с цветами, и колечки-побрякушки, и вино столетней выдержки. А как невинная девушка уступит – один цветок!

– Она сказала, что столь дорогие знаки внимания похожи на подкуп. И велела больше цветов не покупать.

– Да мало ли что она велела? Слушай больше!

– Я и не слушаю. Видите, пришел.

– Даже не знаю, что посоветовать… Один цветок… – проворчала цветочница.

– Я сам выберу. Я посмотрю немного и выберу.

– Вон в тот угол посмотри… – недовольно велела цветочница, и, как всегда, была права: там распустились удивительной красоты белые лилии.

Вообще-то Зимич лилии не любил, но тут… Не просто белоснежные, а немного даже голубоватые, с нежно-зеленой сердцевиной. Холодные, как колодезная вода. Как постель, которую не согреть одним телом.

– За пазухой или сомнешь, или заморозишь, – уже веселей сказала цветочница, когда он расплатился.

– Ничего, недалеко бежать.

Дверь во флигель колдуна снова открыла Бисерка. Оглянулась испуганно, приложила палец к губам, потянулась навстречу: соскучилась.

– Осторожно, – он извлек лилию на свет. – Это всего один цветок. Один цветок можно?

Она не ответила, судорожно прижимаясь щекой к плечу Зимича, – как будто прощалась навсегда. И заговорила нескоро.

– Он завянет, и совсем ничего не останется…

– Останется, – шепнул он, целуя ее в висок. – Я останусь.

– Бисерка, кто там? Это ко мне? – раздалось из кабинета.

– Да, дядя, сейчас! Я провожу.

– Хочешь, я приду ночью, когда твой дядя будет спать?

Она покачала головой:

– Я не смогу… тайно… Но… Но приходи. То есть нет, конечно нет, не приходи!

Колдун вышел из кабинета, когда Бисерка с лилией в руках направлялась в свою спальню.

– А, здравствуйте, я вас ждал, – колдун еле заметно усмехнулся, посмотрев на цветок. – Проходите. Мне есть что вам рассказать.

Они снова неудобно устроились за лабораторным столом.

– Вы, кажется, легкомысленно ухаживаете за моей племянницей? – Колдун не сердился. Похоже, его это лишь забавляло.

– Наверное, я делаю это действительно легкомысленно… – ответил Зимич. – Если бы не вопрос, по которому я к вам прихожу, я бы… уже просил у вас ее руки.

– Не торопитесь. И дело не в вашем положении. Наше с ней положение стоит вашего. Боюсь, мне придется уехать из Хстова, и в самое ближайшее время, не позднее начала марта. Вряд ли я успею найти Бисерке подходящую партию за это время, поэтому она уедет со мной. Вы показались мне легкомысленным человеком в отношениях с женщинами, однако я вовсе не считаю вас таковым во всем остальном. Но все же… позвольте мне обратиться к вам с просьбой…

– Да, конечно.

– Род Огненной Лисицы не многим лучше рода Синего Быка, к которому принадлежал ее покойный отец, но, мне кажется, в ближайшие несколько месяцев вы будете защищены лучше меня и… У меня, разумеется, есть друзья, но в таких случаях друзья редко хранят верность друг другу. А вам нечего бояться, потому что нечего терять. И я попросил бы вас… Если со мной что-нибудь случится до отъезда… позаботьтесь о ней. Она – внучка колдуна, ее могут…

– Я надеюсь, с вами ничего не случится, но, конечно же, вы можете на меня рассчитывать. А почему вы считаете, что я буду защищен лучше вас?

– Потому что вы нужны чудотворам. И им очень хорошо известно, что будет, если они принудят вас к превращению силой. Вы, конечно, и в этом случае сыграете некую роль, но это будет совсем не то, чего они добьются, склонив вас к сотрудничеству. И мне в некотором роде выгодно, простите за откровенность, чтобы моя племянница слыла вашей возлюбленной: это спасет ее. На время.

– Вы можете быть уверены: я не оставлю ее. И дело не в моих к ней чувствах…

– Я понимаю. Кстати, я действительно был совершенно по-свински невежлив в прошлый раз, не пригласив вас отужинать, просто сам я никогда не ем на ночь, и разговор с вами был мне весьма и весьма интересен. Поэтому сегодня будьте добры остаться на обед. Вы прочли книгу?

Зимич усмехнулся и покачал головой.

– Извините. Я не смог. Я…

– Вы не хотите превращаться в змея… – с грустной, понимающей улыбкой кивнул колдун.

– Разумеется.

– Вы понимаете, от чего отказываетесь? Если вам удастся сохранить личность, это действительно могущество. Существование в двух мирах. Сила. Почти бессмертие – в человеческой системе отсчета. Вы будете богом. Вы сможете диктовать условия. Вы сможете изменять мир по своему усмотрению. Чудотворы и не подозревают о том, какого могучего противника создали сами себе.

– И зачем это нужно, если я не смогу, например, жениться на вашей племяннице? Не смогу сочинять сказки? Просто жить как человек?

– Зачем? – колдун задумался, но ненадолго. – Чтобы защищать этот мир от вторжения чужаков.

– Чтобы защищать мир от вторжения чужаков, одного змея мало.

– Не спорю. Но лучше один змей, чем ни одного.

– Я… не хочу быть пугалом. Воплощенным злом. Вы понимаете, буду ли я помогать чудотворам или, наоборот, воевать против них, я все равно послужу их целям: доказательством существования Зла.

– Тот, кто верит в существование Зла, не нуждается в доказательствах. А тех, кто понимает относительность добра и зла, появление змея ни в чем не убедит, будь он хоть о тридцати головах.

– Я… Я хочу сочинять добрые сказки. Я хочу явить миру Весну на крылатой колеснице. А вместо этого явлю ему мерзкое чудовище?

Колдун неожиданно поднялся и встряхнул Зимича за плечи.

– Вам выпал жребий, слышите? И выпал он неслучайно. Я бы поменялся с вами местами, если бы мог. Но мой жребий – умереть собачьей смертью: или на костре Надзирающих, или в их храме от света желтых лучей. Не сейчас, так лет через десять, когда в Млчане не останется ни одного уголка, где можно будет спрятаться от храмовников. И, уверяю вас, если бы не ваш жребий, ничего хорошего вас тоже не ожидало бы: или прозябание в страхе, или смерть на костре. И это безнаказанно сделали чужаки. Вас ждет высокая судьба, а вы ноете, как ребенок…

– Вы знаете, зачем это нужно чудотворам?

– Конечно знаю. Верней, догадываюсь. Они уже сейчас – истинные правители мира. Ведь не только Млчана – под них легли огромные земли на юге, на востоке, на западе. И власть Стоящего Свыше, который вынужден вечно соперничать с монархами, не может сравниться с их властью.

– Но чем они ее берут? Как, почему Храм не мог взять эту власть раньше? Неужели только жалкое волшебство – светящиеся камни – смогли поработить весь мир? Это же смешно!

– Нет, не волшебство, конечно. Они… очень умны. Холодный ум – вот их оружие. Они знают, как управлять толпой, каждый их шаг продуман до мелочей, они выстраивают систему целей и добиваются их. Им чужды страсти, они не считаются с моралью, у них нет слабых мест. Положив к ногам Стоящего Свыше Лиццу, всю без остатка, они заручились его доверием и его деньгами. И затраты храмовников давно с лихвой окупились – золото течет к ним рекой. Чудотворы купили Храм на это золото. Но истинные хозяева мира – они.