По-другому (СИ) - Резник Юлия - Страница 23

– А ты, стало быть, послана, чтобы узнать, как глубоко, так?

– Нет, я…

Да плевать! Плевать, что она скажет. Одно волнует.

– И? Как далеко ты готова зайти, чтобы осуществить план? А впрочем… Чего это я спрашиваю. Сейчас и проверим! – ухмыляюсь и дергаю ее на себя.

Он не целует. Он меня жрет.

И я совру, если скажу, что я не представляла, как это будет. Нет, не так… Как это могло бы быть. Потому что я все же была уверена, что ничему подобному не позволю случиться. Ну и вот.

Толкает к стенке. Раздвигает мои коленки. Закидывает ногу на бедро и подхватывает меня под задницу, целуя уже на весу. Напор Ефрема ошеломляет. Ломает волю. Отрезает все пути к отступлению.

Когда я ловила себя на очередной фантазии о Меринове, то, по крайней мере, могла переключиться на что-то другое. Не без усилия, да, но ведь могла! В реальности же у меня нет никаких шансов отделаться от происходящего. Мечта тупо меркнет в сравнении с реальностью. Хочу его. Не могу оторваться. Кровь отливает от головы, ослабевших конечностей и приливает к сердцу, а то сбоит, то захлебывается, я сейчас просто сдохну, если он остановится.

Кто-то рычит. Я? Серьезно?! Пофиг.

Ефрем толкается каменно-твердым членом между моих широко расставленных ног. Кусает ушко, прихватывает губами подбородок и опять возвращается к искусанным губам. Одной рукой так и придерживает меня под задницу. Другой – задирает футболку. На краю сознания мелькает мысль – а что на мне за белье, а как я выгляжу, и теряется тут же. Потому что он так смотрит, он так, господи боже мой, смотрит, что мои комплексы подыхают в муках. Костик никогда в жизни не смотрел на меня с такой жаждой.

Костик.

Вспомнив о муже, я начинаю слабо трепыхаться.

Меринов склоняет лысую голову и втягивает сосок в рот. Там тепло, там слюны полно, едва не капает. Да он же голодный, как… как…

– М-м-м…

Поверх кружева языком. Ртом, будто мощным насосом. До болезненного нытья. До искр перед глазами. Он душу из меня высасывает. Нет-нет-нет… Легонько бьюсь затылком о стену. Что же мы делаем? Как остановиться? Я хнычу, глажу его лысину. Это так непривычно. Кончики пальцев покалывает. С губ срывается бессвязный шепот, второй рукой, чертыхаясь и ломая ногти, пытаюсь справиться с пряжкой на ремне. Рву язычок молнии и в какой-то сумасшедшей горячке проникаю под одежду.

Ефрем грязно ругается. Мне нравится даже это.

Сжимаю его сильней, не испытывая никаких сомнений насчет его предпочтений. Он сочится, толкается мне в кулак. Ужасно неудобно! Но прерваться сейчас? Не-е-ет! Боже, это, определенно, не унылый супружеский секс. Я вообще, кажется, в первый раз настолько разгорячена, что, кажется, легонько дунь – и я ракетой улечу с этой планеты.

– Я не пойму… – хрипит Меринов. – Ты что, реально так этого мудака любишь?

Он отрывается от моей груди, я – от так вкусно пахнущего местечка у него за ухом, куда все это время утыкалась носом. Наши взгляды сталкиваются. Мой, ничего не понимающий, затуманенный наверняка. Его – до костей пробирающий и злой. В одном мы похожи – оба дышим, как марафонцы на последнем километре забега.

Ч-что?

Моргаю.

Осознание приходит не сразу. В голове же туман… Вяло трепыхаюсь, чтобы избавиться от его рук, напрочь забыв, где находятся мои собственные. Почему-то еще кажется, что я все неправильно поняла, и он не это имел в виду.

– Да забей. Давай… Ты же для этого здесь.

Меринов таки позволяет мне встать, но как только мои ноги касаются пола, он меня волчком к стене поворачивает и наваливается сзади, распластав мои же ладони по обе стороны от лица. Давит на поясницу, вынуждая прогнуться. И все возвращается в секунду. Скручивающее нутро желание. Быть с ним. Подчиняться. Угождать.

– Вы только посмотрите… Что, до конца пойдешь?

Мои лосины на коленках. Его пальцы у меня между ног. Так правильно скользят по истекающей мякоти. Я почти в космосе. Осталось только преодолеть гравитацию. В ушах гудит – я не слышу его голоса, в космосе не слышны звуки. Перед глазами рассыпаются звезды. Я почти там… Но он почему-то останавливается.

– Ляжешь под меня? На все пойдешь?

В отчаянии головой мотаю. Я так близко! Дай же мне, дай…

– Да! – кричу, чтобы поскорей улететь. Но ничего подобного. Мой полет резко обрывается. Куда-то деваются его тяжесть, его тепло, его руки. Я потерянно оборачиваюсь, вообще ничего не понимая. Нелепыми рваными движениями одергиваю одежду.

– Дура. Какая же ты дура, ВерОника.

На смену жару желания приходит мучительный стыд. В моменте кажется, что я его не переживу. Не вывезу. Впрочем, человек – скотина, которая и не такое стерпит. Жаль, что в тот миг я этого не понимаю. Сберегла бы себе кучу нервов.

Он реально решил, что я это… из-за Костика?

Да. Похоже на то.

Господи, как я так вляпалась?! Что это за наваждение? А главное, что теперь делать? Как себя вести? Оправдываться? Не вариант. Гнуть свою линию – тоже. Может, я и не хотела вытащить мужа такой ценой, но давать Ефрему лишний повод на нем отыграться я не хотела тоже!

– Вышвырнуть бы тебя за ворота и забыть как страшный сон. Только Юльку жалко. Она же не виновата, что папаша ее – бандит, а маманя...

– П-прекратите меня оскорблять!

Голос подводит. Губы дрожат. Это просто какой-то кошмар!

– Да. Ты права. Уходи. И если не хочешь сама присесть лет пятнадцать, мой тебе совет – воздержись от помощи мужу. Особенно если она касается передач чего-то кому-то. Ну и этот наш разговор, что бы ты там не решила, не вздумай ему передать. Это же в твоих интересах.

Да я даже если захочу передать, не смогу! Неужели он не понимает?! Просто потому что тогда придется объяснять, какие события предшествовали этому разговору. А уж чего Костик точно никогда мне не простит – так это того, что было.

Как же меня трясет! Дрожь идет откуда-то с ног, прокатывается по телу и заставляет стучать зубы. Черта с два я позволю ему это увидеть. Женская гордость – такая штука.

Как во сне иду к гардеробу. Достаю куртку. Сначала надо было бы вызвать такси, но я не могу ни секунды здесь оставаться и лучше замерзну, его дожидаясь, чем задержусь.

– Он преступник. А кроме этого игрок и бабник. Думаешь, если он в семью деньги не носит, то и взяток не берет? Да как бы не так.

– Я так полагаю, и доказательства у вас есть?

– Есть. Теперь и против тебя тоже. Уличные камеры наверняка зафиксировали, как ты передавала товар.

– Господи, вы бредите. Это был просто собачий корм!

– Уверена? У меня на этот счет другая информация.

Натянув куртку, оборачиваюсь. Чувства в хлам. То, что он рассказывает… Я не знаю. Костик – наркобарон? Он же на это намекает? Хотя нет… Вряд ли наркобароны развозят «товар» сами. Скорее так, обычный барыга. А я тогда кто? Его пособница?

Пятнадцать лет?!

Паника бьет под дых. Наступает из ниоткуда, но сразу со всех сторон. Я толкаю дверь, на полусогнутых вываливаюсь на веранду.

– Ничего ему не говори. Это может быть опасно, – летит в спину.

– Если так, почему же вы сразу мне не сказали?

– А ты бы поверила? Ты сюда уже с другим внушением пришла, разве нет?

Трясущимися пальцами жму на кнопки приложения такси. Двойной тариф? С какого перепуга? Впрочем, ладно. Давайте.

– Вы ошибаетесь. Я собиралась просто у вас работать. Костя… Он…

– Не давал тебе никаких указаний? Я должен в это поверить?

Лосины у меня тонкие. Зима лютая. Стою, дрожу, уже не понимая, от чего больше? А слезы катятся и превращаются в ледышки. Пусть. Я не собираюсь оборачиваться. Вряд ли я вообще когда-то смогу поднять на него глаза.

– Даже если бы и давал, я никогда бы не стала их выполнять.

– То есть ты мне чуть посреди коридора не дала ввиду внезапного приступа страсти?

Как унизительно, мамочки! И как холодно. Язык, кажется, к небу примерз. Не могу… Просто не могу я ему ответить. Рот открою – и кровь пойдет горлом. Я так запуталась. Поверить Меринову означает, что вся моя жизнь – обман. Что я теперь тоже на крючке у ментов. И тогда что будет с Юлькой?! Ее отдадут в интернат? В этот момент я почему-то могу думать только о своей дочери. А за себя как будто бы и не страшно.