Пропавшие. Тайна школьного фотоальбома - Милушкин Сергей - Страница 9

Только вот…

Справа в углу фотографии на меня смотрел знакомый парень. Чуть насмешливый взгляд серых глаз, отросшие волосы, слегка сбившийся, неумело завязанный галстук.

Этим парнем был я.

На ватных, абсолютно непослушных ногах я вышел из мрачного здания. Вахтерша с каменным лицом проводила меня до дверей.

— Что здесь творится? — пробормотал я и уставился на небо.

Сорок минут назад оно было голубым, солнце светило почти отвесно, а теперь сплошь — от края до края надо городом повисла почти черная грозовая туча. В воздухе ощутимо пахло озоном.

Внезапно дверь позади меня хлопнула и на плечо мне опустилась рука.

— Послушайте…

Я резко обернулся, готовый к любой неожиданности. Позади стоял фотограф с пухлыми губами.

— Что?!

Я вдруг подумал, что он хочет еще денег или вовсе решил вернуть снимок и приготовился отказать. Причем в грубой форме. Нервы к этому моменту были на пределе.

Мужчина видимо испугался моего выражение лица.

— Простите… вы меня не узнаете?

Мне не нужно было всматриваться в обрюзгшее лицо любителя пива, чтобы без заминки сказать:

— Нет.

— А я вас сразу узнал.

— Очень рад.

Я был уверен, что он обознался. Хотя как знать…

— Мы учились в одном классе! Тоха, ты что, не узнаешь меня, я же Кент!

Я отступил на шаг, потому что изо рта этого человека неприятно пахло и он старался подойти ко мне как можно ближе, видимо, желая показать некую нашу близость в его воображаемом прошлом.

— Простите, я впервые вас вижу.

— Да ты что, Тоха! Ты же Антон Михайлов. А я Кеша, Кент, Иннокентий Фельдман! — от радости его маленькие глазки заплыли за орбиты, и я испугался, как бы они там не остались навсегда. — Я сидел на третьей парте, а ты на второй, прямо передо мной. Все десять лет!

— Да уж…

— Я бы тебя не узнал, но думаю, дай посмотрю, что я там распечатал: глядь, а это ж наш класс — одиннадцатый «В» седьмой школы.

— Бэ, — поправил я его.

— Конечно вэ, — сказал он, продолжая улыбаться. — Кстати… куда ты запропастился после школы? Мы пытались тебя найти, но ты как сквозь землю провалился. Ни разу на встречу выпускников не пришел… — Его рот изобразил театральное недовольство, и я подумал, что еще минута такого общества и мне придется применить кое-какие приемы бразильского джиу-джитсу, чтобы заставить фотографа замолчать. — Ну ладно… вижу ты не в настроении… может по пивку? За встречу?

Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг сказал:

— А давай!

— Во! Вот это дело! Здесь за углом неплохая забегаловка с крафтовым пивом и все такое. Да ты знаешь, наверное, «Бирбокс», там Светка Алексеенко работает, — фотограф сально подмигнул мне. — Помнишь Светку? Ты с ней гулял какое-то время и…

— Помню.

— О! — сказал он. — Тогда идем, а то сейчас ливанет!

Я теперь получше разглядел его — он был толстым, килограммов на сто двадцать, но при этом довольно энергичным, хотя и изрядно помятым, как бы побитым жизнью. Типичный фотограф, короче.

Кеша юркнул куда-то за угол, и я пошел за ним. Он постоянно оборачивался, не забывая постоянно улыбаться. При этом слова из его текли не переставая. Однако я подумал, что стоит немного потерпеть — возможно мне удастся пролить свет на то, что здесь происходит. И почему я…

— Кстати… — Кент в очередной раз обернулся, чтобы удостовериться, что я никуда не делся. — …нафига тебе понадобилась эта фотка? Ну… с выпускного?

Первая крупная капля дождя упала мне на лоб и тут же небо прорезала яркая вспышка, такая мощная, что я зажмурился. Мне много раз в джунглях приходилось наблюдать такие молнии, особенно в сезон дождей, но я так и не смог привыкнуть к ним.

— Я… просто я поте…

Грянул гром и заглушил мои слова.

— Батя у меня молоток, согласен? — мой новый старый приятель схватил меня за руку и потянул куда-то вниз по крутой лестнице — в этот момент разразился ливень и капли пулеметной очередью застучали по жестяному навесу.

— Ка-айф… — толстяк посмотрел вверх и вдохнул искрящийся озоном воздух.

— Да… — неожиданно согласился я.

Он отворил красную дверь с ржавой подковой, и мы вошли в темное прокуренное помещение с низким потолком. Из колонок доносился ритмичный блюз, за барной стойкой стоял высокий лысый бармен с полотенцем на плече. При нашем появлении он кивнул толстяку.

— Саня, нам два пива крепких, две водки и закуски какой-нибудь.

Бармен двинул плечом — тем, что с полотенцем.

— Светка сегодня на смене?

— Ага.

Кент обернулся и снова подмигнул мне.

— Повезло.

Мы прошли в дальний угол и уселись на довольно удобные диванчики, разделенные прямоугольным столиком.

— Ну что, был здесь? — фотограф пытливо посмотрел на меня, взял меню, подвинул к себе пепельницу, потом снова вернул ее к центру стола.

— Нет.

— Странно, — сказал он.

Я тоже думал, что это странно. Потому что, насколько я помнил, в этом подвальчике (по крайней мере, когда я данным-давно проходил мимо) располагался не то ремонт обуви, не то пункт охраны общественного порядка, а потом и вовсе там открылся зоомагазин.

— Ну… рассказывай… — толстяк закурил сигарету и уставился на меня. Впрочем, он тут же расплылся в улыбке и поднял свое круглое лицо кверху.

Я повернул голову и замер.

Девушка, которая остановилась возле нашего стола с подносом в руках… сигарета выпала из моей руки и закатилась под стол.

Она не видела моего лица, улыбаясь лишь толстяку. Но когда я повернулся, поднос дрогнул в ее руках, высокие запотевшие бокалы пива звякнули друг о друга. Она застыла, глядя на меня и мне показалось, что время остановилось. В эту секунду я не то, чтобы вспомнил, скорее пережил заново все, что было и чего не было, что случилось и все, что я себе нафантазировал.

— Ты? — только и сказала она. Потом быстро поставила поднос на стол и ушла так быстро, что меня захлестнуло шлейфом ее тонких духов.

Я перевел взгляд на Кешу. Или как там его.

Он таращился на меня и казалось, его глаза сейчас вот-вот выпадут из глазниц.

— Это… что такое было? — наконец произнес он.

Я взял бокал. Моя рука довольно заметно дрожала. Сделал большой глоток, потом взял стопку водки и опрокинул ее в рот. Выдохнул.

— Во дела… — Кеша потянулся к стопке. — Ты бы… сказал, что ли… предупредил как-нибудь… что происходит, Тоха?

Мне нужно было что-то сказать, сделать, ответить, может быть, даже броситься за ней, но мысли словно испуганные лошадки притихли и не отсвечивали.

Я чувствовал себя словно прибитым к этому проклятому дивану — не в силах пошевелиться и сказать хоть слово.

Толстяк молчал. Я тоже молчал.

Мы встречались. Это была правда.

Я поднялся и быстрым шагом пошел к закрытому бамбуковыми шторками дверному проему, в котором исчезла Света.

Нырнул внутрь, прошел мимо кухни. Возле плиты колдовал мужик в белом поварском фартуке и колпаке. Он даже не взглянул на меня, напевая что-то под нос. В его правой руке блеснул длинный широкий нож, на лезвии которого отпечатались капельки свежей крови.

Я прошел дальше и попал некое подобие подсобки — в полумраке на стеллажах с пола до потолка лежали коробки, стояли ящики со спиртным, сигареты и всякая всячина. Слева гудел здоровенный холодильный шкаф. На одной его дверце красовалась журнальная фотография Димы Билана, к голове которого кто-то пририсовал лисьи ушки, а на другой плакат «Родина-мать» с заголовком «Не болтай!». Над головой женщины в красном платке было написано:

«БУДЬ НА ЧЕКУ

В ТАКИЕ ДНИ

ПОДСЛУШИВАЮТ СТЕНЫ.

НЕДАЛЕКО ОТ БОЛТОВНИ

И СПЛЕТНИ

ДО ИЗМЕНЫ.»

Спереди хлопнула дверь, потянуло сигаретным дымом, я услышал шум дождя.

— Черт… — вырвалось у меня.

Сердце трепетало, словно у первоклассника.

Это был черный ход, пожарный выход. Сверху горела тусклая лампа. Я толкнул дверь и сразу же увидел ее.