Спасите меня, Кацураги-сан! Том 2 (СИ) - Молотов Виктор - Страница 11

Я позвонил Кагари, ответил он почти что моментально.

— Да, Кацураги-сан? Я как раз закончил с обходом! — похвалился он.

— Что? Уже? — удивился я.

— Да, я всё вам расскажу, когда подниметесь, — сообщил он.

Главное, чтобы его рассказ состоял из хороших новостей.

— Кондо-сан, что там с хирургами? — спросил я. — Пациента забрали?

— Да, только что! — ответил он. — Санитарки уже готовят койку.

Значит, свободных коек у нас — две штуки. Придётся забить терапию до отказа.

— Госпитализируем обоих к нам, — сказал я медсёстрам.

— Кацураги-сан, вы уверены? — забеспокоилась медсестра приёмного. — А если привезут новых больных?

— Значит, будем класть в коридоре! — послышался голос из-за моей спины.

В приёмное отделение вошёл Накадзима Хидека.

— Делайте, как говорит Кацураги-сан, — велел заведующий отделением.

— Накадзима-сан? — оторопел я. — Вы что тут делаете?

— Уснуть не смог, — хмыкнул он. — Не могу оставить отделение, когда здесь творится такой кавардак. Как обстоят дела? Справляетесь?

Я кратко рассказал Накадзиме, какую терапию назначил Миямото Годжо, а также отметил, что его главная проблема — щитовидная железа.

— Блестяще, Кацураги-сан, — кивнул Накадзима, и, прикрыв рот, громко зевнул. — Признаюсь, о щитовидке я и сам не подумал. Пойдёмте в терапию, будем оформлять поступивших. Может, хотя бы по очереди поспим.

Но как только мы вошли в отделение, я понял, что у нас назрела новая проблема.

Из ординаторской вышел Кондо Кагари со стопкой историй болезни, которые он заполнял после обхода. Увидев моего стажёра, Накадзима замер.

— Это ещё что… — прошептал он, а потом взревел, как горный медведь. — Я же просил! Кто допустил стажёра к моему отделению⁈

Наша дальнейшая судьба зависела от обхода Кондо Кагари. Если он где-нибудь допустил ошибки — Накадзима нас по стенке размажет.

А Кондо Кагари не мог не накосячить. И я только собирался проверить назначения, до того как их бы получили пациенты…

— Кацураги-сан, я требую объяснений! — проревел Накадзима Хидеки. — Что Кондо-сан в одиночку делает в терапевтическом отделении? Только не говорите мне, что он проводил обход…

— Мы распределили обязанности, чтобы охватить всю терапию и приёмное отделение. Лично я занимался Миямото Годжо, — объяснил я. — Кондо-сан лишь проводил обход, но никаких назначений без моего ведома он не делал. Верно ведь, Кондо-сан?

— Я… Э… — замялся Кондо, и я тут же услышал его бешеное сердцебиение. — Пришлось немного изменить назначения, Кацураги-сан, Накадзима-сан…

Накадзима начал краснеть от ярости. Меня эта новость тоже не порадовала, но я понимал, что для начала стоит разобраться в ситуации. Возможно, у Кондо Кагари действительно не было выбора.

— Что ж, Кацураги-сан, я уже говорил, что ответственность за Кондо-сан целиком и полностью на вас, — сказал Накадзима. — Сейчас мы вместе оформим поступивших пациентов, а после пойдём изучать истории болезни, над которыми уже успел пошаманить Кондо-сан. И если я там найду хоть одну ошибку…

Накадзима не стал договаривать своих угроз. Санитары уже привезли пациентов для госпитализации, и мы приступили к делу.

Пока Накадзима Хидеки оформлял пациента с сахарным диабетом, я прописывал капельницы для больного с гипертоническим кризом. Кондо Кагари неловко переминался с ноги на ногу, следя за тем, какие назначения я прописываю в истории.

Поскольку Кондо удалось перевести пациента с желудочно-кишечным кровотечением в хирургию, оба поступивших смогли занять койки в палатах.

Закончив приём новых больных, мы отправились в ординаторскую. Накадзима Хидеки сразу же рухнул в кресло и протянул руку ко мне.

— Истории болезни, Кацураги-сан, — попросил он, надевая очки. — Быстро.

Я взглянул на Кондо Кагари, держащего стопку документов. Судя по цвету его лица, парня бросало то в жар, то в холод. Кондо передал мне бумаги, и я отдал первую историю болезни Накадзиме.

Первую из одиннадцати. Сложно даже представить, как много ошибок заведующий отделением может там раскопать.

Накадзима быстро пролистал записи Кондо, после чего произнёс:

— Следующую!

Я подал Накадзиме вторую историю, и так процесс проверки шёл до тех пор, пока в руках заведующего не оказалась последняя — одиннадцатая история болезни.

— Итак, я просмотрел все ваши назначения, Кондо-сан, — заключил Накадзима. — А теперь я жду от вас объяснений. Зачем пациенту из первой палаты была увеличена доза инсулина?

— Медсёстры измерили у него высокий уровень глюкозы, пятнадцать единиц. Поэтому я и решил увеличить дозировку, Накадзима-сан, — собрав всё мужество, ответил Кондо Кагари.

— Хорошо, но это следовало описать в дневнике. Иначе по истории болезни выглядит всё так, будто вы ему просто так увеличили дозу препарата.

— Понял вас, Накадзима-сан, — кивнул Кондо. — Буду исправляться.

— Это ещё не всё, — помотал головой Накадзима. — Почему заменили поступившему вчера пациенту назначенные мной таблетки на другие? В чём была необходимость?

— Он жаловался на сухой кашель, — ответил Кондо. — В прошлом пациент уже принимал эналаприл и говорил, что такая реакция у него уже наблюдалась. Пришлось перейти на препараты из группы сартанов.

— Неплохо, — кивнул Накадзима. — Очевидно, вы заметили мой недочёт. Однако назначения всё же придётся исправить. Сартаны можно будет дать пациенту только завтра, когда концентрация предыдущих препаратов в крови упадёт. Их нельзя принимать вместе, вы же в курсе?

— Д-да, Накадзима-сан, вы правы, — кивнул Кондо.

Заведующий пробежался по остальным заметкам. В целом Кондо Кагари поменял назначения только трети осмотренных пациентов. У остальных схема лечения осталась прежней.

И, судя по тому, что я слышал от Накадзимы, Кондо показал себя достаточно неплохо. Да, некоторые незначительные ошибки он всё ещё допускал, но я ожидал от него куда более худшего результата.

— Что я могу сказать? — в заключение произнёс Накадзима Хидеки. — Вы развеяли мои опасения, Кацураги-сан, Кондо-сан. Зря я припёрся сюда посреди ночи. Вижу, что вы неплохо справлялись и без моего участия.

— Спасибо вам, Накадзима-сан, — поклонился Кондо Кагари. — Я…

— Тихо! — гаркнул Накадзима. — Я ещё не закончил. Кацураги-сан, у вашего стажёра есть потенциал. Продолжайте в том же духе. Уверен, у вас получится сделать из него хорошего специалиста. Однако есть одно «но».

Накдзима с грохотом бросил истории болезни на стол. Кондо вздрогнул и с трудом сдержался, чтобы не спрятаться за мою спину.

— Дневники написаны из рук вон плохо! — добавил он. — Нужно чётко описывать, как меняется состояние пациента. Вот это, Кацураги-сан, я прошу вас очень дотошно объяснить своему стажёру. Договорились?

— Конечно, Накадзима-сан, — кивнул я. — Не переживайте, Кондо-сан ещё долго будет под моей опекой.

— Вот и славно, — подытожил Накадзима. — А теперь давайте доводить сегодняшнюю ночь до ума. Я подам на всех, кто сегодня дежурил, документы в бухгалтерию. И вы Кацураги-сан, и Савада-сан с Кондо-сан — все получат дополнительную выплату за эту ночь. А она, видят боги, была непростой, и ещё не закончилась.

Вторая половина дежурства прошла более спокойно. Вскоре с нами связалось отделение эндокринологии. Миямото Годжо обследовали и обнаружили, что плюс ко всем болячкам у пациента развился тиреотоксикоз. Который во многом и был причиной обострения всех остальных заболеваний. Собственно, как и предполагал.

Вместе с Накадзимой Хидеки мы ещё раз навестили тяжёлого пациента и убедились в том, что его состояние стабилизировалось. Вымотанный Асакура Джун валялся в ординаторской неврологии, боясь даже лишний раз пошевелиться. У него тоже была непростая ночка.

К утру, когда пришла пора собираться на приём, Кондо подошёл ко мне и, низко поклонившись, произнёс:

— Спасибо вам, Кацураги-сан.