Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6 (СИ) - Март Артём - Страница 17

— Летов, — надул он ноздри. Пистолет дрожал в руках амера. — Просто отдай ключи, и все.

— Но ты решил, что ты самый умный. — Я сделал еще шаг к машине. — Решил, что выйдешь победителем, и сам окунулся во всю эту грязь, которую вы, суки, и утроили на моей Родине: нанял бандитов, похитил моих друзей, невинную женщину, хотел заработать денег преступным путем. Вот только ты думал, что останешься чистеньким после всего этого.

Американец весь трясся от страха. Когда в небе раздался раскат грома, он вздрогнул, но ствола не опустил.

— Добро пожаловать в мою жизнь, — сказал я холодным тоном. — Ты сам сюда залез, гнида, и обратно я тебя так просто не выпущу. Все прочувствуешь на своей шкуре.

Громыхнуло еще раз. Мощная вспышка молнии прочертила бугристое тяжелое небо. Затем раздался еще один громовой раскат, но к природе это не имело никакого отношения. Нойзман выстрелил.

Я почувствовал, как пуля сильно лягнула меня в плечо повыше ключицы, и выронил аптечку. Пуля разорвала мышцы. Кровь побежала под одеждой.

Перепугавшийся Нойзман держал в руках пистолет, вставший на затворную задержку.

— Промазал, — проговорил я, выпрямившись и борясь с болью, — а говорил же: целься в сердце.

Американец испуганно глянул на пистолет. Тронул кнопку сброса магазина. В свете приближающейся машины, стал пялиться на пустую обойму.

В Бретте остался тот самый магазин, что использовал Жижа в перестрелке с людьми Костлявого. А там было лишь два патрона, когда я проверял. Полные же лежали сейчас под моим сидением. Однако я понимал, что напуганный до полусмерти Нойзман просто не додумается там их поискать. Он и не додумался.

Американец бросил пистолет на землю и дал деру через дорогу. Я даже сделать ничего не успел. Водитель автомобиля, несшегося по дороге тоже.

Все произошло так быстро, что я даже толком не успел рассмотреть марку машины, сбрившей американца с дороги. Понял только, что это был какой-то импортный кроссовер.

Раздался резкий визг шин после начала торможения, но скорость автомобиля была слишком высокой. Американец, как игрушка, ударился о массивный нос машины, и его тут же затянуло под колеса. Подскочив на нем, как на кочке, авто проехало еще метров десять, остановилось.

Водительская дверь распахнулась, и оттуда кто-то выглянул.

— Нихера себе! — Заорал удивленный водитель, а потом просто захлопнул дверь и вдарил по газам.

Машина взвизгнула шинами и умчалась в темноту так, будто ничего и не произошло.

Морщась от боли в плече, я медленно приблизился к исковерканному телу амера. Нойзман лежал на обочине в совершенно неестественной позе. Его голова, сидевшая на странно вывернутой шее, обратилась лицом к небу. Глаза были открыты и полны удивления.

— Нихера себе, — процитировал водителя подошедший Степаныч. — Ну, Витя, и что мы будем теперь с ним делать?

— Ты что, Витя, ранен? — Спросил Степаныч, оторвав взгляд от тела американца.

— Пустяки, царапнуло, — покачал головой я.

— Дай посмотрю, — Степаныч тронул меня за раненое плечо, но тут же пошатнулся.

Ноги подвели старика, и тот буквально сложился на дорогу. Я успел поддержать его, чтобы Степаныч не стукнулся головой.

— Сука… — прошипел я, видя, что старик теряет сознание. — Степаныч, очнись давай.

Я похлопал ему по щекам, но Степаныч не отреагировал. С трудом я оттащил его на обочину, уложил на землю в нескольких метрах от тела американца. Потом поторопился в машину, чтобы взять воды. Достав из салона полторашку из-под пепси-колы, наполовину заполненную водой, побежал к Степанычу, полил ему на лицо.

Старик зажмурился, слабо зашевелился.

— Витя… — прохрипел он.

— Что-то тебе совсем хреново, — покачал я головой. — Кажется, все же надо тебе в больницу, друг.

— Т-тамара… — проговорил он слабо. — На меня нет времени…

Внезапно на дороге, со стороны Армавира возник свет фар, издали зашумели шины. Я обернулся.

Двойной пучок света быстро увеличивался. Машина приближалась и… стала притормаживать. Через полминуты рядом с нами остановилась белая Нива.

Я напрягся, глянул на Беретту, лежащую под распахнутой дверью моей машины. Не известно, какие пожаловали гости.

— Витя? Витя Летов? — Крикнул первый покинувший машину мужик. Вслед за ним выгрузились еще двое.

Это были черемушенские. Трое бандосов торопливо подбежали к нам со Степанычем.

— Еб твою… — отозвался первый, тот, что был за рулем — крепкий, бритый налысо детина с большим подбородком. — А че тут у тебя такое?

— А это там кто валяется? — Спросил второй бандос, — коротко стриженный мужичок с глубокими залысинами над висками, указав взглядом на америкоса. — А че его так перекосо#било?

Степаныч попытался было встать, однако я успокоил старика, поднял взгляд на бандосов.

— Так, братва, нужна ваша помощь.

— Так Кулым нас за этим и послал, — проговорил третий, носивший олимпийку прямо поверх белой майки-алкашки.

— Которого перекосо#било, — я кинул назад, на тела американца, — надо прикопать. А Степаныча — в больницу.

— Нет, Витя, — старик с трудом мотнул головой, зашипел от боли. — Я с тобой.

— Нет, Степаныч. Тебе на МТС нельзя. Ты даже на ногах не держишься.

— Витя… я не могу…

— Степаныч, — я заглянул в глаза старику. — В нашей компании ты всегда был голосом здравомыслия. Даже когда я заводился и мог выкинуть что-нибудь импульсивное. Как тогда, с Чобой на рынке, ты пытался меня остановить. Так подумай и сейчас здраво. Я понимаю, что ты хочешь спасти Тамару. Но ехать тебе нельзя.

Степаныч посмотрел на меня слезящимися глазами. С трудом тяжело сглотнул.

— Я тебя понимаю, — повторил я. — Будь ты не так серьезно ранен, я бы никогда не запретил тебе помочь вытащить заложников.

Степаныч раскрыл было рот, словно хотел что-то сказать, однако промолчал, отвернулся.

— Сейчас другое дело, Степаныч. Тебя надо подлатать.

— Ладно, — он кивнул. — Ты прав, Витя. Я буду тебе только балластом.

— Не балластом, — возразил я. — Я лишь хочу, чтобы все мои выбрались из этой передряги живыми.

— Ну так что делать будем? — Подал голос крепкий водила. — Вместе едем, или нет?

Я поднялся.

— Нет. Как я и сказал, пацаны: труп надо прикопать. Степаныча срочно доставить в больницу. Он совсем плахой.

— А ты? — мужик с залысинами кивнул на мое окровавленное плечо.

— Так, царапина. Жить не мешает.

— Я думал, мы едем сук Костлявого стрелять, — сказал водитель немного расстроено.

— Подбежите, как с этим закончите.

— Ты поедешь туда один? — Степаныч с трудом уселся на обочине, глянул на меня немного обеспокоенно. — Там, скорее всего, будет охрана.

— Знаю, — проговорил я. — Справлюсь, как-нибудь.

— Витя, соваться туда одному очень опасно.

— У меня нет времени ждать людей Кулыма, — возразил я. — Им придется вернуться в город. И неизвестно, что эти упыри могут сделать с остальными заложниками, пока мы будем мешкать.

— Ну уж точно не отпустят, — ощерился водила, но улыбка тут же сошла с его лица под моим тяжелым взглядом.

— Ладно, пацаны, — сказал я. — Работайте. А я погнал.

— Погодь, — позвал меня мужик с залысинами. — Оружие-то есть?

— Пистолет.

— Мелковато. Постой здесь.

Он вернулся к машине. Открыв дверь багажного отделения, достал укороченный автомат Калашникова и лишний рожок к нему. Вернувшись, вручил оружие мне.

— Тебе щас нужнее. Если помрешь, Кулым нам голову отвернет, — сказал бандит.

Приняв автомат, я поблагодарил братков и примерил оружие к раненому плечу. Как я и ожидал, вести огонь в таком состоянии будет сложно. Врядли я смогу бить прицельными очередями. Но Калаш лучше, чем его отсутствие.

Хутор Северный спал. Он тяжелой грядой из черных во тьме домов лежал вдоль трассы. Кое-где, тут и там в нем, сияли огоньки. Это светились редкие окошки хат и домов, кое-где работали дворовые фонари.