Цеховик. Книга 15. Надо – значит надо! - Ромов Дмитрий - Страница 18

– Она на машинке что ли пишет?

– И с печатями, – усмехаюсь я. – Начальница.

– Подкаблучник, – ржут пацаны.

Перед разводом меня вызывает замполит.

– Брагин, что за письмо?

– Какое письмо, товарищ капитан?

– Ты из меня дурака-то не делай! Ясно тебе?

На вопрос про дурака лучше не отвечать.

– Где, я тебя спрашиваю!

– Сжёг, товарищ капитан.

– Да я тебя! Как ты посмел-то! Это же… От кого письмо? Отвечай!

– Это из ЦК, касательно моей работы в «Факеле». Вам единственному сообщаю, потому что вы коллега по политической работе. Прошу больше ни с кем этот вопрос не обсуждать!

– Что-о-о?! – пытается немножко быковать он.

– Товарищ капитан, вам известна формулировка «по прочтении сжечь»?

Он осекается и хлопает глазами.

– Я являюсь комсоргом крупной военизированной организации. Вы же знаете, что это значит?

– Ну…

– Спасибо за понимание, товарищ капитан. Могу я рассчитывать на поддержку с вашей стороны?

– Э-э-э, – тянет он.

– Отлично, спасибо большое. Но, как бы то ни было, я остаюсь в полном вашем распоряжении и к среде готовлю политинформацию.

– А вот это правильно! – обретает он почву под ногами. – Молодец!

– Разрешите идти?

– Иди…

– Товарищ капитан, не распространяйтесь, пожалуйста, насчёт пакета. К тому же у нас здесь охрана рубежей Родины на первом месте, а всё остальное подождёт.

Он молча кивает.

Через пару дней на построении я готовлюсь получить приказ выдвигаться в дозор. Но ежевечерний ритуал вдруг прерывается. К майору подбегает дежурный и сообщает, что того требует к телефону начальник погранотряда. Белоконь недовольно приказывает нам ждать, а сам уходит в пункт связи.

Лейтёха уехал в Наушки и не успел к семи, поэтому мы просто остаёмся стоять на плацу. Майор отсутствует довольно долго. Наконец приходит злой, как собака, в руках держит план-график на сутки.

– Мансуров! – выкрикивает он.

– Я!

– Идёшь в дозор вместо Брагина!

– Так я же завтра должен, товарищ майор… А сегодня у меня…

– Отставить разговоры! – зло обрубает Белоконь. – Брагин завтра вместо тебя пойдёт.

– Но у меня тогда не сойдётся…

– Отставить, я сказал! Всё у тебя сойдётся! Я не слышу!

– Есть сегодня в дозор, – недовольно подчиняется Мансуров и бросает на меня не самый добрый взгляд.

Но я-то ни сном, ни духом. Я только руками развожу. На территорию въезжает «уазик». Из него выходит старлей и Слава в таможенной шинели. По строю пробегает шепоток.

– Старший лейтенант Козловский, ко мне! – командует Белоконь.

Лейтёха подбегает, чеканит шаг, строевик, блин.

– Товарищ майор, старший лейтенант Козловский по вашему приказанию прибыл!

– Заступай за меня. Я в отряд поехал. Брагин, за мной!

Мы подходим к «буханке», на которой приехал старлей.

– Садись за руль, – бросает майор.

Я забираюсь за «баранку» и завожу мотор. Мы выезжаем из ворот и едем по укатанной грунтовой дороге. Скоро пойдут дожди и дороги развезёт, наверное. Тогда каждый выезд будет, как приключение…

– Останавливай, – командует Белоконь.

Я останавливаю машину.

– Выходи.

– Зачем, товарищ майор?

– Выходи, я сказал!

Я выхожу.

– Смирно! – командует он и отводит правое плечо назад, сжимая кулак.

– Товарищ майор!

– Смирно, я сказал! – рычит он и рука со сжатым кулаком выстреливает, как пружина…

Пружина, конечно, выстреливает, но цели этот выстрел не достигает. Ну, то есть метит он не в меня, я вижу и поэтому не дёргаюсь. Кулак проходит мимо головы и втыкается в кузов. Майор по инерции подаётся вперёд, налетая на меня корпусом.

Зубы сжаты, брови насуплены, из глаз искры летят.

– В чём ваша проблема, товарищ майор? Мажоров не любите?

– Кого? – хрипит он.

– Так я же вроде от службы не отлыниваю, всё делаю, как образцовый солдат. Чего вы беситесь?

Он поднимает согнутую в локте руку и, чуть толкнув, прижимает меня спиной к борту машины. Я не сопротивляюсь, пусть уж скажет что-нибудь. Но сказать ему, кажется, и нечего. Помолчав, он убирает руку и отстраняется.

– Садись за руль.

– Нет уж, Василий Тарасович, раз пошла такая пьянка, давайте поговорим.

– О чём с тобой говорить? И так всё ясно. Сынок чей-то.

– Все мы чьи-то сынки.

– Все, да не все! – зло отрезает он. – Одним лямку тянуть, а другим всё дозволено. Самое справедливое, бл*дь, в мире. Садись, сказал! А то за тебя ещё от начальника отряда огребать!

– Я не думаю, что вы за меня огребали хоть раз.

– Все вы одинаковые, всё легко даётся, хи-хи да ха-ха, сигаретки да барахлишко, коньячки да балычки, смехуёчки да пиздихаханьки. А как до дела доходит, куда вы деваетесь? На амбразуру за вас кто лезть должен? Рядовой Мансуров да майор Белоконь?

– Ну, во-первых, в отряд я себя не сам вызвал…

– А у таких, как ты, всегда «не сам» и всегда «не я»! Я – не я, и лошадь не моя. Оно само, да? Папа позвонил или дядя приехал с дедушкой и бабушкой. И похеру, что наряд, похеру боевая задача, для работы найдутся другие, те кто попроще. Мансуровы. И насрать, что у него недосып по графику. Потом выспится. Я таких как ты повидал. Знаю породу вашу гнилую. Садись за руль, а то прямо на гауптвахту за неисполнение поедешь!

Видать, действительно, повидал Белоконь породу такую, раз так крепко удила закусил. Но сейчас, похоже, объяснять что-то бессмысленно. Крутит в голове то ли обиду, то ли не знаю что, только ничего больше не говорит. Едем в тишине. Он насуплено молчит, желваками играет.

Минут через сорок прибываем в отряд. Проезжаем через ворота, подкатываем к парковке, останавливаемся.

– Здесь ожидай, – бросает мне Белоконь, когда мы заходим в штаб.

Я останавливаюсь, а он идёт дальше.

– Гости пожаловали, – раздаётся позади меня женский голос.

Я оборачиваюсь и вижу рыжую библиотекаршу.

– Ужель та самая Татьяна?

– Александровна, – кивает она.

– Александровна, – с улыбкой соглашаюсь я. – Здравствуйте.

– Здравствуйте-здравствуйте, – улыбается она в ответ. – Ну что, прочитали книжку?

– Нет, не даёт товарищ майор, говорит, что и самому мало, – отвечаю я и понижаю голос. – Полагаю, там вложен формуляр, написанный вашей рукой. Так что этот артефакт он, вероятно, бережно хранит и никому не отдаст.

Она неожиданно вспыхивает, и тут же раздаётся жёсткий голос майора:

– Брагин!

Упс…

– Простите, сударыня, вынужден вас покинуть.

– Ко мне!

– Есть! – отвечаю я.

– Здравствуйте, Татьяна Александровна, – как-то неловко, словно через силу, произносит Белоконь.

– Добрый вечер, Василий Тарасович.

Повисает пауза. Я смотрю на них обоих, то на одного, то на другого. Такое ощущение, будто оба соображают, что бы сказать.

– Вы… надолго? – нарушает, наконец, тишину библиотекарша. – Я ещё час-полтора в клубе буду. Зайдите, когда закончите…

– Хорошо, – казённым тоном отвечает мой командир и, кивнув мне, шагает по коридору.

Майор открывает дверь и вталкивает меня в кабинет начальника отряда. А вот и сюрприз. На столе у него стоит початая бутылка знакомого мне французского коньяка с армяно-сибирскими корнями. Рядом на салфетке разложены незамысловатые закуски, включая, лимончик и упомянутый майором балычок. Ну, а смехуёчки и всё остальное витают в воздухе.

Впрочем, сюрприз, конечно же, не в этом. Сюрприз в том, кто это всё привёз.

– Товарищ полковник, – чеканю я. – Рядовой Брагин по вашему приказанию прибыл!

А полковников здесь двое, между прочим. Один – начальник погранотряда Гуревич, а второй – свежеиспечённый полковник Скачков. Виталий Тимурович, собственной персоной.

– Проходи, Брагин, – командует Гуревич. – Знакомьтесь, пожалуйста. Это Василий Тарасович Белоконь, начальник заставы, где служит Егор. А это Виталий Тимурович Скачков, наставник Брагина.