Проклятье рода Юсуповых (СИ) - Ефремов Олег - Страница 26

Однажды Эпифий, выпив с настоятельницей красного кагора, уговорил сестру позвать в келью малышку. Убедил, что думает о ней, как о собственном ребенке, которого у него не было. Ему хочется взять ее на руки, погладить по волосам, покачать на руках, рассказать сказку на ночь. Мать настоятельница поверила брату и разрешила проявлять к подкидышу отцовские чувства.

Теперь Есении не было прохода от навязчивого дядьки. Он готов был ее кормить чуть не с ложечки. А по вечерам самолично укладывал в постель и наглаживал под одеялом, читая при этом молитвы. Заснуть при этом было невозможно. Есения пыталась несколько раз сказать дьякону о том, что она уже взрослая и может сама есть и спать без присмотра, но никто не хотел ее слушать. Мать настоятельница только умилялась заботам брата и игнорировала просьбы девчонки избавить от присутствия дьякона по вечерам.

В помывочный день, когда все уже разбрелись по своим кельям, Есения решила ополоснуться. Нет, не помыться, воды горячей там уже не было, а топить второй раз никто не собирался. Она привыкла быстро мыться ледяной водой в остывшей бане. Но в этот раз ее ждал неприятный сюрприз. Дьякон уже был здесь. Увидев своего преследователя, девчонка решила сбежать, но ничего не вышло. Отпускать малышку в этот раз он не собирался. На отшибе поздней ночью, даже если девчонка закричит, ее никто не услышит.

Что вообще потом происходило в бане, Есения отчасти не помнила. Она сильно сопротивлялась, а потом наступила темнота. Очнулась она в своей кровати, уже одетая и помытая, рядом уже никого не было. Зато теперь она поняла, что оставаться и дальше в монастыре будет нельзя. Ей не хотелось больше внимания от дядьки Эпифия.

Следующим утром, сложив еду и вещи в котомку, она сбежала. И оказавшись в ближайшем городе, с ужасом поняла, что мужики, очень долго провожают ее липким взглядом. Она была в монашеской рясе, поэтому в дневное время к ней не приставали. Но вот вечером, когда многие выпили, ей пришлось снова бежать из города. Ночь она переночевала в каких-то придорожных кустах. Есения поняла, что с ней явно что-то не так. Сильно не так. Она больше не была в безопасности, но и возвращаться в монастырь не хотела.

Неделю она изучала поведение людей, не снимая церковного платья. По вечерам спала исключительно в лесу, под раскидистым деревом, натаскав мягкого мха. Ей подавали в придорожных постоялых дворах, но голод становился все сильнее. А еще она присмотрелась к стайке попрошаек, бегающих по городу, словно воробьи, клянчая то в одном месте, то в другом. Ей пришла гениальная мысль, притвориться грязным мальчишкой и примкнуть к беспризорникам…

Бежать команда заговорщиков решила этой ночью в село Преображенское, там у Натальи Алексеевны, матери Петра, было свое имение. Да и находилось оно довольно далеко от Коломенского не меньше дня пути. Договорились, что брать будут лишь самое необходимое и ценное. На сборы ушло четыре часа. Матушка не могла никак собраться, она просто не верила, что завтра начнется бунт. Она ни домового не видела, ни была в курсе последних покушений, ей все казалось ужасным сном. Вот только братья, собрав свой нехитрый скарб, пришли ей на помощь.

— Как вы узнали, что Софья замышляет переворот? Ведь вы не провидцы? Кто вам рассказал об этом? Может вы всё придумали и теперь просто водите меня за нос? — она сидела посреди комнаты, вещи были разбросаны повсюду. Бывшая императрица то складывала одежду в ящики, то снова вытаскивала.

— Сестра, сейчас не время сомнениям. Нас завтра прямо на твоих глазах расстреляют, тебя похитят, а если Петруша заступится, то и его убьют, — раздосадованный Афанасий принялся все вещи скидывать снова в коробки.

— Это вы уже говорили. Но может вы все придумываете? — Наталья Кирилловна думала не о себе, а о том, что ее сын, сбежав, лишится власти и может уже никогда не стать императором всея Руси. — Она боялась допустить ошибку.

— Лошади и повозка давно дожидаются внизу. Если кто заподозрит, что мы хотим покинуть дворец, то сразу же доложат Софке, — Иван собирал ценные вещи, он вообще не был мастак на уговоры.

— Один человек, ну не совсем человек, подслушал утром разговор, куда Софка пригласила не только бояр, но и стрелецких командиров и воевод у солдат. Она дала четкие указания, как захватить власть, так что у нас нет иного пути, — продолжил Афанасий убеждать сестру стать поактивнее.

Вот только у регентши везде во дворце были свои глаза и уши. Ей уже доложили, что ее братья Иван с Петром хотят бежать вместе с матерью. Она, закипая от гнева, рванула в покои бывшей императрицы, захватив охрану.

Беглецов застала в покоях матери Петра, влетев туда, как Фурия, готовая всех крушить. Сбежать тайно уже не получилось.

— Схватить изменников. Они хотят сбежать. Заковать их и запереть в тюрьме, — отдала распоряжение София Алексеевна, еле сдерживаясь. Гвардейцы немного опешили, ведь пленить предстояло императрицу, хоть и бывшую. А еще с ней были братья, которые считались довольно сильными мечниками.

— По какому праву вы пытаетесь задержать мой отъезд? — очень властным, но спокойным голосом спросила Наталья Кирилловна. — Почему я не могу навестить своих родственников? Вот и братья мои хотят повидаться с родней.

Регентша пошла красными пятнами, так как власти задерживать и пленить у нее не было. Она лихорадочно обдумывала вескую причину для задержания. В этот момент, как назло, Иван с Петром поднялись в покои матери, дабы узнать почему так долго не получается отъехать. Они были в дорожной одежде, что выдало их с головой.

— Схватить царевичей. Это предательство. Она решила похитить моих братьев. В темницу всех, — нашлось веское основание у сестры.

Гвардейцы окружили Ивана и Петра, схватив тех за руки, а вот нападать на императрицу, Ивана и Афанасия они не спешили, дураков не было.

— Заприте их в своих палатах, держите под охранной, чтобы не сбежали, — отдала новое распоряжение София. В этот момент поднялся Гришка с Сенькой, вернувшимся во дворец. Увидев, что весь план пошел по одному месту, начал пятиться, но было уже поздно.

— И этих мелких сообщников тоже заприте, завтра я со всеми поговорю, — глаза у сестры начали наливаться кровью, — и выясню, что они все задумали.

— Матушка бегите вместе с братьями, нас она не убьет, — спокойно выдал Петр, дав себя с напарниками отконвоировать в собственные покои. Ивана сопроводили другие дружинники отдельно. Это было большим просчетом регентши. В ее распоряжении осталось лишь пятеро гвардейцев.

— Что встали, как истуканы? Мне что, самой исполнять свой приказ? — набросилась она на дружинников. Те рванули в покои, но братья не готовы были подчиняться, оказали сопротивление.

Первого Афанасий свалил прямым ударом. У него была способность усиливать мышцы и связки, поэтому одного удара хватило, чтобы отключить гвардейца надолго. Остальные выхватили мечи, в просторной комнате зазвенела сталь. Вот только преимущество в мастерстве было на стороне братьев. София осталась одна против троих и ринулась с кулаками на Наталью Кирилловну. Мать Петра не растерялась, присела, пропустив первый удар над головой, а затем дотронулась до ноги Софии, мгновенно погрузив разъяренную регентшу в глубокий сон.

У бывшего царя Алексея было две жены. Первая слишком вспыльчивая и необузданная, от которой у него родились София и Иван. Она многим попила крови и в какой-то момент нервы не выдержали, царицу отравили. Второй раз царь женился на более мягкой и спокойной женщине, обладающей даром успокоения. Рядом с ней сглаживались конфликты. А сама она могла мгновенно усыпить кого угодно, чем часто пользовался царь, когда не мог долго уснуть. Дар был слабым. Наталья за раз могла усыпить не больше двух-трех человек, потом все. До следующего дня дар не работал. Но сейчас он был, как нельзя, кстати.

У ее второго брата, Ивана, между собой они были двоюродными, но поддерживали друг друга, как родные, дар был уникальный. Он умел чувствовать правду и ложь, став для Софии и ее приспешников самым настоящим проклятием. Он мог вывести на чистую воду кого угодно, раскрывая все заговоры. Поэтому его многие ненавидели, но опасались. Именно его завтра планировала София прикончить во чтобы то ни стало. Он был серьезной угрозой для нее во дворце, где бесконечно плелись интриги.