"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Денисова Ольга - Страница 227

– Тогда я просто его зажгу, но тебе придется сидеть в темноте, когда я уйду. Запах масляной лампы может просочиться в залу, и тогда чудотворы все поймут.

– Я лучше посижу в темноте, – упрямо сказал Йока.

Мален закрыл дверь, и тут же на круглой подставке в углу засветился большой белый шар. Свет набрал силу постепенно, и шар действительно был похож на луну – лицо Малена сделалось синевато-бледным.

– Здесь можно жить целую неделю. – Мален зажег еще несколько лунных камней под потолком, и Йока увидел застланную кровать на всю ширину комнаты, комод, стеллаж с книгами, письменный стол и подобие маленькой столовой в противоположном от кровати углу – буфет над обеденным столом. – Мы держим тут запас продуктов и воды, только разогреть их нельзя – нет печной трубы. Я люблю тут бывать – почему-то именно здесь мне очень хорошо пишется. Жаль, будет темно, а то бы ты мог почитать мои рассказы, когда я уйду. Вот, смотри!

Мален подошел к письменному столу и выдвинул ящик, показывая Йоке многочисленные рукописи.

– У меня даже есть переплетенная книга с моими рассказами, только рукописная. Мы с мамой сами ее переплетали. Оказывается, это такая сложная работа! Мама переписывала ее два раза, а в ней больше трехсот страниц! Хочешь посмотреть?

Йока пожал плечами. Мален снял книгу с полки: она почти ничем не отличалась от старинных книг из отцовской библиотеки. На кожаной обложке золотым тиснением было выбито: «Дмита Мален. Свет лунных камней».

– Смотри, а это мама придумала мне мой собственный герб с вензелем. У меня есть свинцовая печатка с этим гербом и большой штамп, для книг. Ну, что-то вроде подписи.

Йока вспомнил, как сам делал себе оловянную печатку, – герб Малена был явно солидней, рисунок тоньше и сложней. Но позвать на помощь маму Йоке бы в голову не пришло… Впрочем, как и отца. Нет, он даже представить себе не мог, как бы мама помогала ему в этом! Неужели плавила бы олово в маленьком тигле? Или советовалась с ним, как лучше прочертить ту или иную закорючку? Нет, представить такое было невозможно.

– Послушай, а ты собирался писать книгу о Ламиктандре. Ты ее закончил? – спросил Йока.

– Что ты! Я думаю, что закончу не раньше чем через год!

– Ничего себе! Я думал, это быстро.

– Я пока собираю материал и написал всего страниц сорок. Самое начало. Послушай, мне кажется, что мне надо уйти. Если чудотворы не застанут меня дома, у них возникнут подозрения.

– Да, конечно.

– Камни погаснут. У мрачунов нет единого поля вокруг Обитаемого мира, как у чудотворов, и лунные камни не могут гореть сами по себе. Я, конечно, мог бы держать поле и на расстоянии, но если среди чудотворов будет хоть один мрачун, он это заметит.

– А среди них может быть мрачун. Профессор Мечен.

– Мечен? – Глаза Малена распахнулись, и он присел на стул. – Директор Брезенской колонии?

– Ну да. А что ты так испугался?

– Это один из самых сильных мрачунов на службе у чудотворов. Знаешь, какие ужасы про него рассказывают? Про его колонию я вообще не говорю…

– Да ну? А я припечатал его к стенке… – усмехнулся Йока. – И больше он мне не грубил.

– Ты? Припечатал Мечена к стенке? – Мален засмеялся. – Йелен, это здорово! Я же говорил, что буду гордиться дружбой с тобой! Я уже сейчас могу этим гордиться! Ты потом расскажешь мне, как это было?

– Чего ж не рассказать, – пожал плечами Йока, тут же вспомнил Стриженного Песочника и озабоченно спросил: – Слушай, Мален, а он не распозна́ет в тебе мрачуна?

– Нет. Если я сам себя не выдам. Но я же не дурак, правда? А даже если и распознает – это уже ничего не значит. Они и так догадываются, что я мрачун. Только им не в чем меня обвинить, поэтому я пока просто «человек со способностями мрачуна», а их пруд пруди. Ладно, я пойду. Ты запри дверь изнутри, хорошо? Я зажгу все лунные камни здесь, когда можно будет открывать. А ты можешь поспать пока, а то в темноте скучно сидеть… Если захочешь раздеться – тут пижама в комоде. А если не захочешь – есть шерстяной плед.

Мален извинялся еще минут пять, а когда ушел, комната на самом деле погрузилась в полную темноту. Даже осенней ночью не бывает такой темноты… И потом, Йока привык к ночнику. Он ощупью добрался до кровати, но ложиться не стал: все равно бы не уснул. Надо было подумать как следует, переварить все то, что произошло за этот день.

Темнота мешала и сбивала с толку. Переваривать не хотелось. Одно только воспоминание о кобре казалось Йоке таким страшным, что он предпочел бы думать, будто это ему приснилось. Или привиделось. Или… как там говорил Веда Страстан? Что им отводят глаза. Фокусник в цирке тоже отводит людям глаза, и те видят совсем не то, что есть на самом деле. Или не видят того, чего не надо видеть. Но… Неужели Змай может показывать такие фокусы, какие и в цирке-то никто делать не умеет? Йока вспомнил раскрытую пасть кобры, впившуюся зубами в руку чудотвора… Если это была настоящая кобра, то он теперь умрет? Укус кобры смертелен для человека, это не гадючка из Беспросветного леса… И где Змай ее держал? За пазухой? Такую огромную? Никакого мешка у него с собой не было. Или он снова отводил всем глаза?

А вот Мален, наверное, обрадуется, если узнает, что куратора Брезенской колонии укусила кобра. Йоку это почему-то не радовало, хотя Веда Страстан с самого начала вызвал у него неприязнь. А после того как ударил Змая, и вовсе казался последней дрянью. Если Брезенской колонией управляют два таких гнусных типа, неудивительно, что о ней ходят самые мрачные слухи.

Мысли Йоки вернулись к занятиям с профессором Меченом, и неожиданно он вспомнил их спор о гадюках… И ведь Мечен оказался прав: гадюки в мае еще спят. И кобры, наверное, тоже… В первый раз он видел гадюку возле шалаша Змая, в Беспросветном лесу. И имя «Змай» так похоже на змея…

Темнота раздражала и словно выедала глаза! Какие глупые мысли! Лучше уж почитать рассказы Малена!

И тут Йока вспомнил о карточке, лежавшей во внутреннем кармане. Вот что нужно посмотреть обязательно, когда зажжется счет! Он взял карточку в руки, но не увидел даже собственных пальцев. Что же в ней такого страшного, что Змай не сразу решился ее отдать? Неужели это пострашней кобры?

Если лунные камни может зажигать даже неинициированный мрачун, то что говорить о Йоке, припечатавшем к стенке самого страшного мрачуна на службе чудотворов? Он вспомнил, как катил в сторону Мечена импульс непонятной ему самому силы. Нет, чего доброго, от такой штуки лунные камни разлетятся вдребезги… Мален говорил, что это поле…

В общем-то, Йока только представил себе поле вокруг себя, как вдруг в комнате вспыхнули все лунные камни разом. И совсем не так, как это получалось у Малена – медленно и постепенно: Йока даже зажмурился от яркого света. И… понял, что это поле выходит далеко за пределы этой комнаты. И даже за пределы дома… Ничего не стоило сузить его до размеров одного лунного камня. Действительно, просто!

Йока попытался зажечь все лунные камни по очереди и остановился на том, что висел над письменным столом. Получилось не очень ярко, но вполне достаточно для того, чтобы читать.

В карточке не оказалось ничего интересного: в ней были собраны данные на какую-то давно умершую мрачунью. Разве что лицо ее показалось смутно знакомым, но Йока так и не вспомнил, где мог видеть похожее. Сначала он думал, что отец нашел мать Врага, но женщина умерла за шесть месяцев до его рождения, а значит, быть ею не могла. К тому же Йока уже знал, что Врага родила не женщина, а росомаха. И Враг больше не интересовал его – никчемное существо. Жаль, он не успел рассказать об этом отцу – его комиссии это очень помогло бы, и все бы давно успокоились. Может, стоит написать отцу письмо?

Он сложил карточку и спрятал обратно во внутренний карман. На него снова навалилась тоска: может быть, все еще можно изменить? Исправить? Вернуться?

За стенкой послышался какой-то стук, и пол дрогнул – словно уронили шкаф. Чудотворы? Какие, однако, здесь толстые стены!