Пепел звезд - Гайворонская Елена Михайловна - Страница 16

Маслов достал из шкафчика бутылку водки. Вообще-то он не был любителем, «принимал» только, когда замерзал при исполнении. Но теперь опрокинул две стопки подряд. Немного согрелся, расслабился. Снова подумал о Юльке, но уже без особого восторга.

В большом зале модельного агентства «Звёзды» шла репетиция показа.

– Ада, твой выход.

Ада сделала несколько шагов. Одиннадцатисантиметровый каблук-гвоздик вдруг поехал вбок. Девушка попыталась сохранить равновесие, но запуталась в многослойном низе платья от Юдашкина и упала.

По залу пронесся шепоток.

– Перерыв! – хлопнув в ладоши, объявила Тома.

– Извините, – Ада, прикусив губу, опустила глаза. – Пол очень скользкий.

– Дело не в поле, – режиссер показа заглянула Аде в лицо. – Ты профессионал, и в Париже выступала даже на зеркальной поверхности. Ты беспокоишь меня, Ада. В последнее время с тобой что-то творится. Рассеянна, невнимательна, подавлена. У тебя что-нибудь случилось?

– Со мной все в порядке.

– Может, тебе стоит отдохнуть недельку? – обычно суровая, Тома смотрела на редкость доброжелательно.

– Нет, – воскликнула Ада, – нет! Я буду работать, я… этого больше не повторится. Извините!

С трудом сдерживая слезы, она выбежала из зала.

В последнее время Ада, действительно, была не в себе. Жизнь неожиданно приобрела тусклый оттенок грязно-серого снега. Все выглядело мрачным, безрадостным. Она с трудом заставляла себя подняться утром с постели, одеться, позавтракать. Есть вообще не хотелось. Безо всякой диеты Ада похудела на пять килограмм к вящей зависти коллег. Заснуть удавалось только с помощью таблеток. Иначе она часами пролеживала в кровати, ведя отсчет своим неудачам…

Еще подростком Ада влюбилась в одноклассника. Тот увлекался восточными единоборствами. Она перечитала кучу литературы на эту тему. Выяснила, чем у-шу отличается от кон-фу. Бегала на соревнования к нему в секцию. В лепешку расшибалась, лишь бы стать ему интересной. А месяца через четыре он познакомился на дискотеке, куда и забрел-то случайно в перерыве между боями, с ярко раскрашенной девчонкой. Восточные единоборства были той до фонаря. Она вообще умела говорить лишь о тряпках, косметике и группе «Ласковый май», бывшей тогда крайне популярной у экзальтированных тинейджерок. Тем не менее, Адин приятель был от нее в полном восторге, о чем не преминул сообщить бывшей подружке, безо всякого сожаления оставив Аду рыдать на подоконнике в его подъезде.

Дальше были студенты – музыканты, врачи, программисты… Всякий раз Ада пыталась подогнать себя под идеал очередного друга, осваивая его любимое блюдо, слушая музыку, которая нравилась ему, одеваясь и причесываясь так, как велел он. И всякий раз терпела поражение, выслушав на прощание:

«Ты вовсе не такая, как я ожидал…»

Вот и Ник ушел. Он был ей дороже всех, вместе взятых. Ада прекрасно понимала, что они принадлежат к разным кругам. Но она так старалась соответствовать! Она делала все, чтобы ему было хорошо. А ему оказалось достаточно одного холодного взгляда хрупкой зеленоглазой блондинки…

Какая злая насмешка судьбы! Пусть бы это была любая другая женщина! Только не Ленка. Почему на?!

Лена была Аде ближе всех подруг. Ей одной Ада доверяла свои мысли и тайные мечты. Ей звонила одинокими вечерами, и та терпеливо выслушивала жалобы на Ника, мужчин и весь белый свет. После разговоров с Ленкой становилось легче. Появлялись новые силы, желания, надежды…

«Прощай… было неплохо…» Вот и все.

Ада подошла к автомату с газировкой, воровато оглянувшись, достала из сумочки упаковку с малиновыми шариками.

– Ада, послушай, давай поговорим.

Ада вздрогнула так, что вода из стакана выплеснулась на платье. Перед ней стояла Лена. Ее глаза глядели виновато и тревожно.

– Нам не о чем разговаривать. Уходи.

– Что это? – Лена разжала Аде руку. – Амитриптиллин? Это же сильный транквилизатор, его нельзя есть, как конфеты! Поэтому ты и выглядишь заторможенной!

– Не твое дело, как я выгляжу! – крикнула Ада. – Ты получила Ника, очередного мальчика для битья! Сколько их было у тебя? Сколько ты ввела в заблуждение своей трогательной беззащитностью, чтобы потом, натешившись, втоптать в грязь! Ты холодная, бездушная, бесчувственная эгоистка, ты не умеешь любить! Зачем осложнять себе жизнь? Тебя ведь никто никогда не бросал, не так ли? О чем ты хотела говорить? О том, что я ничтожество, а ты королева? Ну ничего, когда-нибудь ты еще пожалеешь! Найдется парень, способный унизить тебя, стереть маску высокомерия с твоего личика!

– Я бы на твоем месте обратилась к врачу, – побледнев, произнесла Лена. – Проблему не решить горстью лекарств.

– Не смей разговаривать со мной тоном психолога, а не твой пациент!

– Пациенты бывают у врачей, – спокойно возразила Лена, – и нет ничего предосудительного, когда человек обращается за помощью. Когда болит рука или нога, мы идем к врачу. Почему же, когда болит душа, люди занимаются самолечением? Тебе нужна помощь специалиста. Я знаю, тебе нелегко…

– Иди к черту! Я не сумасшедшая, мои проблемы тебя не касаются! Иди, трахайся с ним, он это хорошо умеет! Вы будете идеальной парой – два лицемера!

– Мне не нужен Ник! – внезапно взорвалась Лена. – Как тебе это вдолбить! И я не виновата, что ты, как чеховская Душечка, стремишься ублажить каждого, растворяясь в мужчине без остатка, предлагая себя в качестве пластилина для лепки их призрачных фантазий! Посмотри на себя! Молодая, красивая, умная женщина превратилась в психопатку, тоннами пожирающую успокоительное и проклинающую других за то, что те нашли силы избежать подобной участи! Приди в себя! Дай людям возможность разглядеть тебя настоящую, все то хорошее, что есть в тебе! Начни уважать себя, если хочешь, чтобы тебя уважали другие.

– Это слова подруги или психолога? – подавленно, глядя вбок, спросила Ада.

– Реши сама. Не маленькая, – Лена повернулась и быстрыми шагами пошла в зал для репетиций.

– Поссорились? – невесть откуда подкравшаяся бесшумно, как кошка, Юлька, положила руку на плечо подруги. – Зря ты на Ленку наезжаешь. Она не из тех, кто уводит мужиков.

– Откуда ты знаешь? – зло бросила Ада.

– Знаю, – Юлька усмехнулась. – Веденеева – последний из вымирающих последователей учения старика Канта, провозгласившего верхом совершенства, наряду со звездами на небе, нравственный закон внутри нас. Хоть она и очень старается доказать всем обратное.

Ада отняла ладони от лица, удивленно посмотрев на Юльку.

– Никогда не думала, что ты увлекаешься философией.

– Уже не увлекаюсь. Всего лишь остатки институтских знаний. Зря что ли трубила пять лет на философском в МГУ?

– Ты никогда не говорила, что закончила университет. – Ада во все глаза глядела на подругу, точно видела ее впервые.

– Ты никогда не спрашивала, – пожала плечами Юлька. – Впрочем, какая разница? То было давно. Наша фарфоровая красавица Ленка права – это не интересно. Вот как, когда и с кем я трахаюсь, а также – объем груди и ляжек люди будут обсуждать с пеной у рта. Всегда пожалуйста. К сожалению, в наши дни манекены-куклы популярнее и нужнее философов. Вот ты, в прошлом музыкант, кто был твоим любимым композитором?

– Вивальди, – озадаченно произнесла Ада.

– Когда ты в последний раз слушала его?

– Не помню, – тихо проронила Ада.

– В том-то и дело, – неожиданно Юлька сделалась серьезной. – Поэтому нам так хреново. Не из-за того, что изменили нам – это можно пережить. Главное, мы сами изменили себе. Это гораздо хуже.

Марина сидела на прохладном бархатном песке и задумчиво наблюдала, как игривые маленькие волны прозрачными язычками лижут податливый берег.

– Не помешаю? – подошедший Антон сел рядом.

Девушка с улыбкой покачала головой.

– Тебе здесь нравится?

– Чудесно. Море куда прекраснее, чем я могла себе представить. – Впрочем, – она лукаво покосилась на собеседника, – твой домишко тоже неплох.