Соратники. Монстры. Битва кланов - Рой Олег - Страница 5

– Урод, родившийся у вождя, навлечет проклятие на весь наш клан! – продолжал Грар, все повышая и повышая голос. – Не допустим этого! Уроду не место в племени! Убьем урода! Скинем в море! Разобьем камнем голову!

Несколько мужчин из числа его друзей тотчас поддержали Грара. Остальные, особенно женщины, стояли в растерянности. Все знали законы, касавшиеся уродов, но никто еще никогда не видел мальчиков с женскими лицами. Не помнило племя и случаев, чтобы ущербный ребенок рождался в семье вождя, так что никто не знал, как следует поступить.

– Убьем урода! Отправим в Навь! Спасем клан от проклятия! – снова крикнул Грар.

В ответ поднялся шум, который Арнару удалось прервать только громким рыком.

– Никто не посмеет тронуть моего сына, – чеканя слова, веско произнес он. – Прай будет расти как обычное дитя клана Львов. Никогда в нашем мире не рождалось мальчиков с женским лицом, значит, нет и законов на этот счет. А когда нет законов, то все решает слово вождя!

Все умолкли, глядя на Арнара без особого одобрения, но перечить не посмели. Только в глазах – желтых, оранжевых, зеленых, карих, черных и голубых – было видно недовольство решением вождя.

Грар снова подался вперед.

– Нас спасет от проклятия только смерть урода! – прорычал он. – А если наш вождь не может принять правильное решение, то зачем нам такой вождь?

От его слов в груди Арнара зародился яростный рык. Кому, как не старшему брату, было понимать, что Грара не заботит никакое проклятие. Он хотел лишь одного – занять место Арнара. Когда-то младший брат не решился вызвать на честную драку прошлого предводителя клана, теперь же надеялся получить право вождя, отобрав его у старшего брата. В племени давно ходили слухи, что он копит силы, чтобы однажды поднять мятеж против вождя.

– Ты бросаешь мне вызов? – спросил Арнар тихо, почти вкрадчиво.

– Пока что нет, – оскалился Грар, – но могу. Если ты не избавишься от отродья. Тогда я размозжу голову твоему уроду и свергну тебя!

Арнар замешкался лишь на мгновение. Сам он не слишком боялся младшего брата, был почти уверен, что справится с ним… Хотя от удара в спину не застрахован никто. Но младенец – совсем другое дело. Грар не бросает слов на ветер, он хитер и коварен. Ему не составит никакого труда подгадать момент и тайком убить беззащитного ребенка. Ради власти Грар сделал бы это, даже если бы Прай родился обычным мальчишкой с львиной головой. А раз так – медлить нельзя. Надо действовать.

Лишь мгновение понадобилось на то, чтобы выхватить нож и нанести точный удар в разукрашенную татуировками грудь Грара. Решить разом все проблемы – и борьбу за власть, и порядком надоевшие полуиздевки-полунамеки брата, и, самое главное, угрозу жизни сына – оказалось до смешного просто. И быстро. Грар даже не успел понять, что произошло, только с недоумением смотрел на кровь, стекающую по его груди. Затем его колени подкосились, и спустя несколько ударов сердца он уже лежал на земле, распростертый у ног Арнара. Собравшиеся в большинстве своем даже не успели понять, что случилось, лишь тихо ахнула какая-то из женщин.

– Кто-то еще посмеет бросить мне вызов? – прорычал вождь. – Кто-то посмеет отрицать право моего сына Прая расти в клане Львов?

Ответом была гробовая тишина, которую нарушал только слышавшийся из женской хижины плач младенца. Прай пока не понимал, что отец спас ему жизнь и обеспечил временную безопасность. Только вот надолго ли? Арнар, увы, не знал этого и не мог предугадать. Как выяснилось, никто, даже старая Донги, не способен предсказывать будущее.

Клан Львов жил на Геаре, считавшейся одним из лучших островов Боудики. Климат тут был неважный, каждую весну налетали сезонные шторма, и племя было вынуждено на полгода уходить с морского берега вглубь большого острова. Но зато здесь не было недостатка в пище – стада животных тоже перемещались из одной части острова в другую, а клан шел за ними. Львы всегда жили охотой, в этом и была их сущность: не выращивать скот, а находить и загонять добычу. Когда-то – на четырех ногах, с рогами и копытами, когда-то – плавающую в океане, а когда-то и такую, что ходила прямо и пыталась отразить их набеги оружием.

Шло время.

Четыре раза приходили шторма и четыре раза, переждав их в густых лесах, клан Львов возвращался к сине-зеленому морю.

Жизнь племени текла своим чередом.

Сын вождя рос, отличаясь здоровьем, крепостью и силой, однако в остальном их семье приходилось нелегко. После смерти Грара число недовольных Арнаром увеличилось. Пока что они помалкивали, опасаясь гнева вождя, однако тому постоянно следовало быть начеку и не допустить, чтобы недовольство переросло в бунт. В не меньшей опасности была и жизнь наследника. Многие в племени считали, что урод обязательно станет причиной всевозможных несчастий, и не прочь были расправиться с ним, пока он еще мал, слаб и не в силах постоять за себя. Арнар оберегал сына, как мог, но был не в силах делать это постоянно. Он редко надолго оставался подле семьи – слишком много было забот у вождя. Стремясь укрепить свою власть, Арнар начал войну с соседями – кланом могучих, но недалеких Медведей. Медведям принадлежал ближайший остров, лишь немногим уступавший территории Львов по размерам и запасам пищи. Прельщенные замаячившей перед ними перспективой богатой добычи Львы на какое-то время притихли и охотно следовали за вождем, когда тот призывал их совершить очередной набег.

Когда лодки воинов пропадали из виду где-то в бескрайнем океане, в сердце Таяры каждый раз поселялась тревога. Она сама не понимала, за кого волнуется сильнее – за мужа или за сына. Ох, если бы у них родились другие, нормальные, дети, хотя бы один сын!.. Тогда все сразу стало бы намного проще. Но время шло, а Таяра больше не беременела. И все чаще ловила себя на том, что испытывает досаду, глядя на хорошенькое лицо сына – как будто тот был в чем-то виноват.

– Мама, а у меня вырастут такие же нос и клыки, как у папы? – спросил мальчик в одно погожее утро. Говорил он, как большинство детей его возраста, пока не слишком хорошо, но мать, разумеется, его понимала.

– Только если будешь слушаться старших, – ответила Таяра, не отрываясь от работы. Она резала острым ножом свежевыделанную шкуру оленя – хотела успеть с шитьем до возвращения мужа, чтобы порадовать обновкой. Таяра надеялась, что подобный ответ удовлетворит ребенка, но ее надежды не оправдались.

– Ассер и Джарк говорят, что этого не будет, – продолжал мальчик, угрюмо поглядывая на мать. – Что я так и останусь уродом.

Да, конечно… А еще его двоюродные братья говорили, что у него выпадут зубы, вылезут все волосы, а голова станет голой как камень. Таяра и сама неоднократно слышала это и как-то раз даже передала Арнару. Но тот только пожал плечами и проворчал, чтобы она не приставала к нему со всякими глупостями. Он едва навел в клане порядок и не собирается разрушать все из-за котят, которые даже не дерутся друг с другом, а только дразнятся.

– Ассер и Джарк просто завидуют тебе, потому что ты сын вождя, – буркнула Таяра, все так же не поднимая головы от работы. – Легко обижать малыша, но посмотрим, что они скажут, когда ты станешь постарше и научишься постоять за себя.

Ей был неприятен этот разговор, ведь она просто не знала, что сказать сыну. И посоветоваться было не с кем. Донге и другие старые женщины клана лишь разводили руками в ответ на все ее вопросы. Таяра подозревала, что даже мудрые наставницы с Женского острова, где она воспитывалась, как и все другие девочки и девушки Боудики, вряд ли смогли бы ей помочь.

Разрезав шкуру, Таяра отложила нож и вышла из шатра. Когда она откинула полог, пахнуло смешением запахов: тяжелым звериным духом, какой всегда стоял в лагере Львов, запахом моря, костров, готовящейся еды… Скоро, как только начнут цвести лесные травы, они уйдут отсюда и вернутся к оставленным на полгода домам в глубине острова. Таяра ждала этого с нетерпением. Ей нравилась большая глинобитная хижина вождя, стоящая в стороне от остальных, к тому же там она и ее сын реже встречались с семьей почившего Грара.