Граф Лазарев. Том V (СИ) - Флавий Вик - Страница 13

Игорь уже сидел за столом, но, на удивление, выглядел каким-то растрепанным. Похоже, мой обожающий вскакивать ни свет ни заря кузен тоже встал не так давно. Неужели всю ночь не мог уснуть от переживаний?

Интересно, Мирослава будет на приеме? Вздор, конечно же, не будет. Император ни за что не отпустит любимую дочку в логово главного врага. А жаль, можно было бы пригласить девушку на танец. А еще лучше — спасти ее от чего-нибудь второй раз. Так сказать, для закрепления результата.

Перед моим мысленным взором возникло высокомерное лицо красотки. Она, между прочим, должна мне свидание! Я совсем об этом позабыл. Надо будет обязательно встретиться с княжной и напомнить ей о ее обещании. Когда-нибудь скоро. Выкроить время между раскрытием заговоров, героическими победами над врагами, спасением несчастных и общением с голубем с крайне дурным характером. Но, наверное, не сегодня.

Ладно. Может, с Мирославой увидеться и не удастся, но зато на приеме будут другие женщины, которых можно очаровать, дворяне, с которыми можно завязать полезные знакомства, и, главное, хозяева вечера. Которых надо бы прибить, но пока ограничимся тем, что просто попробуем выведать их дальнейшие планы.

Пора вытаскивать с чердака Каладрия. Голубь, который раньше постоянно где-то шлялся, последние дни проводил дома за построением своей непонятной хе… хм, гнезда. Придется отвлечь его и заставить немного потрудиться на благо хозяина.

— Поехали, Игорь, — позвал я, поднимаясь с кресла. — Нас ждут великие дела.

Первым великим делом на сегодня стала поездка до усадьбы Долгоруковых. Мы с Игорем подошли к нанятой заранее коляске. Не коляске даже, карете: я не поскупился, чтобы не ударить в грязь лицом перед высшим обществом.

Карета была расписана затейливыми вензелями и позолочена во всех местах, в которых только можно. Спереди, сзади, по бокам, на крыше, только колеса не блестели. И то, наверное, потому, что слишком быстро бы стерлись. Я даже под днище заглянул — мало ли.

За этот экипаж пришлось отвалить целое состояние, но оно того стоило. Желание утереть нос Долгоруковым, папаше-Волконскому, который наверняка будет на юбилее, и покрасоваться перед дамами оказалось сильнее прижимистости. В конце концов, могу себе позволить немного раскошелиться, под моим чутким руководством наш Род не бедствует. Да и, чего скрывать, в мою голову нет-нет, да и закрадывалась мысль: вдруг на приеме все-таки будет Мирослава.

Игорь, увидев, в каком великолепии нам предстоит ехать, присвистнул. Если уж мой кузен, у которого живой интерес вызывают только трупы и Настасья, впечатлился, значит, я точно не зря потратил столько денег. Надеюсь, когда мы будем подъезжать к усадьбе, все гости по чистой случайности соберутся перед воротами.

Кучер почтительно распахнул перед нами дверь. Внутреннее убранство кареты не уступало внешнему. Окна были задрапированы парчой, на скамьях лежали бархатные подушки, расшитые все той же золотой нитью. Даже Сапог, прокатившись в такой карете, почуствовал бы себя членом высшего общества, причем с большой буквы «В».

Я осторожно примостил свой зад на бархатное великолепие. Игорь чинно уселся напротив меня, и кучер захлопнул дверь. Выехав за ворота, карета свернула за угол и покатилась.

Князь Долгорукий принимал гостей в своем загородном поместье. Думаю, если бы не это, в карете бы еще и изысканные вина подавали. А так, учитывая состояние дорог, от вина на первом же ухабе могли бы необратимо пострадать внутреннее убранство кареты и наши честь и достоинство.

Я откинул парчовую штору, дабы насладиться видами московских улиц. Штора тут же попыталась вернуться обратно. А есть тут какая-нибудь штука, которая держала бы ее в убранном состоянии? Она же должна быть.

Штуки не нашлось. Похоже, предполагается, что я буду придерживать ее рукой.

А еще в карете оказалось неожиданно мало места. Во-первых, форма ее была причудливо фигурной, причем что это за фигура, я так и не понял. Так что изнутри карета оказалось значительно меньше, чем снаружи. А во-вторых, по бокам скамей стояли позолоченные бюсты Императора, красивые, но совершенно здесь не нужные.

Я тщетно попытался устроиться поудобнее. Мелькнула даже мысль спихнуть на пол воскового Романова, или из чего он там сделан, но я сдержался. В конце концов, негоже так обращаться с самодержцем. Да и вдруг он мой будущий тесть.

Минут через двадцать мы выехали за город. Карета бодро подпрыгнула на первом же ухабе, и моя филейная часть на бархатной подушке почувствовала некоторое неудобство. После третьей кочки она уже вовсю протестовала против нашего путешествия.

Я вытащил подушку из-под страдающей части тела и придирчиво осмотрел. Она была невероятно красивой, но при этом не в меру тонкой. Я стащил со скамьи вторую и тоже подложил под себя, но это не слишком-то помогло. Подушки вели себя в точности как девушки: они считали, что, если ты достаточно красив, иметь еще какие-то достоинства необязательно.

— Что, задница болит? — поинтересовался мой добрый друг Каладрий, незримо восседающий на спинке. Я не стал проверять, насколько у кучера передовые воззрения на провоз домашних животных, и попросил демона принять нематериальную форму.

— Да иди ты, — огрызнулся я.

— А надо было нанимать нормальную коляску, а не выпендриваться. — Голубь, похоже, решил преподать мне урок финансовой грамотности.

— Тебя забыл спросить.

Зато Игорь не испытывал никаких неудобств. На лице кузена играла мечтательная улыбка. Думаю, даже если бы нам дорогу перебежало стадо динозавров, дующих в тромбоны, кузен в мыслях о Настасье ничего бы не заметил. По крайней мере, если бы эти динозавры не были мертвыми.

В конце концов, мне это надоело.

— Ну-ка слетай, клюнь кучера, — приказал я Каладрию после очередного особо болезненного ухаба. Голубь недовольно нахохлился, но полетел исполнять.

Резкая остановка и вскрик: «Ай!» ознаменовали, что мой план увенчался успехом. Выбравшись наружу посреди загородной дороги, я подошел к кучеру. Тот недоуменно озирался по сторонам.

— Почему встали? — спросил я.

— Простите, Ваше Сиятельство. Птица на меня налетела.

Вид у кучера при этом был такой, как будто он рассказывал не про птицу, а про целого птеродактиля.

— А, ну это бывает. А чего ты такой испуганный, чуть ли не крестишься?

— Так это… — Кучер запнулся. — Я ее шуганул, думал, улетит. А она в воздухе растворилась!

Я пристально посмотрел на кучера. Под моим взглядом он сжался, понимая, какую чушь только что сморозил.

— В воздухе? Ты сам-то себя слышишь? В каком еще воздухе? За езду в пьяном виде на каторгу отправляют, между прочим!

— Не пил я, Ваше Сиятельство! — испугался кучер. — Вот вам крест, в воздухе! Хотя, может, и показалось… — Кучер окончательно поник.

— Ладно, улетела она, наверно. — Я сменил гнев на милость. — Раз уж мы все равно вышли, скажи мне вот что. Нормальные подушки в этой карете есть?

— А чем же вам эти не нравятся? — изумился кучер. — Бархат, золото — все, как заказывали. Вручную вышиты. Красиво же!

— Вышиты, но на них же сидеть невозможно! При всем своем бархате они никак не… — Я попытался подобраться слово. — Амортизируют мою филейную часть.

Словесная конструкция оказалась для кучера слишком сложной. Он потерянно хлопал глазами.

— Но красиво ж, Ваше Сиятельство…

— Ладно, а бюсты Романова можно куда-нибудь убрать? Там из-за них даже сесть толком некуда!

— Его Величества⁈ — Кучер чуть с козел не рухнул от возмущения. — Да как же ж это… Это ж сам Император! Специально заказывали у скульптора. И красиво же!

— Да, но зачем они там нужны? Ладно. — Я вздохнул. — Но в окно хоть можно посмотреть? Я даже штору нормально отодвинуть не могу. Она куда-нибудь убирается?

— А зачем ее отодвигать? — удивился кучер. — Это ж парча. Вышита вручную…

— Да-да, наверняка нитью из хвоста единорога, — перебил я. Потом вспомнил Бусю и решил, что ни одна швея не станет подвергать себя такой опасности. — Но как ее убрать? Я не могу ее все время держать, чтобы смотреть на дорогу!