"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Денисова Ольга - Страница 229

– Когда соберешься бежать в Хстов, не забудь попросить у меня денег на дорогу.

– А почему я должна бежать в Хстов? – спросила Спаска, ощущая, как вспыхивают щеки.

– Наверное, к своему спасителю.

– Я не собираюсь в Хстов… – ответила Спаска и уткнулась в тарелку, хотя больше всего ей хотелось выскочить из-за стола и хлопнуть дверью. Нет, она не сердилась на отца – мужчины представлялись ей людьми от природы немного ущербными, слишком прямолинейными, беззащитными перед своим непониманием человеческой природы, а оттого выставляющими во все стороны острые углы.

– Кроха… Не сердись.

– Я вовсе не сержусь.

– Ты думаешь, я ничего не понимаю в больших чувствах маленьких девочек?

– Татка, перестань немедленно! У меня нет никаких больших чувств! Я благодарна Волче-сын-Славичу за то, что он меня спас. Он, между прочим, закрыл меня собой, его ранили из-за меня! И он остался в Хстове, когда его в любую минуту могут арестовать! И вам всем на него наплевать. Он ходит по краю пропасти, а вы с Милушем сидите тут за толстыми стенами. И после этого ты не мог его хоть немного пожалеть, когда перевязывал.

Отец старательно прятал улыбку.

– Тебе все время смешно! Что такого смешного я сказала?

– Ты говори, говори, – ответил отец. – Ничего смешного, ты все правильно говоришь.

– И он относится ко мне, как к хрупкой драгоценности, а вовсе не так, как ты подумал.

– А как я подумал?

– Ты подумал плохо. А он… он даже не обнял меня, когда я просила. Потому что он боится меня обидеть. Он не из таких, у него нет жены в каждой деревне.

– Да он и в деревнях-то редко бывает, откуда бы там взяться его женам… Совсем другое дело – улица Фонарей.

– Татка! Ну с тобой же невозможно разговаривать! Я даже сердиться на тебя не могу, потому что ты ничего не понимаешь!

– Ладно, ладно. Я больше не буду смеяться. Не знаю, смогу ли тебя успокоить, если скажу, что очень ценю Волче-сын-Славича. И знаю, что он ходит по краю пропасти. Но если мы, вместо того чтобы делать дело, станем друг друга жалеть, то в наш мир никогда не вернется солнце. Так же и с перевязкой: если бы я пожалел Волче и не стал прижигать раны, через три дня у него началась бы гангрена.

– Почему ты не забрал его с собой, в замок? – чуть не выкрикнула Спаска.

– Потому что. Потому что у каждого свой путь и своя судьба. Жребий. Так же как твой жребий – стать приёмником Вечного Бродяги.

– А его судьба – умереть в подвалах башни Правосудия? Ты выбрал ему такой жребий? Рано или поздно он сделает ошибку, и тогда ты вздохнешь с сожалением и скажешь, что это его судьба?

– Кроха… Хочешь, я пообещаю тебе, что не позволю ему умереть в подвале башни Правосудия?

– Я не верю, что ты сможешь выполнить это обещание.

– Давай так. Я обещаю: или умру, или вытащу его, если что-то случится.

– Татка! – Спаска обхватила отца за шею. – Татка, нет, я не хочу, чтобы ты умирал!

– Ну вот… Поздно, я уже пообещал.

И только по вечерам, засыпая в мягкой кровати под пологом, Спаска уходила в счастливые грезы, где богатырь в блестящих доспехах увозил ее с собой на вороном коне и она была уже достаточно взрослой, чтобы он не боялся ее обнимать.

Отец никуда не уезжал, словно ждал чего-то, и иногда спрашивал Спаску, не чувствует ли она чего-нибудь странного, чего раньше не было. Спаска, уверенная, что отец снова намекает на ее увлечение Волче, молчала, качала головой и краснела.

Утром двадцать восьмого апреля отец, хитро улыбаясь, сказал:

– Жив твой спаситель, поправляется. Зорич голубя прислал. Волче, как всегда, все сошло с рук. Его, правда, едва не арестовала служба дознания Государя, но он и там наврал с три короба и скоро будет здесь.

– Как… здесь?.. – Спаска обмерла и прижала руки ко рту.

– На Змеючьем гребне, к нашему празднику. Огненный Сокол решил убрать его ненадолго из Хстова и берет с собой половину бригады штрафников – держать колдунов под прицелом.

– Но… тиф так быстро не проходит… Он же ранен, еще трех недель не прошло…

– Ничего, он как-нибудь. Опять же, Огненному Соколу видней, кто может держать в руках тяжелый арбалет, а кто нет.

Сердце билось часто-часто, и Спаска уверяла себя, что ей все равно не удастся увидеться с Волче, ничего не изменится, и, если бы не слова отца, она бы так и не узнала об этом.

А потом все перевернулось… В один миг.

Славуш вел урок в книгохранилище – и полтора десятка мальчиков слушали его, затаив дыхание. Вообще-то Славуша они не принимали всерьез: на его уроках перешептывались, кидались прошлогодним репейником, иногда устраивая потасовки. Но в этот раз в книгохранилище зашел Милуш с каким-то приезжим колдуном, и сорванцы испуганно притихли. Спаска сидела в уголке и тоже слушала урок Славуша – он говорил о небесных электрических силах по учебнику, принесенному из Верхнего мира. Спаска переписывала его на пергамен, Славуш переписывать книги не любил, он сам писал учебник по естествознанию и был близок к завершению этого труда.

– Верхний мир не уделяет довольно внимания электрическим опытам, у него в этом нет нужды. Все, что там изучается, делается либо из праздного любопытства, либо с целью защититься от опасного воздействия гроз на человека. Но в нашем мире, возможно, электричество могло бы найти и другое применение. Так что я советую серьезно отнестись к этому уроку: может быть, кто-то из вас когда-нибудь зажжет лунный камень силой научной мысли, а не интуитивной природной способностью добрых духов.

– А что, разве свет лунных камней как-то связан с небесным электричеством? – спросил один из ребят.

– Есть такая гипотеза. Но, чтобы ее подтвердить или опровергнуть, нужно разобраться с понятием «силовое поле»… Силовые поля, которые создаются чудотворами и зажигают солнечные камни, в Верхнем мире изучены хорошо, силовые поля добрых духов описаны не так подробно. Об электрических же полях есть только редкие упоминания…

И в этот миг у Спаски на груди вспыхнул лунный камень. Словно услышал, что о лунных камнях речь… Славуш замолчал и уставился на Спаску, а вслед за ним оглянулись и остальные ребята. Милуш оторвался от книги, привлеченный внезапным безмолвием, и знаком показал Спаске, что камень надо спрятать от посторонних глаз. Она в испуге накрыла его обеими руками, но свет все равно пробивался сквозь пальцы. А спрятать его на груди было не так просто – просторные рубахи Спаска давно сменила на лиф со шнуровкой.

Она кинулась к ближайшей двери и выскочила во двор, не сразу сообразив, что бежать к себе в комнату можно и по коридорам покоев Милуша. Камень горел уже не столь ярко, и при свете дня был не так хорошо заметен.

Наверное, отец ждал именно этого. Вечный Бродяга! Камень зажег Вечный Бродяга! Спаска бежала по узким закоулкам двора и смотрела в небо: темноволосый мальчишка лет пятнадцати шел по широкому светлому коридору, мимо огромных комнат с прозрачными дверьми, полных таких же, как он, ребят, мимо прозрачных окон чуть не во всю стену, по мраморной лестнице, похожей на дворцовую. Дубовые двери, ровно посаженные деревья (как возле хрустального дворца!) и красные дорожки. Светило солнце, и ветви деревьев были усыпаны ядовито-зелеными каплями первых листьев.

Мальчишка был огорчен и разозлен, шел быстро и прятал руки в рукава куртки (Спаска уже знала, как одеваются в мире духов), но она все равно заметила кровь на его руках, на куртке и на брюках.

Спаска не спотыкалась, не натыкалась на встречных (а в замке к празднику уже собирались гости), прекрасно видела и слышала все вокруг, но при этом была там, рядом с Вечным Бродягой! И на этот раз собиралась рассмотреть все в подробностях, чтобы отец смог его разыскать. Она не представляла, как он это сделает, но, видно, у него была какая-то связь с добрыми духами, иная, чем у колдунов.

Спаска бегом взлетела по лестнице, распахнула дверь в комнату и выпустила светившийся лунный камень из рук. Мальчишка шел вдоль реки, закованной в черный камень, и подставлял лицо ветру. Наверное, реку одели в камень, чтобы она не превратилась в болото… Ветер, солнце, река! Как вокруг хрустального дворца! Только со всех сторон реку окружали высокие дома невиданной красоты, и каждый из них мог сравниться с царским дворцом в Хстове.