Вернуть Боярство 13 (СИ) - Мамаев Максим - Страница 14

Единственная группа живых, что участвовала в бою на стороне Цинь, была перебита мной лично. И кроме как оттуда трофейной пластинке с иероглифами, в котором были заключены атакующие чары шестого ранга взяться было просто неоткуда. За несколько дней Инжирская и её девочки, как следует подпаивая заливающего стресс от пережитого чародея, сумели узнать, что он и двое его товарищей отдали почти все трофеи хозяйке — Анне Полянской. В алкоголе, которым поили бедолагу, а затем и двух его товарищей, неожиданно получивших солидную скидку на услуги лучших работниц борделя Инжирской, было достаточно алхимии, помогающей развязываться языкам, а девушки были достаточно умелы, что бы этим воспользоваться… Заведение Инжирской, как пояснил Павел, по праву входило в тройку лучших среди тех, что двигались с войском. Да ещё так уверенно, что захотелось уточнить — что, рейтинг лично составлял?

— И я почти уверен — мужа она в известность не поставила, — закончил Горский. — Артефакты, во всяком случае, точно ещё здесь — эти олухи рассказывали, что Полянская периодически тренируется за городом в использовании того из них, что связан с магией Света. Полянские никогда не были сильны в этом аспекте магии, я узнавал — они больше по классическим стихиям…

Артефакт Света, значит, осваивает. Причем довольно нагло, плюнув, что законный владелец трофеев вообще-то тоже здесь. Рискуя быть обнаруженной и огрести кучу проблем — как для себя лично, так и для Рода. И всё это сейчас — когда я прикован к кровати, а Андрей и вовсе пропал после того боя. В котором, как многие видели, он практически был уничтожен… Есть о чем подумать.

Мне снился сон. Странный и необычный, поглотивший меня целиком и полностью — я был будто бы распят в огромном океане энергии, а вокруг меня носились тысячи и тысячи осколков различных видений. Стремительные и неуловимые, они не позволяли мне коснуться себя, не давали задержать, разглядеть пристальнее, разобраться и понять… Одно я знал точно — это была моя память. Те самые её фрагменты, которыми я не владел или которые были показаны в моем разуме иначе.

Так продолжалось довольно долго. К сожалению, хоть я и полностью осознавал себя и то, что нахожусь во сне, поделать с этим я ничего не мог. Однако всё имеет как своё начало, так и конец. Пришел конец и моему ожиданию…

— Пепел, ломай защиту, как и договаривались, — резко, отрывисто бросает стоящий рядом со мной чародей. — Мы удержим щит. Не медли!

— Не торопи меня, Лазарь! — огрызнулся я. — Если ты так торопишься — давай сам, а я с удовольствием щит подержу!

На душе было весьма погано. То, что мы собирались сделать, мне категорически не нравилось, и в любых иных обстоятельствах я бы никогда на подобное не пошел, но если всё, что говорили мои сегодняшние соратники правда — медлить нельзя, и иного выхода попросту нет. И как бы мне ни было противно от задуманного, долг превыше всего. Долг перед своей страной, щитом и мечом которой я служил многие десятилетия, отринув всё прочее. Я Столп Империи, и беречь эту самую Империю — смысл моей жизни.

— Да хватит вам собачиться, — вмешалась третья участница всего происходящего. — Время дорого, так что действуй, Пепел! А ты, Лазарь, не лезь человеку под руку!

Спорить с единственной женщиной в нашей команде, Ледяной Анной, мы не стали. Лазарь повернулся обратно, присоединяясь к ней и четвертому присутствующему чародею — Олегу Буревестнику. Я же вернулся к тому, чем и был занят последние пять минут — к высоким, кованым воротам в три человеческих роста, изукрашенным цепочками мелких рун. Именно они преграждали нам путь дальше, отсекая коридор от личных покоев того, за чьей жизнью мы явились.

Позади, в огрызках некогда длинного коридора, на небольшом пятачке уцелевшей каменной кладки, стояли трое моих товарищей, сдерживая натиск противника. Великие заклятия летели одно за другим, сталкиваясь и разлетаясь, ревели потоки могучей волшбы, раздавались крики многочисленных воинов-волшебников…

С небес по нам били четыре поднятых по тревоге линкора с десятком крейсеров, там же, в воздухе, роились многочисленные маги — и среди них не было никого рангом ниже Старшего Магистра. Да что там — больше сотни Архимагов, десятки Высших Магов, даже несколько Великих Магов — и это не считая тех, кто двигался по земле и под ней… Более сотни различных големов — как пилотируемых, так и обычных, высочайшего качества, непрерывно поливали нас атаками. Вздыбалась земля, стремясь обрушиться на нас, кипели потоки пламени, грохотали удары магической артиллерии, рвались в атаку лейб-гвардейцы…

И против всего этого безумия — трое человек. Трое магов, шагнувших на недоступную почти никому планку силы, одолевших преграду девятого ранга магии — но даже так вынужденных лишь защищаться, почти не атакую. И на то было две причины — во первых, среди наших противников тоже были чародеи схожего уровня, пусть и лишь трое, во вторых же… Мы просто не хотели слишком больших жертв среди тех, кто рвался в атаку выполняя свой долг и соблюдая магические клятвы верности. Ибо все эти люди были нашими согражданами, со многими из которых мы не раз проливали кровь плечом к плечу.

Там, за надежными зачарованными вратами, находился тот, кому присягали на верность и мы. Император Российской Империи, государь всея Руси, Василий Романов. И моей задачей было сломить последнюю линию обороны, отделяющую нас от него. Могучие врата создавали особое, отгороженное от остального мира магическое пространство, которое невозможно было взломать грубой силой с другой стороны или обойти хитроумными чарами — однако законы магии едины для всех, от смертных чародеев, едва начавших свой путь, до самых могучих Богов и Демонов. Не уверен даже, что сам Творец-Всесоздатель выше них, что уж говорить о нас, его творениях…

Нерушимая снаружи комната, являющаяся покоями Императора, имела лишь одну, весьма относительную слабость. Дабы какой-нибудь хитрец не сумел навечно отсечь её от нашего пространства, заставив затеряться в бесконечных потоках Ничто, ему требовался могучий якорь в нашей реальности, что надежно свяжет его с миром. И Врата служили именно этим якорем… Надежным, почти нерушимым якорем — одной лишь голой мощью даже мы вчетвером не сумели бы их выбить.

Тут-то и вступал в дело я. У меня была довольно уникальная личная сила — она отличалась огромной универсальностью, которой не было у большинства Великих. Мои Фиолетовые Молнии, вкупе с особыми заклятиями и личными разработками, которыми со мной поделились мои соратники по заговору, имели вполне реальные шансы справиться там, где пасовала грубая мощь…

— Сарратар иллу сикриар, миттар ларион, рирдар заигел… — отрешившись от всего, что творилось вокруг, сосредоточенно начал я нараспев читать речитатив.

Вокруг меня вспыхивали десятки крошечных геометрических фигур разных цветов, со вписанными в них символами. С каждыми словом я говорил всё громче, в каждый слог, в каждую букву, да что там — в каждый звук вливая могучие потоки сил, отдавая её щедро, не скупясь. Я не спешил, несмотря ни на что, не отвлекался на содрогающуюся вокруг реальность, отвлекаясь лишь на то, что бы ограждать свои готовящиеся чары от влияния бушующих вокруг потоков чудовищной магии — эфир, то незримое пространство, в котором сохранялись следы деятельности магии и через который мы воплощали подобную моей сегодняшней магию в жизнь, сотрясался от невиданной мощи, и мне стоило немалых усилий не допустить, что бы это обстоятельство повлияло на мой замысел. Как и каждый Великий, я умел управлять эфиром напрямую — это ещё одно наше отличие от остальных магов.

Фиолетовые разряды замерцали, вплетаясь в творимое заклятие, начали преобразовываться, принимая облик тонких, длинных змей — всё, пора! Один короткий мысленный приказ — и они впиваются в двери, яростно вгрызаются в руны на вратах, растекаются по ним тоненькими разрядами — нет, не разрушают, моим чарам не под силу уничтожить артефакт, сотворенный с помощью Божественных Сил одного из представителей древнего славянского пантеона богов. Но мне и не требуется их уничтожать — достаточно того, что разряды на время в разы ослабляют действие выбитых прямо в металле символов, заставляют их сияние потускнеть, смешаться с фиолетовой отравой. Первый, самый важный этап достигнут — дальше дело за теми чарами, что мы с моими товарищами разработали совместно.