Падай, я ловлю (СИ) - Семакова Татьяна - Страница 9

Мужчина зажимает мой рот, подтягивая выше, но я все равно верещу что есть мочи. Затягиваю носом воздух и повторяю до тех пор, пока мы не поднимаемся на этаж. Вдалеке мелькают деревья, а моя решимость тает на глазах.

Родион начал подниматься по другой лестнице. Наверняка достиг последнего этажа, когда я решила «подышать». И даже если услышал сдавленные крики, этот ублюдок вполне успеет скинуть меня. Это будет последнее, что он сделает, сомнений в этом почему-то нет, но зачем-то же он тащит меня? Может, у него семья. А денег за мою смерть заплатят столько, что и пожертвовать собой не жалко. Или он задаст те же вопросы, что и все, а кто-то послушает, находясь поблизости. Или он убьет Родиона, когда тот придет за мной.

От последней мысли становится еще страшнее. Зачем я позвала его? Снова пытаюсь спрятаться за чьей-то спиной и делаю этим только хуже!

Кажется, я уже даже не дергаюсь. Не понимаю, что вокруг происходит, все кружится и никак не желает останавливаться. Я словно на детской карусели, а какой-то шутник мешает сойти, раскручивая только сильнее.

– Замри! – рявкает мужчина неожиданно.

Я зажмуриваюсь, увидев самый край, а он разворачивает меня спиной к пропасти, вцепляется в запястье и дергает рукой, толкая назад. Из груди вырывается неясный стон отчаяния и ужаса. Я упираюсь пятками в бетонную плиту, в самую кромку, а мое тело парит в пустоте, под наклоном. И от падения меня удерживает только неизвестный ублюдок.

– Отпустишь ее и сдохнешь сам, – гремит Родион поблизости.

– Подойдешь еще хоть на шаг, я отпущу ее, – мерзко сообщает мужчина.

Делаю единственное, на что способна в данной ситуации – кое-как выворачиваю руку и хватаюсь за его. Полетишь со мной, подонок!

Глаза не открываю, боясь потерять сознание, обмякнуть и упасть раньше времени, сосредотачиваюсь на голосе Туманова.

– Что ты хочешь?

– Ты спускаешься, – командует неизвестный, – садишься в свою тачку и уезжаешь. И резче, я не смогу держать ее долго.

– Хорошо, – соглашается Родион, а мне в грудь простреливает разочарование.

Вот так просто? Сядет в машину и уедет, оставив меня этому ублюдку? Даже не попытается спасти? Или другого варианта попросту не существует?

– Слабак, – хмыкает Туманов напоследок. – Она почти ничего не весит.

– Да пошел ты! – раздражается мужчина.

Я чувствую, как его ладонь становится влажной. Он впивается пальцами в мое запястье, но если Родион в самом деле не поторопится, я наитупейшим образом выскользну.

Через секунд десять не выдерживаю и все-таки открываю глаза. Все-таки смотрю вниз. И вместе с поросшей сорняками и крапивой землей вижу руку помощи этажом ниже.

«Господи, нет», – хнычу мысленно.

– Я не слышу мотора! – кричит мужчина.

Родион молчит, чтобы не выдать себя. Стоит у самого края, я вижу его и вытянутую руку с расставленными пальцами. Одна нога чуть заведена назад, на полшага, обе согнуты в коленях. И это – мой единственный шанс.

Господи… а если у него не получится? Что за дикий тест на доверие?! Я не смогу! Нет, Боже, нет!

– Три, – негромко произносит Туманов.

Я разжимаю руку мужчины, выставляю вторую вперед, перпендикулярно телу, делаю короткий неглубокий вдох, снимаю одну ногу с плиты и солдатиком падаю вниз на остановке сердца.

Слышу, как вскрикивает мужчина, потеряв равновесие. Понимаю, что он отпустил мою руку, падая спиной назад. Чувствую, как пальцы Родиона проскальзывают от локтя к запястью. Ни черта не соображаю, я умерла в те секунды. И воскресла, когда ощутила на запястье его стальную хватку и рывок вперед.

Туманов падает на спину, утягивая меня за собой. Я падаю на него, ударившись левым коленом и локтем о бетонный пол.

– Все хорошо, – говорит быстро, обхватывая меня обеими руками и вжимая в себя.

И от этого давления я окончательно стыкуюсь с реальностью, срываясь в истерику.

Господи, я никогда в жизни так не рыдала! Так горько, громко, захлебываясь! Меня никогда так не утешали, гладя по голове, зацеловывая волосы, крепко-крепко обнимая. Я думала, не смогу остановиться, в груди точно снаряд сдетонировал. Но, проплакавшись и пригревшись, через какое-то время могла лишь всхлипывать ему в грудь.

– Теперь ты выйдешь за меня? – ослабляет захват и ласковым движением убирает волосы с моего лица.

– Только если все расскажешь.

– Точно выпорю, – бормочет на выдохе.

Родион садится, а я покрепче обхватываю его за шею. Когда встает вместе со мной, стискиваю его торс ногами, скрещивая за его спиной в щиколотках. Глаза держу закрытыми. Он поддерживает меня под бедра, хотя это и не требуется: я так крепко держусь за него, мог бы идти, будто меня и нет.

Когда спускаемся, решаю, что на ручках гораздо спокойнее и даже попытки не предпринимаю спуститься на землю.

– Взгляну, что от него осталось, – говорит тихо.

Мычу что-то, борясь с тошнотой. Вдыхаю его запах во весь объем легких. Так лучше, так спокойнее.

– Ты умница, – хвалит неожиданно. – Я разные варианты прокрутил, но ты выбрала оптимальную траекторию из возможных. И руку подала, молодец. Это было просто. Ударилась?

– Выжила, – вздыхаю тихо и трусь носом и щекой о его шею. – Спасибо, Родь.

– Я пока на адреналине, – сообщает, выбираясь из зарослей на тропинку, – но скоро меня сморит. И я останусь спать у тебя.

– Хорошо, – соглашаюсь, внезапно почувствовав смущение.

– На смену в бар отвезу сам. Там Зотов будет околачиваться, нет нужды пасти. Приеду вечером, – раскладывает, останавливаясь у машины и открывая дверцу.

Понимаю, что пора бы уже и честь знать. Расслабляю ноги, сползая по нему. Чувствую его руки на своих ногах, потом на ягодицах, голой из-за задравшейся футболки пояснице. Животом пересчитываю каждый кубик его пресса. Щеки пылают… сердце разгоняется… а отстраняюсь с таким трудом, точно в нас магниты вшиты, прямо под кожу. Ох, не к добру это.

– Думаешь, Зотов не при чем? – продолжаю разговор, разглядывая крошечный белый логотип на его черной футболке.

– Стопроцентной уверенности нет, но тебе ничто не угрожает.

– Почему?

– Он уже понял, что если с тобой что-то случится, я расстроюсь. Сильно. И крайним будет он. Так что присмотрит, как за своей.

– А я, типа, твоя? – прыскаю, сдерживая глупую улыбку.

– Без типа. Моя.

Отходит, позволяя мне пролезть в машину, что я тут же и делаю. Захлопывает дверцу, а я украдкой прикладываю прохладные ладони к обжигающе горячим щекам.

«Это все понарошку», – напоминаю себе, пока он обходит машину.

– Не понимаю, зачем тогда расписываться, – рассуждаю, когда он садится и пристегивается. – Показались на людях, все всё поняли. Ну, могу у тебя пожить немного, пока ты разбираешься.

– Я не съезжаюсь с женщинами и никого к себе не вожу.

– Ну, тем более. Раз привел, все серьезно. Могу в невестах походить, но придется раскошелиться на кольцо.

– Может, до свадьбы и не дойдет, – соглашается с кивком, – но только при условии, что организатор быстро проявит себя. Но съехаться придется, а значит, предложение быть должно. И все, кто знают меня, знают и то, что тянуть я не буду. Сказала «да», подали заявление, пошла выбирать платье и никаких «подождем до следующего лета» и прочей чуши. Буду тянуть, все поймут, что не отношения, а фуфло.

– Какой ты… решительный.

– Такой характер. Не повезло тебе.

– Организатор чего? – роняю невзначай.

– Завтра, Саш, – вздыхает обреченно.

– Правда расскажешь?

– Ты выставила условие, я достиг той точки, когда готов на него согласиться. Видеть, как ты летишь с высоты – не самое приятное зрелище.

– Седьмой этаж…

– Решу.

– Почему-то кажется, я знаю как, – бурчу себе под нос.

– Отличная возможность продемонстрировать Даниилу, что свою возможность он благополучно просрал, – флегматично пожимает плечами. – Что не устраивает?

– Все устраивает, – мямлю негромко.