"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Денисова Ольга - Страница 269

Впереди показалась деревенька из десятка дворов на широком островке и шедшая от нее на Восточный тракт гать. В деревне, конечно, лучше было не появляться: чужаков в таких местах запоминают, а гвардейцы здесь будут проверять каждого чужака. И тогда напрасно Спаска постригла косу – под подозрение сразу попадут два брата, не доехавшие до Усть-Углиша. Однако почему не воспользоваться пустынной гатью?

До гати оставалось не больше полутысячи локтей, когда Спаска сжала руку Волчка, прижала палец к губам и одними глазами указала на болото. Она не остановилась, и Волчок тоже сделал вид, что ничего не заметил: рассвет набрал силу, и за прозрачными сосенками, окружавшими деревню, хорошо был виден кравшийся человек в серо-зеленом плаще и островерхом куколе. И если в деревне никто не связал бы чистое небо и появление двух чужаков, то болотник наверняка догадался, кто идет с востока через болото и почему. Болотники считают колдунов своими заклятыми врагами, а значит, ничто не помешает ему кинуться к ближайшей гвардейской заставе…

Волчок повернул к деревне, наперерез человеку в куколе. Тот сначала приостановился, надеясь, что его не заметят, но ждал не больше минуты – разгадал уловку Волчка – и бросился бегом к деревне. Гвардейская сабля лежала в котомке, вместе с плащом и сапогами, деревенскому парню не положено было носить оружие, но нож на поясе не возбранялось иметь никому… Волчок выпустил Спаскину руку и побежал за болотником. Надежда на то, что тот побоится появиться в деревне, оказалась напрасной: болотник добежал до островка гораздо быстрей Волчка и скрылся между сараюшек на заднем дворе крайней хижины. Волчок проскочил между пустой поветью и хлевом (похоже, тоже пустым) и выбежал на единственную улицу – болотник как сквозь землю провалился.

Странная это была деревня: на огородах зеленела мокрица и высоко поднималась молодая крапива, не видно было сена на поветях, не слышно ни петухов, ни гусей, ни коз – тихо было кругом, будто и не вставало еще солнце. Не скрипел ворот колодца, не хлопали двери… Но деревня вовсе не казалась заброшенной: подправленные торфяные хижины, натоптанные дорожки, выметенные дворы, плотно закрытые двери и окна, добросовестно затянутые пузырем.

И в ответ на сомнения Волчка дверь самой большой хижины распахнулась, и на высокое крыльцо вышел зевавший и протиравший глаза мужик – в исподнем и босиком:

– Кто такой? Чё надо?

– У вас в деревне детишки не пропадают? – спросил Волчок. Наверное, опять слишком громко спросил…

Вопрос озадачил мужика, но совсем не так, как ожидалось: с него разом слетел сон, глаза подозрительно прищурились, он воровато огляделся по сторонам и спустился на одну ступеньку вниз.

И тут же дверь хлопнула с другой стороны, а потом еще одна… И за спиной мужика появились три молодых здоровых парня – не иначе сыновья. Не прошло и минуты, как на порог каждой хижины вышли их хозяева. Спаска догнала Волчка и встала рядом, взяв его за руку.

– А что тебе до наших детишек? – после долгого молчания заговорил тот мужик, что появился первым. И в голосе у него была угроза, или Волчку это только показалось? Не надо было Спаске его догонять…

Волчок спиной почувствовал движение сзади – отступление на болота было отрезано, их окружили со всех сторон. И тут же из-за сарайчика вышел человек в серо-зеленом плаще, стаскивая с головы куколь. Вышел ничего не опасаясь, не таясь – и никто не удивился его появлению.

– Задержите их, это колдуны, – сказал он спокойно, по-деловому.

– Ты уверен? – переспросил мужик, говоривший с Волчком. Наверное, это был староста деревни, потому что остальные помалкивали, глядя на него.

– Погляди сам. – Болотник мотнул головой на восток. – Они оттуда пришли. Пацан, может, еще не колдун, а взрослый – точно. И морда голая…

Их было не меньше двадцати пяти человек… Волчок придвинул Спаску к себе и отступил на шаг. Староста усмехнулся, взглянув на его руку, покрепче сжавшую нож:

– Братишка твой?

Волчок, не подумав, кивнул.

– Тоже, значит, колдуненок? Это хорошо. – Староста потер руки. – Знаешь, сколько золота за вас отвалят в лавре? Вяжите их, мужики.

Вот, значит, каким промыслом заняты в деревне! Ловят и продают колдунов… Ни скотина им не нужна, ни огороды – в деньгах купаются. Выгодный промысел.

Три сына старосты обошли отца, сбегая по ступенькам вниз, от других домов на Волчка и Спаску кинулись остальные; Волчок почувствовал движение сзади и оглянулся за секунду до того, как дубина опустилась бы ему на голову. Нож вылетел из сжимавших его пальцев от удара с другой стороны – дубиной под локоть. И, конечно, безоружному нечего было думать о сопротивлении, а тем более – надеяться на победу, но Волчок продержался гораздо дольше, чем рассчитывали его противники. Спаску от него оттеснили, а он, раздавая зуботычины направо и налево, все пытался пробиться к ней, не обращая внимания на кулаки и дубины и не растрачивая силы на оборону. На землю его свалил удар дубиной по пояснице – в глазах потемнело, боль достала до самых ключиц, – а сверху сразу навалились трое или четверо парней: врезали кулаком по затылку, накинули удавку на шею, выломали руки, принялись вязать ноги.

– Здоров, злыдень… – ворчали сверху.

И тут в стороне раздался жалобный вскрик Спаски и громогласный хохот.

– Это не пацан, это девка! – сквозь смех выдавил кто-то из деревенских.

Волчок рванулся изо всех сил, да так, что сидевшие на нем мужики посыпались на землю, как созревшие яблоки. Вскочить на ноги помешала веревка на ногах – он тут же упал обратно в грязь, а удар дубиной по лопаткам отдался новой болью в пояснице, едва не вышибив слезу из глаз. Удавка обхватила шею, к ней подтянули заломленные за спину руки и связали той же веревкой, что сжимала горло, – Волчок не мог ни расслабить руки, ни шевельнуть головой.

– Вот то-то… – кто-то похлопал его плечу.

– Дай-ка на них поглядеть поближе, – раздался над головой голос старосты.

Деревенские разошлись в стороны и встали кру́гом, Спаску толкнули к Волчку: руки у нее были связаны за спиной, а рубаха на груди разорвана. Она сутулилась и пригибала голову, у нее горели щеки, но ни прикрыться, ни спрятаться от чужих любопытных глаз она не могла. Волчок дернулся было, но едва не задушил сам себя.

– Снимите удавку… – велел староста. – Он через минуту сомлеет и задохнется.

– Рвется он слишком сильно, – ответил кто-то.

– Ничего, не вырвется. – Староста пристально посмотрел на Спаску. – Одну руку через плечо ему перекинь. И сумку его сюда давай.

Волчка держали вчетвером, чтобы развязать ему руки. Удавку на шее ослабили, но не сняли – за нее взялся один из мужиков, чтобы в случае чего дернуть. И руки снова связали так, что Волчок не мог шевельнуться: одну положили на шею, другую выломали за спину, да еще и стянули их покрепче. Тем временем староста рассматривал содержимое котомки Волчка и, конечно, обнаружил и гвардейский плащ, и завернутую в него саблю, и сафьяновые сапоги – вполне достаточно, чтобы понять, кто перед ним. Болотник же подошел к Спаске вплотную, разглядывая ее бесцеремонно и сосредоточенно.

– Гвардеец и колдунья… – изрек староста, бросив котомку в сторону Волчка. – Это подороже, чем молодой деревенский колдун. И чем два деревенских колдуна. Или ты снова будешь говорить, что колдунов надо убивать?

Болотник оглянулся на старосту и сказал медленно, равнодушно и неубедительно:

– Колдунов надо убивать.

– А вот хрен тебе. – Староста расхохотался. – Ни уму ни сердцу твои смертоубийства. За этих золото обещано, много золота.

– Обманут нас в Хстове. Девку с парнем заберут, а денег не отдадут, – ответил болотник. – А то и отобьют по дороге.

– Не отобьют. Мы их в Хстов не повезем. Мы грамоту гвардейцам напишем: так, мол, и так, пока денег не отдадите, не скажем, где их спрятали.

Волчок подивился наивности старосты: если Особый легион не захочет платить, он не заплатит. Припугнут гонца из деревни дыбой – он впереди гвардейских лошадей побежит место показывать. Это не в лавру колдунов продавать.