Закон джунглей. Книга 12 (СИ) - Маханенко Василий Михайлович - Страница 32

Мне хватило мгновения, чтобы содрать с шеи зародыша бога блокирующий мою силу амулет. Творение крота вызывало незабываемые ощущения. Конечно, не такие, как чистое семя червоточины, но и их хватило, чтобы у меня едва сердце от страха не остановилось. Повезло, что рядом со мной была Вилея — мне хватило самообладания, чтобы всучить амулет ей. В пространственную аномалию забираться он не желал. Сама же марионетка, лишившаяся защиты, проблем не представляла. Даже несмотря на свой этап возвышения. Зародыш бога медного ранга застыл на месте, не в силах даже дёрнуться. Ибо движение — это энергия. А что умеет истинный энергетический вампир? Правильно — он умеет поглощать любую доступную ему энергию. В том числе и ту, что давала странную жизнь умершему демону. В том, что он умер, я уже не сомневался. Живые существа так не пахнут и так не выглядят.

— Вкусняшка! — обрадованно воскликнула Вилея, полностью поглощая амулет и всю силу, что в нём находилась. Духовный доспех, что я повесил на нас, не позволял мелкой пыли забиться в рот, так что моя жена могла говорить, а не отплёвываться. В текущем состоянии о такой малости она даже не думала. Энергия изнанки полностью ушла в Вилею, но нового семени червоточины не родилось. Видимо, в амулет было добавлено слишком мало силы. Нужно больше.

— Довольна?

— Ещё! Хочу ещё! Зандр, мне надо! Ой, а это кто? Фу, муж, а почему он такой несвежий? Только не говори, что ты хочешь, чтобы я к этому прикасалась⁈ Я же тебя сейчас в порошок сотру!

— Это не вкусняшка! — на всякий случай предупредил я. Тело демона изрядно потрепалось, но меридианы и ядра всё ещё находились на месте, а жизнь поддерживалась энергией изнанки, что вливал в свою марионетку Хозяин полигона. Крот явно поднаторел в управлении куклами — даже лишённый подвижности демон пытался меня атаковать, вот только теперь это была та энергия, которая являлась моим вторым «я». Да и разница в нашем возвышении была минимальна. Формально меня уже можно было назвать зародышем бога медного ранга, но для официального названия всё же немного не хватало. Требовался дополнительный рывок, но как его сделать, я ещё не знал. Видимо, придётся изрядно поработать с сектантами. Просто так больше ни один из них не умрёт.

— Ладно, а где вкусняшка? — Вилея потеряла интерес к воняющему демону.

— Придётся пройтись. Здесь недалеко. Готова?

— Веди! — Вилея уверенно протянула мне руку, требуя продолжения банкета. Я перевёл взгляд на пленника — оставлять бесхозное тело здесь нельзя. Это второй пояс — если накопленная в этом демоне энергия выплеснется, то здесь образуется огромная воронка из чёрной пыли. Оно мне надо? Нет. Поэтому пришлось игнорировать своё чувство прекрасного, запрещающего пожирать энергию из некрасивых источников и превращать демона в пыль самостоятельно. Это всего лишь оболочка, в которой спрятана нужная мне сила. Не моя вина, что эта оболочка изрядно поистрепалась. Привередничать некогда.

Искать проход на уровень крота не было необходимости — этим пусть занимаются обычные даосы. Я разрушил несколько стенок, что преграждали нам с Вилеей путь и вскоре мы очутились прямо над начавшей нервничать тварью. Она уже догадалась, что стандартные способы охоты на еду не работают, но придумать что-то новое не могла. Этому монстру всего год и ему, как я понял, разум изнанки не передался. Только самосознание, которого явно недоставало на нестандартные решения. Утратив контроль над текущим зародышем бога, крот не нашёл ничего лучшего, как отправить к нам всю свою оставшуюся марионеточную армию — двух зародышей бога и двенадцать владык. Чем сделал себе только хуже — кто же его теперь защищать будет? Или тварь на полном серьёзе думает, что у меня рука не поднимется сломать красивые стены, возведённые глубоко под землёй с такой тщательностью?

Дождавшись, пока защитники доберутся до четвёртого уровня, я прижал Вилею к себе и начал постепенно уничтожать камни под нашими ногами, спускаясь вниз со скоростью лифта центральной гостиницы Холитона. Чтобы за нами никто не прыгнул, каждый проход я запечатывал своей силой. Даже зародышам бога придётся повозиться, чтобы с ней разобраться.

Последняя перегородка под нашими ногами превратилась в пыль и, пролетев почти пять метров, мы приземлились в центре огромного зала. Крот подошёл к созданию своего логова со вкусом — здесь даже свет был! Сам Хозяин полигона размещался на куче из костей. Тварь оказалась плотоядной, хотя все остальные Хозяева полигонов, с кем мы встречались, питались лишь энергией изнанки. Двухметровый крот уставился на нас немигающим взглядом, пытаясь понять, кто мы такие и что здесь делаем, как раздался чужой плотоядный голос, по какой-то странности исходивший от моей жены.

— Вкусняшка!

То, что произошло дальше, мне хотелось бы выкинуть из памяти, но, к сожалению, абсолют разума так не умеет. Я не отворачивался, наблюдая за тем, как моя жена расправляется с кротом. Блокировки техники не влияли на истинного громилу — Вилея не пользовалась энергией Ци. Она действовала на другом, недоступном кроту уровне. У Хозяина чёрного полигона этапа мастер просто не было шансов — Вилея заживо начала его пожирать, вырывая наиболее «вкусные» части и запихивая их в рот. Такой я не видел Вилею давно. Кажется, с момента нашего первого путешествия по миру демонов, где она сдуру нажралась сущностью тигра. С каждой вырванной частью аура изнанки испарялась — Хозяин становился слабее и не мог поддерживать должный уровень. Наконец, очередной кусок был вырван из груди чудовища и Вилея подняла на меня ясный взгляд. От опьянения не осталось и следа — как только исчезла аура, исчезло и то, что превращало мою жену во что-то неадекватное. Вот только мне совершенно не понравился этот взгляд.

— Зандр, у меня проблемы…

С этими словами Вилея рухнула на пол без чувств, а её механическое древнее сердце вздумало совершить самый глупый поступок своей жизни. Оно остановилось.

Что такое отчаянье? Раньше я думал, что это нечто надуманное. То, чем слабые люди прикрывают свою беспомощность и нежелание сражаться до последнего. Те, кто готовы идти до конца, никогда не могут попасть в это состояние. Просто потому, что они сильнее и всегда контролируют ситуацию. Даже перед лицом смерти, когда есть чёткое понимание, что сейчас умрёшь, всё равно не приходит это чувство. Потому что смерть — это тоже твой выбор. Выбор того, кто идёт до конца.

Так я думал раньше и так я действовал всегда. Даже когда Вилее вырвали сердце, меня не накрыло отчаяньем. Но сейчас я познал истинную силу этого чувства. Золотой владыка, управляющий энергией на абсолютном уровне, способен на многое. Даже на то, чтобы поддерживать жизнь в существе против его воли. Потому что жизнь — это тоже энергия и ей можно управлять. Но то, что происходило с Вилеей, не укладывалось ни в какую логику. Моя жена оказалась мне недоступна! Внутри неё кружились вихри энергии, но это была энергия изнанки, которую я видел только по косвенным признакам. Механическое сердце отключилось и больше не желало работать. Лечение не помогало — техники отказывались входить в наполненное чужой силой тело. Лечебная капсула, куда я поместил Вилею, замигала всеми огоньками, запищала и мне даже не удалось закрыть крышку! Механизм отказывался лечить мою жену! Всё, что мне оставалось — насильно гонять кровь по венам, да поднимать-опускать грудь, вталкивая в Вилею воздух. Остатки энергии Ци, что всё ещё хранились в Вилее, позволяли это делать, но с чудовищной скоростью эта сила улетучивалась. Насильно запихнуть её в Вилею не получалось — тело отторгало энергию. Даже сопряжение и то не запускалось! Я перепробовал всё и даже больше, но ничего не помогало. Моя Вилея умирала и поделать с этим я не мог ничего!

Вот тут-то я и осознал, что отчаянье доступно существу любого этапа возвышения. Будь то кандидат или золотой владыка. Сильный, слабый — всё вторично, когда вся твоя сила бесполезна против обстоятельств. Мне даже посоветоваться было не с кем! Все, кроме Леога, находились в процессе медитации и обуздании своих сил. По себе знаю — тренировки в школе Ярости требуют максимальной концентрации. Дошло до того, что я даже хотел спросить совета у Леога, но и он оказался недоступен. Судя по тому, что он застыл в одном положении — спал.